Золотая Opдa и eе падение

Кроме дани татары требовали от русского населения некоторых повинностей, без которых татары не могли осуществлять своей власти. Как мы уже видели, с покоренных земель татарские ханы требовали прежде всего денег и людей. Освобождая духовенство от этих повинностей и платежей, ханы освобождали его и от поставки воинов, подвод, ямской повинности.

Для чего нужны были эти воины, в одном из ярлыков объяснено достаточно вразумительно: "егда на службу нашу с наших улусов повелим рать сбирати, где восхощем воевати, а от соборные церкви и от Петра митрополита никто же да не взимает к от их людей и от всего его причта…". [400] Собирание воинов с покоренных народов — это обычный прием татарской власти.

400

Ярлык хана Узбека митрополиту Петру 1313 г. Собрание Госу дарственных грамот и договоров, т. II, стр. 9.

Что касается других повинностей, где применялась непосредственно людская сила, то здесь надо прежде всего указать на ямскую повинность, которая, По-видимому, не сразу стала натуральной. В первом известном нам ярлыке "ям" значит вид дани. Но татарские ханы ввели и "ям" как повинность поставлять лошадей татарским послам и чиновникам. В какой мере "ям" был новостью для Руси XIII в., - решить не так просто. Киевские князья тоже нуждались в средствах сообщения, и у нас есть ранние известия о них. Так, под 984 г. летописец говорит о радимичах, что "они платят дань Руси, по-воз везут, и до сего дне". [401] В объяснении этого текста существует разногласие. С. M. Соловьев считает, что здесь речь идет о доставке радимичами дани в определенное место в отличие от "полюдья". [402] Владимирский-Буданов [403] и Гурлянд [404] полагают, что здесь разумеются средства передвижения для военных дружин, княжеских данников и гонцов.

401

Лаврентьевская летопись. Разрядка моя, — В. Г.

402

С. М. Соловьев. История России, т. I, стр. 216.

403

Владимирский-Буданов. Обзор, стр. 91.

404

И. Я. Гуpляид. Ямская гоньба, стр. 25.

В Новгородской летописи под 1209 г. летописец, перечисляя обвинения, предъявленные восставшей новгородской массой посаднику Дмитру, как известно, стороннику владимиро-суз-дальского князя Всеволода III. очень заинтересованного в постоянных сношениях, а следовательно — и средствах сообщения с Новгородом, между прочим указывает: "повелеша… по купцем виру дикую и по возы возити и все зло". [405] Это место разъясняется при сопоставлении его с обычной формулой договора Новгорода с князьями: "а дворяном твоим по селом и купцов повозов не имати разве ратной вести" (разрядка моя, — Б. Г.). Совершенно очевидно, что под повозом разумеется повинность поставки средств передвижения.

405

Новгородская I летопись. Разрядка моя, — Б. Г.

Корм, проводники и подводы в древнейших наших актах являлись обычными повинностями населения. "Оть дают с погостов корм и подводы по пошлине", [406] т. е. по старине. Отвечают за исполнение этих повинностей мирские двинские власти — посадники, скотники, старосты. Но, конечно, это еще не было "ямской гоньбой", т. е. организованной системой сообщения, где заранее заготовлялись подводы для нужд проезжающих, хотя бы только по государственным надобностям.

406

ААЭ, т. I, № 1, Грамота в. к. Андрея Александровича на Двину (1294 — 1304). — Здесь есть ссылка на отца Андрея, т. е. на Александра Невского.

Татары нуждались в средствах сообщения и естественно должны были обратить большое внимание на эту сторону дела.

Нет оснований сомневаться в том, что татарская власть, очень заинтересованная в улучшении средств сообщения в покоренной стране, внесла в их организацию и нечто свое. Но было бы ошибкой думать, что до татар русские земли не имели средств сообщения между собой и тем более внутри княжений. Этому допущению противоречили бы все известные нам факты.

Не следует преувеличивать также и значение финансово-податной системы, якобы введенной у нас татарами. Мы уже видели, что это не так. Наконец, сбор дани выполнялся татарскими чиновниками сравнительно недолго. Уже с конца XIII в. эта обязанность была возложена на русских князей. Они сами и по-своему должны были ее собирать и доставлять в Орду.

