Золото скифов
Шрифт:
Не будем углубляться, чем именно занималось охранное агентство «Альфа-форум», это и контроль коммерческих структур, и отъём чужой собственности путём поглощения и слияния бизнеса, охрана толстосумов олигархов и их родни и имущества, в стране и за рубежом, имело агентство лицензию и на детективную деятельность, а что не иметь, если можно всё, так всё. В этом специфическом детективном подразделении большой конторы и работал Роман.
То, что люди в конторе «Альфа-Форум» жили не бедно, Райнгольд понял в первый же рабочий день, прибыв на свою первую планёрку в офис на Дмитровском шоссе. Втискиваясь на своей скромной Е-шке между здоровенными Infiniti, Lexus и Range Rover, Роман случайно притёр здоровенный золотой Lexus. Упакованный золотой слиток, видимо обидевшись
Райнгольд быстро вошёл в коллектив конторы, он работал по установке и розыску имущества должников, и самих должников иногда привозил в багажнике. Искал наёмных убийц и пропавших жён, бывал в заграничных командировках и вскоре обрел известность в определённых кругах столицы, со временем Райнгольд оброс своей постоянной клиентурой среди дельцов, олигархов, валютчиков, антикваров и местного криминала. Хотя он работал за большие деньги, и это было реальностью сложившихся у нас на данный момент трудовых отношений, скрягой он никогда не был, деньги считал лишь средством для жизни, а не идолом для поклонений.
Когда в контору пришёл тот самый конверт, который изменил планы Романа на лето, Андрей Дмитриевич вызвал его в свой рабочий кабинет и показал Роману документы. В письме, написанном на дорогой бумаге с водяными знаками, было изложено предложение прислать Рому в Крым, в Феодосию, для работы в семье тамошнего земельного и винного магната Карла Морица. Бумаги были составлены отцом Карла, Олберихом Леопольдовичем Морицем.
Старший Мориц писал, что в связи со скоропостижной смертью сына, он заручился рекомендациями своих московских компаньонов и просит выслать ему в распоряжение именно Райнгольда, так как имеет на него благоприятные отзывы о его компетенции и деловой репутации как успешного детектива. Приложением к письму был составленный нотариально именной контракт Олбериха Морица с Романом Райнгольдом на оказание информационных услуг по выяснению обстоятельств смерти Карла Морица на сумму 150 тысяч долларов, с покрытием накладных расходов по исполнению данного контракта в полном объёме.
– Вот, такое All inclusive! – с усмешкой сказал Андрей Дмитриевич, – старик то старой закалки, бумаги вручную пишет. Ну, исходя из суммы контракта, отказать такому клиенту, как ты понимаешь, я не имею права. Значит, берёшь отпуск за свой счёт и вперёд, вся ответственность на тебе. Я подстрахую, конечно, ну и комиссионные, как положено 20 процентов занесёшь. Всё, что нужно из спецтехники и вооружения грузи из оружейки под мою ответственность. Если есть вопросы, слушаю.
– Вопрос один, как вы думаете, почему они выбрали именно меня? – спросил Рома.
– Ну, это ты на месте узнаешь, – сказал Дмитрич, – но вот опять же немцы наверно, как и ты.
– Как будто я последний немец, – усмехнулся Райнгольд.
– У нас да, – подтвердил заместитель начальника, – первый и последний. Зайди потом к нашим аналитикам, пусть тебе забронируют билеты на самолёт и гостиницу, ну и соберут там всё на эту семейку, что найдут.
– Да, нет, я лучше на машине махну, в Крыму наверно крутиться по месту придётся, – отказался Рома.
– Как хочешь, – отмахнулся Андрей Дмитриевич, – да долго там не тяни. Деньги, честно говоря, не большие, неделя сроку и домой.
– Слушаюсь, – козырнул Рома, на том и расстались.
