Золото наших предков

– Вот эти конденсаторы, они платину содержат, – Круглов вынул из одного мешка плату и указывал на маленькие зелёные прямоугольнички. – За кило таких двести пятьдесят баксов платят… За вот эти транзисторы – по пятьдесят центов за штуку… Вот ещё конденсаторы, «ЭТО» называются, в них сплошное серебро, они по восемьдесят центов идут…

В конце познавательной лекции бригадир, как бы в оплату за «науку», вытащил из мешков ещё несколько плат, на которых имелось немало деталей, ценность которых он только что озвучивал, и засунул в безразмерные карманы своей спецовки, а что не влезло за пазуху. Пашков не решился его остановить, заставить вернуть платы, ведь ему ещё предстояло очень многое узнать от опытного сторожила. Впрочем, они с бригадиром разговаривали и на другие темы. От Круглова Пашков узнал, что Калина пока ещё полный лох, работает всего полгода и, хоть сумел наладить производство, но «наколоть» его ничего не стоит. Только вот Людка, так он называл предыдущую кладовщицу, совсем уже обнаглела, стала отдавать ему чуть больше половины поступающей из цеха готовой продукции, а остальное забирала себе, потому он её и выкинул. Узнал Пашков и то, что директор фирмы некто Шебаршин, сын крупного шишки советских времён. Пояснил бригадир и то, что в основном благодаря старым связям директорского папы на фирму никто не «наезжает», и она имеет много халявного сырья…

После этого разговора Пашкову стало ясно, почему до сих пор фирма сравнительно безбедно существует при столь отвратительном учёте и повальном воровстве. С каждым днём становясь всё более откровенным, Круглов поведал, что директор порядочная гнида, постоянно недоплачивает зарплату, а его зам Ножкин вообще сволочь из сволочей. Этот время от времени пытается ловить рабочих на проходной и проверять их сумки. Когда разговор вновь зашёл о Калине, Круглов под великим секретом сообщил, что зав. производством регулярно «имеет» зав. лабораторией Кондратьеву… Информация, полученная от бригадира буквально захлестнула. Пашкову казалось, что он как бы погружается во что-то с головой… откуда выбраться будет нелегко. Впрочем, пока он этого и не хотел, пока ему было интересно…

В первые дни кладовщицкой деятельности у Пашкова произошло столкновение с так называемым представителем бывшего класса-гегемона, одним из местных рабочих того большого цеха, где фирма арендовала помещения. В советское время в этом огромном ангаре отливали сверхпрочные сплавы, из которых впоследствии изготовляли комплектующие для ракетной техники. После развала Союза щедрое госфинансирование почти прекратилось, производство свернули. Впрочем, прежняя жизнь кое-где теплилась, но это была уже «агония». Рабочие, получавшие в «золотые» для них советские годы хорошие деньги, имевшие внутризаводскую «спецкормушку», сейчас получали триста-четыреста тысяч с двух-трёхмесячной задержкой.

Степень ненависти этих работяг ко всем фирмачам-капиталистам и тем, кто у них работает ощутил и Пашков. В тот день, он перевозил на тележке со склада сырья на склад готовой продукции мешки с посеребрённым кабелем. Работа, по мнению Пашкова была совсем ненужной, но Калина почему-то настоял чтобы этот кабель хранился, по его мнению, в более надёжном месте. Исходя из общего веса кабеля, предстояло сделать несколько рейсов на специальной тележке. Пашков вёз уже последнюю стокилограммовую «порцию». Подъезжая к своему складу он вдруг обнаружил, что дорогу перегородили два местных рабочих-литейщика, так же грузившие на свою тележку какие-то детали от старой давно уже не функционирующей печи. Пашков достаточно дружелюбно к ним обратился:

– Эй, мужики!.. Подвиньте телегу, дайте проехать.

На это один из литейщиков ответил с неожиданной злостью:

– Подождёшь… Как кончим, так проедешь.

Не обращая внимания на Пашкова, рабочие продолжали что-то сосредоточенно вытаскивать из нутра печи. Пашков, в общем, не спешил и вполне мог бы подождать, если бы его об этом попросили немного повежливей, но тон рабочего ему не понравился.

– А долго ждать-то? – уже резче спросил он.

– Сколько надо столько и ждать будешь, отрезал тот же мужик, бросив взгляд, полный ненависти. По возрасту он казался немного моложе Пашкова. Второй, значительно старше в диалоге не участвовал.