О том, как собиралась дань русскими князьями, у нас имеются некоторые данные XIII и XIV вв. Имею в виду уже цитированный выше ярлык хана Менгу-Тимура (1270 — 1276), где упоминаются "княжие писцы и поплужницы и таможницы", [407] и договорную грамоту 1388 г. великого князя Дмитрия Ивановича Донского с двоюродным братом Владимиром Андреевичем. Здесь читаем: "А коли ему слати свои данщикы в город и в станы, а тобе слати свои данщикы с моими вместе… А что данщикы сберут в городе, и в станех и в варях, тому ити в мою казну, а мне давати в выход.". [408] Ясно обрисованы обязанности князей. Все они должны посылать своих данщиков, но собранные суммы сдаются в казну великого князя, который и является ответственным перед ханом за "выход".

407

Собрание Государственных грамот и договоров, т. II, стр. 6.

408

Собрание Государственных грамот и договоров, т. I, стр. 56.

Размеры "выхода" не были устойчивыми. С. М. Соловьев думает, что русские князья предложили ханам большую сумму денег, чем та, которую доставляли численники, [409] т. е., другими словами, русские князья взяли дань на откуп на выгодных для ханов условиях.

Предположение более чем вероятное, так как сдача на откуп дани практиковалась ханом: и раньше, только откупщиками первоначально были татары же. Под 1262 г. в Лаврентьевской летописи отмечен факт: "окупахуть бо ти оканьнии бесурмене дани и от того велику пагубу людей творяхуть. работяще резы и многы души крестьянскыя раздно ведоша", против чего и восстала народная масса в Ростове, Суздале и Ярославле. [410]

409

С. М. Соловьев. История России, т. I, стр. 1160.

410

Лаврентьевская летопись, стр. 452.

Но сумма дани менялась в зависимости от различных обстоятельств: то сами князья, конкурируя друг с другом из-за великого княжения, накидывали суммы, то ханы увеличивали эти суммы, руководствуясь разными соображениями.

Нам известны некоторые цифры. Великий князь Василий Дмитриевич платил "выход" в семь тысяч рублей, Нижегородское княжество — полторы тысячи рублей и т. п. Но этими суммами платежи ханам не исчерпывались. Приходилось платить иногда и особую чрезвычайную дань, которую князья брали со своих бояр.

Изменчивость размера дани оговаривалась в междукняжеских договорах: "а прибудет дани больше или меньше, взять по тому же расчету". [411]

Не регулярно, но все же постоянно русские князья возили в Орду ханам и ханшам и их близким дорого стоящие подарки. Это тоже статья расхода, ложившаяся в конечном счете на плечи тех же плательщиков всяких даней, т. е. на крестьянство и городскую трудовую массу.

Отсюда делаются понятны жалобы этих плательщиков на тяжесть "выхода" и протест их, доходящий до вооруженных восстаний.

411

С. М. Соловьев. История России, т. 1, стр. 1162.

Мы уже видели восстание в Новгороде 1259 г. "Мятеж велик" поднялся в виде протеста против положения новгородцев в "число". Татарские баскаки испугались за свою жизнь и потребовали от князя Александра Невского охраны: "дай нам сторожи, ать не изобьют нас". "Чернь не хотеша дати числа", именно чернь, потому что она по опыту знала, чем кончается распределение денежных повинностей. Летописец новгородский тоже это знал и записал в своей летописи: "творяху бо бояре собе легко, а меншим зло".

Через несколько лет, в 1262 г., такая же история повторилась в Ростове, Суздале и Ярославле.

Составитель Лаврентьевской летописи совершенно открыто сочувствует восставшим. Он утверждает, что бог на стороне протестующих против "лютого томления бесурменьского". Бог "вложил ярость в сердца крестьянам, не терпяще насилья поганых". "Человеколюбец бог послуша моления материя, из-бави люди своя от великий беды". Собирались бурные веча и постановили изгнать откупщиков дани и "выгнаша из городов из Ростова, из Суждаля, из Ярославля".