Отдохнув в кафе и остудив машину, на сколько вообще можно было использовать это слово остудить в такую жарищу, при не милосердно палящем южном солнце и температуре воздуха в 34 градуса, дышать свободно
можно было только при климат-контроле в салоне машины. Роман выехал со стоянки и его «Mercedes», разрезая жаркое марево, висевшее над асфальтом трассы, полетел серой стрелой к Керченскому проливу. Через полтора часа Райнгольд въехал на развязку Крымского моста, сбросил скорость до положенных 90, проехал КПП досмотра машин, где его машину с московским номерами не остановили и скоро дорога пошла над морем по эстакаде с двух полосным движением, а внизу открылась бесконечная гладь пролива.Слева от действующей трассы строилась дублирующая автодорогу железнодорожная эстакада. Под эстакадой по морю шли грузовые суда и летали чайки. Асфальт на мосту и подъездах к нему был новым и безупречно ровным, трасса была с небольшим подъёмом к центру моста и скоро впереди показались две огромные светлые полукруглые арки Крымского моста, под главным пролётом которого проходили большие морские танкеры и сухогрузы, сновали туда-сюда вездесущие буксиры и дрейфовали прогулочные яхты.
Мост впечатлил Рому своей монументальностью и грандиозностью масштабов проделанной работы, что там пишут в богом обиженной Украинской прессе про трещины и разрывы полотна, что мост вот-вот рухнет и развалится, так то полный бред и злопыхательство, всё сделано дорого, качественно и надёжно, на века. Россия по всей вероятности вернулась в Крым надолго, и как видно навсегда.
От светлых монументальных арок моста дорога пошла вниз и отсюда, с этой точки, открылся прекрасный вид на полуостров, в наступающих сумерках уже зажглись справа огни Керчи.
После развязок съезда с эстакады на Керчь, дорога сузилась. Основная трасса Таврида, в Симферополь, была еще в этапе реконструкции и на ней функционировала лишь одна полоса. Встречная полоса шоссе, была отделена от рабочей полосы пластмассовыми ограничителями, и на ней работало множество дорожных рабочих и разнообразной строительной техники. Огромные дорожные катки трамбовали многослойную прослойку подушки из песка и щебня под новый асфальт, экскаваторы рыли и благоустраивали обочину на многочисленных развязках и съездах с основной трассы.
Движение здесь стало плотным, дорога узкой и машины ехали спокойно и неторопливо, плотной колонной. Машин с отдыхающими стремящихся к морю было бесчисленное множество, больших и маленьких, дорогих и бюджетных, с прицепными домиками и гидроциклами, набитых разнообразной поклажей, детьми и домашними животными. Но всех находящихся в этом потоке машин людей объединяло безотчётное чувство приближающегося счастья, ощущение предстоящего отдыха, встречи с тёплым ласковым Чёрным морем и с благодатным солнцем, весёлым праздничным застольем, ароматной шаурмой, сочными фруктово-творожными самосами, всевозможными экскурсиями и развлечениями и беззаботного лежания на пляже.
Рома тоже особо не напрягался от предстоящей работы в Феодосии, ему был заказан хороший люкс в гостевом доме «Асоль» на улице Земской, недалеко от проспекта Айвазовского, который был местом вечернего променада горожан и отдыхающих. И все блага курортной Феодосии были для него в шаговой доступности, и море, и Золотой пляж, и набережная, и многочисленные кафе и ресторанчики.
Особняк Олбериха Морица располагался в тихом квартале Феодосии, в тенистой зелени старых акаций и можжевельников, рядом с древне-заветной армянской церковью Сурб-Саркис, на тенистой территории которой находится усыпальница великого мариниста, художника Айвазовского.
Кратко ознакомившись с информацией аналитиков «Альфы», которую те накопали из открытых источников по семье Морица, с обзором их активов и бизнеса, а так же краткими биографиями членов семьи и ближайшего окружения, Райнгольд решил объявиться у заказчика утром, сообщив по оставленному ему в письме телефону адвоката семьи Шварца, о своём прибытии в город.
На довольно узких улочках старой центральной исторической части Феодосии, были припаркованы бесконечные вереницы машин курортников и туристов, с номерами различных регионов Украины, России, Белоруссии, дальнего и ближнего зарубежья.