Золото капитана Флинта

Мы поднялись на второй этаж, где было несколько комнат. Зайдя в одну из них, Кэтти поставила свечу на стол и обернулась ко мне. Комната была чуть больше ореховой скорлупы, а из мебели имелась только кровать, маленький стол и стул с кривыми ножками.

Кэтти подошла и обвила своими руками мою шею.

– Может быть, ты хочешь знать, как меня зовут? – спросил я после долгого поцелуя.

– Зачем? – прошептала она. – Завтра я всё равно забуду твоё имя.

* * *

Я проснулся от того. что кто-то тряс меня за плечо. Открыв глаза, я увидел рядом с собой Кэтти, которая закрывала мой рот ладонью.

– Тише, морячок, а то разбудишь весь дом, – с тревогой в голосе сказала она, приложив указательный палец к своим губам.

Я сел на кровати, опустив ноги на пол и обхватил голову руками.

– Что произошло?

– Ты так орал, что я думала, сбегутся все черти из преисподней, – она обняла меня сзади за плечи и поцеловала в щёку.

Я понял, что во сне меня опять посетили кошмары.

– Расскажи, что тебя мучает, – прошептала Кэтти мне на ухо. – Тебе сразу станет намного легче.

Спать больше не хотелось. К тому же я уже давно не общался с нормальными людьми, и мне было необходимо выговориться. И я рассказал Кэтти, первой попавшейся гулящей девке, про корабль «Касатку», капитана Крафта и проклятые сокровища старика Флинта, из-за которых пролилось столько крови.

Часть вторая

Я родился в Лондоне, в правление короля Георга Второго, и там же провёл детство и большую часть юности. Мать свою я совсем не помню, поскольку она умерла, когда мне не было ещё и трёх лет. Меня воспитал отец, человек буйного нрава и строгих правил. Он был бывшим морским офицером и, в своё время, служил штурманом на одном из линейных кораблей под командованием вице-адмирала Вернона. При осаде Картахены отец потерял свою правую клешню и с той поры был списан на берег. Но даже с одной рукой ему удавалось учить меня жизни так, что синяки, порой, целыми неделями не сходили с моего тела.

Несмотря на тяжёлую руку и угрюмый характер, мой старик всё-таки очень любил меня и заботился обо мне как мог. Он лично занялся моим образованием и не только сам научил меня читать и писать, но ещё и привил любовь к морю. Часами отец мог рассказывать про далёкие плавания и страны, в которых ему когда-то удалось побывать, и я слушал его с замиранием сердца. Так же он научил меня, как пользоваться компасом и астролябией, как рассчитать маршрут корабля и другим морским премудростям. Я до сих пор благодарен ему за это, потому что многое из того, чему он меня учил, не раз пригодилось мне в жизни.

Надо сказать, что жили мы с отцом очень бедно. Пенсии, которую ему платили, едва хватало, на то, чтобы снимать крохотную квартирку на окраине Лондона. Мне с малых лет приходилось работать, чтобы мы хоть как-то могли сводить концы с концами. Когда на улице я встречал богато одетых молодых людей, праздно шатающихся по городу и изнывающих от безделья, у меня никогда не возникало к ним чувства зависти. Но в то же время я всегда думал: почему мой отец, ставший инвалидом на службе Его Величеству, вынужден влачить жалкое существование, а люди, которые не отработали в своей жизни ни одного дня, но родились в богатых семьях, имеют в этой жизни всё, что захотят.

Однажды, когда мне уже исполнилось семнадцать лет, мне повезло, и меня взяли учеником повара в один из портовых кабаков. Платили там неплохо, да и работа была не особо тяжёлой. Я быстро научился разделывать туши мяса, потрошить птицу, резать овощи и чистить картошку. Это была самая хорошая работа по сравнению с тем, чем мне приходилось заниматься раньше, и поначалу я был полностью доволен ею.

Как-то раз я вышел на пять минут на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Около нашего заведения стояла лавочка, и я, сев на неё, расслабился и зажмурил глаза. С Темзы дул свежий ветерок, поэтому после душной и жаркой кухни дышалось особенно хорошо.

Тут я почувствовал, что на лавочку кто-то сел возле меня. Я открыл глаза и увидел Дика, парня моих лет, который выполнял у нас самую грязную работу. У него было круглое лицо, широченные плечи и руки, похожие на лопаты.

– Отдыхаешь? – спросил он.

– Как видишь, – ответил я и опять закрыл глаза, давая понять, что разговор закончен.

Но он не отставал.

– С тобой хотят познакомиться, – снова сказал он.

– Кто? – спросил я.

– Приходи после работы на пустырь, – произнёс он тихо, потом тут же встал и ушел, не дожидаясь моего ответа.

Неподалеку от нашего трактира был заросший травой пустырь. Я знал, что ночью там собираются бездомные, воры и ночные грабители. Все они чувствовали там себя в полной безопасности, поскольку городские стражники никогда туда не заходили.

Я тут же забыл, о чём говорил Дик, но потом вечером после работы мной овладело любопытство. Мне стало интересно, кто это пытается со мной познакомиться, и я отправился на пустырь.

Когда я туда пришёл, уже совсем стемнело, и на поляне началась обычная ночная жизнь. Между множества шатров и палаток горели костры, на которых готовился нехитрый ужин. Люди, сидевшие около огня, пили либо из стаканов, либо прямо из горлышка бутылок и негромко распевали разбойничьи песни. Прямо передо мной двое бездомных вдруг начали драться между собой, и мне пришлось сойти с тропинки, чтобы обойти их.

– Эй, Гарри, – услышал я голос откуда-то сбоку. – Иди сюда.

Я повернулся на этот голос и увидел возле одного из костров Дика и ещё двух парней, которые сидели на пустых ящиках. Я подошёл и без приглашения уселся на один из ящиков, стоявших рядом. При этом один из парней одобрительно хмыкнул.

– Хочешь выпить? – спросил он, поставив передо мной стеклянную бутылку.

– Пока нет, – ответил я.

– Молодец, – сказал парень, кивнув головой. – Меня зовут Клэй Найт.

У него были покатые мощные плечи и холодные глаза. Одет Найт бал в дорогой костюм, а на одном из пальцев я заметил золотой перстень с крупным камнем. На вид ему было лет двадцать, и его можно было бы принять за аристократа, если бы не развязная манера держаться.

Второго Клэй представил как Сони Берлоу. Сам Сони не сказал ни слова, а лишь кивнул мне головой в знак приветствия. Это был худощавый брюнет с короткой стрижкой и ему, наверное, было лет двадцать пять.

– О чём вы хотели со мной поговорить? – спросил я, глядя на Найта, потому что сразу понял, что именно он в этой компании главный.

– Я давно наблюдаю за тобой, Гарри, и удивляюсь тебе, – сказал он. – Ты умный парень, а гнёшь свою спину за гроши, хотя есть возможность получить от этой жизни в сто раз больше, при этом работая в сто раз меньше.

– Что ты имеешь в виду?

– Оглянись вокруг, Гарри, – Найт подался вперед и сейчас смотрел мне прямо в глаза. – Разве ты не видишь, что прямо рядом с тобой ходит толпа напыщенных и самодовольных богатых индюков, которые машут своими крылышками от нетерпения в надежде подарить кому-нибудь свои денежки.

– Ты предлагаешь мне начать воровать, Найт?

– Называй это как хочешь, – он прищурил глаза. – Способов много, но ты понял, о чём я хотел тебе сказать.

В красном исходящим от костра свете лицо его неожиданно приобрело безжалостное выражение, и я вдруг подумал, что Найт, наверное, может не задумываясь убить за деньги.