После такой отповеди Пашков решил больше не продолжать перепалку, а просто попытаться объехать тележку литейщиков. Ему показалось, что это хоть и с трудом, впритирку, но возможно. Он почти осуществил свои намерения, когда один из мешков с кабелем, свисающий с тележки всё же зацепил что-то из лежащего на тележке сопредельной… Грохот упавшей печной детали буквально взорвал «злого» рабочего:

– Ах ты пидар!.. Тебе же русским языком!.. Поналезли тут, что хотят то и воротят!.. – рабочий подскочил к Пашкову, пытающемуся отцепить свой мешок, и размашисто ударил его. Попал по голове сбоку. Пашков выпустил мешок и от неожиданности попятился. – Ах ты сука, сейчас я тебя уделаю, я тебе заработаю тут, я тебя!.. – «злой» бестолково размахивая руками пытался ещё раз ударить ненавистного «фирмача».

Удивительно, но этот агрессивный «гегемон» не умел драться. Вихрь ударов, совсем не сильных, обрушился на Пашкова, но ни один, в отличие от первого не достиг цели. Отступая, Пашков ловко уворачивался. Когда же «злой» в пылу атаки приблизился совсем близко, Пашков моментально «встретил» его… Ударил всего один раз и не очень сильно, но попал точно в подбородок. «Злой» отлетел на свою тележку, тут же вскочил. Он дико матерился, но руками уже не размахивал, опасливо поглядывая на принявшего боевую стойку Пашкова. Тем не менее, сила пролетарской ненависти подвигла его попытать счастья уже в борьбе. Они сцепились… И вновь Пашков с удивлением ощутил, что несмотря на то, что «злой» был моложе и примерно одной с ним комплекции… он почему-то оказался явно слабее. Пашков пару раз так «крутанул» противника, что тот едва устоял на ногах. Видя, что напарник проигрывает, вмешался, желая разнять, второй рабочий:

– Ну, всё хватит, разойдитесь… петухи! – он втиснулся между борющимися.

Пашков отступил сразу, а «злой», так и не успокоившись, предпринял уже словесную атаку:

– Сука… я тебя… сейчас твою тележку в печь брошу и переплавлю!

Угроза испугала Пашкова куда более чем драка. Он схватил за ручку тележку, своё единственное внутрискладское транспортное средство, готовый во что бы то ни стало спасти её от гибели. Но «злой» не стал пытаться приводить свою угрозу в действие, он вдруг нервно зарыдал и беспомощно уронив руки пошёл прочь… Второй рабочий оттащил свою тележку и Пашков, изумлённо глядя вслед плачущему «злому» проехал к складу.

10

О «стычке» Пашков никому ничего не сказал, ни Калине, ни дома. В выходной, в субботу жена и сын по каким-то делам ушли, и Пашков пребывал в квартире один. Всё случившееся с ним за последнее время настолько сильно его «наэлектризовало», что он нуждался в разрядке, ему было необходимо отвлечься. Многие русские в подобных ситуациях снимают стресс общепринятым на Руси средством – спиртным, или «разряжаются» на домашних. Но Пашков поступил нестандартно, он пошёл к своему случайному знакомому, профессору Матвееву.

– А, Сергей… заходите. А я вспоминал о вас, – старик искренне радовался гостю.

– Извините если побеспокоил, вот решил зайти. Как ваше самочувствие?

– Да так… когда как. Осень и весна, для меня это самые проблемные времена – давление скачет. Да чёрт с ним, – отмахнулся Матвеев.

– Вам нельзя одному… если что, вы и «скорую» вызвать не сможете.

– Да, конечно. Но так уж получилось. Накуролесил я в жизни, сейчас вот на старости один остался. Первую жену я бросил… вторая, молодая, моя бывшая студентка… меня бросила. Сын у меня есть от первой жены, внучка, сноха, но с ними жить… Там я ещё скорее загнусь. Уж очень наши взгляды на жизнь не совпадают, а это, сами понимаете, питательная среда для нервных разговоров со всеми вытекающими последствиями.

– Вам, конечно, виднее… Виктор Михайлович вы как-то сказали, что можете прочитать мне что-то вроде лекции по искусствоведению. Если вы не передумали и у вас есть свободное время… – Пашков, конечно, не стал уточнять, что именно привело его, к тому же то, что мог рассказать ему профессор, он был готов «потреблять» в неограниченном количестве с большим «аппетитом».

– Ну что ж, раздевайтесь, проходите, присаживайтесь… Не знаю с чего и начать. Ведь к вам нужен несколько иной подход нежели к студентам, вы человек уже сложившийся. А скажите, вам действительно это интересно, или нечто вроде развлечения?