Золото на крови

Сидя у стены, я обозревал представшую передо мной картину. Смех, шум, гул голосов. Голова у меня просто раскалывалась, земля под ногами еще чуть колыхалась, но что меня просто убивало, так это полная неопределенность нашей дальнейшей судьбы. Лица этих людей, уверенные, нагловатые, все их повадки и речи, оружие в руках и прислоненные к стене автоматы — все это говорило, что здесь собрались отнюдь не любители канареек. Где-то в глубине комнаты исчез и

Андрей. Я не видел Коржана, слышал только его голос, густой, низкий баритон.

— …Не, ты представляешь, какую подлянку он мне устроил? Да и других наверняка подставил, сука!

— Сейчас все чечены лягут на дно, и их хрен их оттуда достанешь, — отозвался собеседник Коржана, и по тому, как задвигались уши и затылок неторопливого едока, я понял, что именно к нему обращался Коржан. Я почему-то сконцентрировал внимание именно на нем. И хотя голос его показался мне знакомым, лица едока я по-прежнему не видел. Судя по комплекции человек, сидевший за столом, был невысокого роста, сухощав и не очень широк в плечах. Сквозь короткую прическу просвечивали свежие красные рубцы за левым ухом, а у самого уха отсутствовала мочка.

— Да, там в подвале,… - начал было по-прежнему не видимый мне Коржан, а до меня вдруг дошло, кто сидит за этим столом и где я раньше слышал этот голос. Догадка была столь ужасна, что меня тут же вырвало, мучительно и жестоко. Это совпало с резким звонком телефона. Часть боевиков повернулась в мою сторону, а большинство уставилось на телефон. Борман, очевидно, взявший надо мной шефство, подскочил ко мне и поволок в туалет.

— Иди, попугай унитаз, — как-то даже добродушно сказал он включая в туалете свет. Затем он прикоснулся к моему затылку и присвистнул. — Вот это у тебя шишмак!

Он достал из кармана куртки носовой платок и сунул его мне:

— Намочи и приложи к затылку.

Посчитав свою благородную миссию на этом выполненной, здоровяк удалился, а я приник ухом к приоткрытой двери. Коржан говорил по телефону. Смысл его речи я понимал мало, да и уловил лишь конец.

— … Ладно, не мельтеши, пять минут, и мы на месте. Да ты и сам пошевели задницей, тебе туда ехать через всю Москву! Лады!

Положив трубку, Коржан обратился к своей братве:

— Чечены собрались в Химках, рядом с Речным. Валим туда, пока они все в куче.

Толпа взревела, кинулась разбирать оружие, а Коржан раздавал инструкции:

— Ларик, Борис — остаетесь здесь! Борман, хорош лопать! Ты уже ящик пива выдул, в собственный хрен сейчас не попадешь, не то что в чеченца.

— Обижаешь, командир… — начал было заводиться Борман, но главарь его уже не слушал. Он обратился все к тому же невозмутимому едоку, судя по всему, продолжающему пить пиво и не собирающемуся уходить из-за стола.

— Да, Бурый, ты у нас самый большой спец по золоту. Посмотри, что там пацаны надыбали подвале у черножопых.

«Значит, точно! — понял. — Это в самом деле Бурый».

И мне невольно вспомнился далекий августовский день и монотонный, глуховатый голос этого человека, доносящийся из динамика рации: «Вторая бригада, прошу ответьте, если вы нас слышите, то сообщаю…» А в голову все лезла характеристика, данная Бурому покойным Чапаем: «Отстреленная мочка… Бурый свидетелей не оставляет…»

Мимо меня с шумом и гомоном проследовала вся братва. Внизу громко хлопали двери, слышался шум моторов. Машины отъехали от дома, и наступила тишина. В ней особенно резко, неприятно и даже как-то не к месту прозвучал звон чайной ложечки, бьющей по стенкам стакана. Это Бурый мешал сахар. До меня даже донесся запах растворимого кофе. Пока он неторопливо прихлебывал кофе, в поле моего зрения появился Борис, так, по-моему, назвал Коржан второго из оставшихся в доме боевиков. Это был типичный головорез, здоровый, широкоплечий, с низким, покатым лбом.

— Я пойду вниз, прилягу, — пробурчал он Ларику. — Башка что-то раскалывается.

Он прошел мимо меня, и вскоре его шаги затихли на первом этаже. Теперь я видел спину Бурого, развалившегося в кресле, видел Ларика, дымившего сигаретой, но я никак не мог рассмотреть Андрея. Он должен был оставаться в этой комнате, но я его не видел.

Наконец Бурый допил кофе и, отставив стакан, пробурчал:

— Лафа.

Затем зевнул и обратился к Ларику:

— Ну-ка, сынок, открой балкон, а то эти набздели как в конюшне, дышать нечем.

Шустрый Ларик кинулся выполнять указание Бурого. Потянуло сквознячком, и старик, а я почему-то считал Бурого именно стариком, одобрительно кивнул.

— Хорошо, — тихо протянул он, а потом спросил: — Тебя как кличут?

— Ларик, — представился парень.

— Ларик так Ларик. Что там Коржан про золото базарил?

— А, вот оно… — Ларик суетливо вытащил из кармана наш полотняный мешочек с золотом, протянул его Бурому. Тот первым делом прикинул его вес на ладони, удивленно хмыкнул.

— Подвинь-ка мне вон ту миску, — сказал старик, показывая куда-то на стол. Ларик удивленно повертел головой, а потом поднял и показал Бурому большое фарфоровое блюдо с затейливой вязью узора по краям.

— Это, что ли?

— Ну конечно… — пробурчал авторитет и высыпал на блюдо содержимое мешочка. С другой стороны стола к нему перегнулся заинтересовавшийся Ларик.

— В самом деле, что ли, золото? — спросил он.

— Похоже, — прогудел Бурый. У него даже спина распрямилась, до этого он сидел какой-то вялый, расслабленный. И по-прежнему я не видел его лица, только затылок, шрамы на голове, ущербное это его ухо. — Ну-ка, напой-ка мне, где вы его нарисовали?

— В подвале дома Али. На полу валялся этот мешок и куча бабок…

Пока Ларик подробно рассказывал обо всем, что он видел в подвале, я лихорадочно соображал, что же мне теперь делать? Бурый сказкам не поверит, придется нам наверняка снова висеть на наручниках в каком-нибудь подвале. Впору было завыть от безысходности ситуации. А Бурый продолжал задавать вопросы.

— Так этот у них висел на трубе? — он показал пальцем куда-то в сторону от себя.

— Да, он, — подтвердил Ларик. — Вон, браслеты до сих пор остались.

— Иди-ка сюда, орел, — поманил пальчиком старый уголовник.

Наконец-то я увидел Андрея. Он нехотя подошел и уселся за стол напротив Бурого.

— Твое золотишко? — спросил тот.

— Мое, — легко согласился Андрей.

— Где взял?

Лейтенант чуть помолчал, затем сказал:

— У ингушей перехватил.

— В Баланино? Так ведь? — спросил Бурый.

Андрей криво усмехнулся. Лицо его от побоев сейчас больше походило на какую-то маску.

— Верно.

— А мое золото ты тоже «перехватил»?

— А какое оно, твое золото? — попробовал сыграть в непонимание Лейтенант. Бурый сразу покрыл его матом.