Золото наших предков

Пашков из разговора это понял, но в то же время осознал, что шеф теперь будет делать всё, чтобы помешать ему «брать». И надо же такому случиться именно тогда, когда он, наконец, нашёл место, куда можно без помех сплавлять добычу. У него даже мелькнула мысль предложить Калине заняться тем же, но он её тут же отверг – слишком уж начальник производства был «приближен» к хозяевам фирмы. Поразмыслив, Пашков решил, что надо торопиться, «брать» как можно больше и быстрее.

В следующую субботу Пашков отнёс на Рождественку материала на триста долларов, чем вновь привёл Настю в смешанное чувство радости и страха одновременно. Таким образом за январь он заработал в фирме тысячу четыреста рублей, а «добыл» более пятисот долларов. Он был доволен результатом, но чувствовал, что его «хлебное» место становится всё «горячее».

У Калины «открытие» подпольной деятельности кладовщика стимулировало раздумья в той же плоскости. Шебаршин так и не собирался по заслугам оценивать его работу, а деньги очень нужны, ведь сына летом необходимо было положить на обследование в хорошую частную клинику. Валя предложила продать квартиру в Алма-Ате. Но Калина, переговорив по телефону с тёщей, отказался от этой затеи – там на всех заборах пестрели надписи: «Казахи, не покупайте дома и квартиры у русских. Они всё равно убегут отсюда и вам всё достанется бесплатно». Исходя из такой «перспективы» продать квартиру за хорошие деньги сейчас не удастся, и лучше приберечь её до лучших времён, когда несколько спадёт межнациональная напряженность. А то, что она спадёт, Калина не сомневался – он хорошо знал казахов, этот народ не обладал кавказской способностью «хранить» ненависть столетиями.

Проще всего было «проконсультироваться» у Пашкова, но напрашиваться… Нет, ни за что, уж он сам как-нибудь подсуетится, но от подчинённого ни в чём зависеть не будет. Пришла пора использовать внука своей бывшей квартирной хозяйки – пусть отслужит за то, что его устроили на работу. Калина вызвал Романа и уединившись в кабинете минут пятнадцать с ним говорил… Теперь Роман к концу рабочего дня сдавал уже бригадиру не всю лигатуру, которую «налущил», и не все транзисторы, которые настриг, а часть прятал и относил в кабинет Калины. Сухощуп это видел, но в бригаде главенствовало негласное правило: обязательной является только сдача червонца по пятницам на общебригадную попойку, а в остальном… От бригадира узнал и Пашков. Калина же в свою очередь занялся поисками «рынков сбыта», то есть приёмных пунктов. Он стал покидать завод в разгар рабочего дня, вроде бы для поездок в организации на предмет приобретения радиотехнического лома. Адреса и телефоны приёмных пунктов Калина приноровился узнавать из объявлений в различных газетах. Где-то с середины февраля сдавать детали начал и он…

В том же феврале, когда заканчивали переработку «англичанки», Горбунов привёз машину материала из так называемого ЦУПа, центра управления полётами космических кораблей. После разгрузки, снабженец отвёл Пашкова в сторону и зашептал:

– Я много лишнего привёз… Эти цуповцы пьяные сдавали, считали через пень колоду… Давай так, пересчитаем и что сверх приёмного акта, пополам с тобой разделим…

В тот вечер они вдвоём остались после работы. Калина тоже посидел с ними час, но увидев, что пересчитывать ещё долго, уехал домой, уверенный, что кладовщик и снабженец тоже скоро уедут, отложив приём-сдачу на завтра… Но те упорно считали ещё два часа и ушли после девяти вечера… нагруженные «излишками». Горбунов битком набил свою большую дорожную сумку, а Пашков часть вынес в своей небольшой, а часть спрятал у себя в кабинете, намереваясь остальное перетащить в несколько приёмов…

6

При дележе совместной с Горбуновым «добычи» у Пашкова вновь возникла мысль поделиться и с Калиной. Но он опять раздумал. Нет, ему не было жалко, он просто побоялся, что Калина увидев сколько они с Горбуновым «взяли», и опять же, учитывая его близость к руководству фирмы, может повести себя непредсказуемо.

Пашков три дня выносил свою «долю», а потом уже дома «очищал» платы от «золотых» деталей. Когда после своего очередного визита на Рождественку, он принёс домой сразу аж шестьсот сорок долларов… Настя привычно посетовала, что надо быть осторожнее, но уже куда спокойнее. Она довольно быстро привыкла к «диким» для обычных бывших «совков» деньгам.

– Надо что-то покупать… сначала… – взахлёб планировала Настя. Наличие свободных денег вызывало у неё естественное желание эти деньги тратить.

