Золотая цепь

– Я буду следовать за вами в десяти шагах, как паж, – предложил Джеймс. – Но мне нельзя терять вас из виду, не то матушка меня убьет; в результате я пропущу завтрашний бал, Мэтью тоже меня убьет, и мне придется умирать дважды.

Корделия улыбнулась и хотела что-то сказать, но Джеймс уже отстал от них, как и обещал. Он легкими шагами шел позади, чтобы дать девушкам возможность поговорить наедине, и Корделии пришлось приложить немало усилий, чтобы скрыть свое разочарование оттого, что ей пришлось повернуться к нему спиной. В конце концов, теперь она жила в Лондоне, и встречи с Джеймсом должны были из редких чудесных случайностей превратиться в часть ее повседневной жизни.

И все-таки Корделия не удержалась и быстро оглянулась; он уже вытащил из кармана книгу и принялся читать ее прямо на ходу, насвистывая что-то вполголоса.

– О каком это бале он сейчас говорил? – спросила она, повернувшись к Люси. Они прошли под черной аркой из кованого железа и очутились в Кенсингтонских садах, под сенью древних деревьев. В парке было полно народу: няньки с колясками, молодые парочки, гуляющие в обнимку по тенистым аллеям. Две девочки плели венки из маргариток, а какой-то мальчик в синем матросском костюмчике бегал по газону с обручем и громко хохотал. Он подбежал к высокому мужчине; тот подхватил ребенка на руки и со смехом подбросил. Корделия на мгновение крепко зажмурила глаза и подумала о собственном отце, о том, как он подбрасывал ее в воздух, когда она была еще маленькой, и как они оба смеялись, и как он потом ловил ее.

– О том, который назначен на завтрашний вечер, – ответила Люси и взяла Корделию под руку. – Мы устраиваем его, чтобы отметить ваш переезд в Лондон. Там будет весь Анклав, будут танцы, и у матушки появится возможность похвастаться заново отделанным бальным залом.

А у меня появится возможность похвастаться тобой.

Корделию охватила дрожь. Она сама не знала, что это – радостное возбуждение, предвкушение или страх. Анклавом официально называлось сообщество Сумеречных охотников, проживавших в Лондоне; в каждом крупном городе был свой Анклав, который подчинялся местному Институту, а также верховным властям, Конклаву и Консулу. Она понимала, что это глупо, но при мысли о встрече с таким количеством людей ее охватила тревога и неопределенное беспокойство. Жизнь, которую она до сегодняшнего дня вела со своей семьей, состояла из постоянных переездов с места на место, если не считать остановок в Сайренворте, в Девоне, и была довольно уединенной.

Но именно в этом, в знакомстве с местным обществом, и состоял ее долг. Они приехали в Лондон именно ради этого. Она подумала о матери.

Это будет вовсе не бал, сказала она себе. Это будет первая схватка в предстоящей войне.

Она понизила голос.

– А все, кто там соберется – все местные, они знают о моем отце?

– Вовсе нет. Лишь немногие слышали подробности, а те, кто слышал, держат язык за зубами. – Люси задумчиво взглянула на подругу. – А ты не хочешь… если ты расскажешь мне о том, что там произошло, клянусь, я ни единой живой душе об этом не заикнусь, даже Джеймсу.

У Корделии заболело сердце – так всегда бывало, когда она вспоминала об отце. Но она знала, что все равно должна рассказать его историю Люси, а потом ей понадобится пересказывать ее другим, чужим людям. Она сможет помочь отцу лишь в том случае, если будет формулировать свои претензии и требования прямо и недвусмысленно.

– Примерно месяц тому назад мой отец отправился в Идрис, – заговорила она. – Цель поездки держали в большой тайне, но теперь я знаю, что вблизи от границ Идриса было обнаружено скопище демонов-кравьядов.

– Правда? – воскликнула Люси. – Это такие отвратительные чудовища, которые едят всех подряд?

Корделия кивнула.

– Они почти целиком уничтожили стаю вервольфов. На самом деле, именно оборотни принесли новость в Аликанте. Консул собрала экспедиционный отряд нефилимов и вызвала моего отца, потому что он специалист по редким видам демонов. Вместе с двумя обитателями Нижнего Мира он разработал план уничтожения кравьядов.

– Звучит здорово, – заметила Люси. – И как это замечательно, сотрудничать с существами из Нижнего Мира.

– Да уж, предполагалось, что все будет замечательно, – вздохнула Корделия и оглянулась: Джеймс шагал следом на довольно большом расстоянии, не отрываясь от своей книги. Вряд ли он услышит их, подумала она. – Все пошло совершенно не так, как было запланировано. Демоны-кравьяд исчезли, а нефилимы нечаянно вторглись на территорию какого-то клана вампиров. То есть, это вампиры считали, что земля принадлежит им. Произошла стычка, серьезная.

Люси побледнела.

– Да поможет нам Ангел. Кого-нибудь из наших убили?

– Несколько нефилимов было ранено, – рассказала Корделия. – А клан вампиров решил, что мы, то есть Сумеречные охотники, объединились с вервольфами ради того, чтобы завоевать их владения. Началась ужасная неразбериха, и дело едва не дошло до нарушения Соглашений.

На лице Люси отразился ужас, и Корделия не могла ее в этом винить. Соглашения представляли собой мирный договор между Сумеречными охотниками и Нижним Миром, который помогал поддерживать порядок. Нарушение Соглашений могло повлечь за собой кровавый хаос.

– Конклав начал расследование, – продолжала Корделия. – Все в установленном порядке. Мы думали, что мой отец будет свидетелем, но вместо этого его арестовали. Именно его обвиняют в провале экспедиции. Но это была вовсе не его вина, он же не мог знать… – Она закрыла глаза. – Это его едва не убило, то, что он не оправдал ожиданий Конклава, не справился с поставленной задачей. Он знал, что чувство вины будет терзать его всю оставшуюся жизнь. Но никто из нас не мог и заподозрить, что они прекратят расследование и просто арестуют его. – Корделия вдруг заметила, что у нее дрожат руки, и сцепила пальцы. – Он прислал мне одно письмо, но после этого – ничего. Они запретили. До начала суда он будет сидеть под домашним арестом в Аликанте.

– Суда? – повторила Люси. – И что, судить будут только его? Но ведь в экспедиции участвовали и другие, те, кто ему помогал, разве не так?

– Да, там были другие, но моего отца сделают козлом отпущения, свалят всю вину на него. Теперь оказывается, что только он во всем виноват. Мать хотела поехать в Идрис, чтобы увидеться с ним, но он запретил, – добавила Корделия. – Он сказал, что мы должны отправиться в Лондон. Что если его признают виновным, нашу семью покроет несмываемый позор, и что мы должны действовать быстро, чтобы предотвратить это.

– Но это будет в высшей степени несправедливо! – Глаза Люси сверкнули. – Все знают, что у Сумеречных охотников опасная работа. Я уверена, что когда твоего отца допросят, будет решено, что он сделал все возможное ради успеха этой вылазки.

– Может быть, – негромко пробормотала Корделия. – Но им же нужно кого-то посадить в тюрьму; кроме того, он прав, у нас действительно мало друзей среди Сумеречных охотников. Мы все время переезжали, потому что Баба [5] был болен, и никогда подолгу не задерживались на одном месте – Париж, Бомбей, Марокко…

5

На фарси – «отец», «папа».