Пашков же нанёс очередной визит Матвееву. После передряг на работе он постоянно нуждался в отдушине, в уходе от этой ежеминутно давящей действительности. Пашков шёл к профессору и слушал его лекции по искусству. Ему это помогало больше, чем что-либо другое…

– Ну, как ваше впечатление, Сергей, после нашего разговора об искусстве русского средневековья? Вы прочитали книгу, которую я вам дал?

– Да всю… Кое-что я и раньше слышал, о Рублёве, например, фильм смотрел, Тарковского кажется, «Троицу» в Третьяковке видел. Но то, что существовало столько художественных школ понятия не имел. Для меня что Новгородские церкви, что Владимирские, всё едино было. О Феофане Греке, кажется, что-то слышал, а вот о Дионисии, впервые, и про Строгановскую школу, о Симоне Ушакове… Я даже то, что Кремль в основном итальянские архитекторы строили не знал, – откровенно признался Пашков.

– Да, итальянцы, – задумчиво произнёс профессор. – Удивительно, великие московские князья, в общем-то далёкие от культуры люди, а догадались пригласить лучших зодчих того времени, Аристотеля Фиорованти, Бон Фрязина, Пьетро Салари, Марио Руффо. А нынешние правители с так называемым высшим образованием для реставрации творений тех великих мастеров наняли компанию албанского жулика. За дешевизной погнались. Ведь всё равно потом дороже обойдётся. Даже говорить об этом противно. Всё это рецидивы советского образования. На одной физике с математикой хотели в рай, в так называемый коммунизм въехать… Кстати об итальянцах. Сегодня нам целесообразно поговорить об искусстве эпохи Возрождения. Эту тема основополагающая. Что вы знаете о Возрождении?

– Так на вскидку, наверное, и не скажу. Разве что некоторые имена вспомню… сейчас… ну да Леонардо да Винчи… дальше… помнил ведь… нет забыл, – напрягал память Пашков, но ничего больше так и не вспомнил.

– Ну, хорошо. А какие произведения Леонардо да Винчи вы знаете?

– Ну эту… как её… Мона Лиза.

– Ну что ж, не так уж плохо. Когда я задаю этот вопрос студентам до соответствующей лекции и только что закончившим школу, они в подавляющем большинстве не могут назвать ни Леонардо, ни Моны Лизы.

– Если честно, я после школы тоже ничего не знал.

– Ладно, оставим это на совести составителей школьных программ. Слушайте теперь меня. Художники данной эпохи свою деятельность осознавали как возрождение античной культуры. В действительности культура Возрождения существенно отличалась от античной, потому что возникла как итог развития средневековой культуры. В центре внимания здесь оказывается не природно-космическая жизнь антики, но и не средневековые Бог и идея спасения, а человек. Это способствовало становлению в эпоху Возрождения мировоззрения гуманизма, проникнутого прежде всего заботой о благе людей, уважения человеческого достоинства… Вы знакомы с хранологической периодизацией эпохи Возрождения? Для вас что-нибудь говорят понятия Ранее Возрождение, Высокое, Позднее?

– Абсолютно ничего, – уже привычно признался Пашков.

– Искусство четырнадцатого века называется треченто, или протореннесанс. В эти годы происходило формирование самостоятельной итальянской культуры, символами которой стали Данте в литературе и Джотто в живописи. Наивысшего расцвета итальянское Возрождение достигло в пятнадцатом веке, так называемое кватроченто, это период Высокого Возрождения. Именно в эту эпоху творили Леонардо, Рафаель и Микельанджело одни из величайших деятелей культуру всех времён и народов. Если говорить точнее, эпоха Высокого Возрождения захватывает и начало шестнадцатого века, до 1527 года, когда Рим захватили испанцы и австрийцы, а чуть позднее пала республика во Флоренции. Кстати, по этому историческому событию был снят совместный советско-итальянский фильм «Золото». Там снимались Франко Неро, Смоктуновский и Абдулов. Не смотрели?

– Постойте… – Пашков задумался… – Да-да… кажется помню… Это там Абдулов водит на верёвке пленного художника?

– Совершенно верно, художника как раз Франко Неро и сыграл… Ну что ж, пойдём дальше. Шестнадцатый век, чинквиченто, или Позднее Возрождение. Здесь, прежде всего, надо упомянуть об искусстве Венеции, как переходном, захватившем по времени и Высокое и Позднее Возрождение. В Венеции творили художники Тициан, Джорджоне, Веронезе, а также великие зодчие Якопо Сенсавино и Андреа Палладио.