Золото. Назад в СССР 2
Шрифт:
— Хорошо, бери топор, оружие, сани, пошли вдвоем за дровами. Я как раз собирался тебе предложить.
Перед тем, как нам отправиться за стлаником, Семягин отдал распоряжение насчет рыбалки, приведения территории лагеря в порядок.
— Надо бы еще такие же сани сварганить, как думаете? — обратился я к своему спутнику, когда мы ушли на достаточное расстояние.
— Да, это точно. Вообще если мы будем привозить каждый день день дров больше, чем сожгли вчера, то через некоторое время у нас образуется. Что там у тебя по Федору Петровичу.
— Оказывается, что даже
Семягин шел рядом по глубокому снегу и просто посмотрел на меня из под своих нахмуренных бровей и ничего не ответил.
— Чужая душа потемки, — продолжил я, — это всё к чему. Получается, что много кто имел зуб на старика, ну или причину отправить его на тот свет.
— Например? — он остановился и поправил свое ружье на плече. Я тоже остановился.
— Ну, например, братья Мухутаровы с ним конфликтовали. Это же все между нами, верно?
— Илья, о чем ты говоришь, конечно между нами.
Семягин подтвердил, что не станет открыто использовать полученную от меня информацию.
— Только я никак не могу понять Мухутаровым то это зачем.
— Ритуальное убийство. Ну или точнее убийство на почве религиозной нетерпимости.
— Что? Что за блажь? Ты соображаешь…
Было видно, что мои слова задели Семягина и он рассердился и с трудом сдерживал гнев.
— Александр Иванович. Я соображаю. Пожалуйста, не забывайте, что у нас в экспедиции убили человека. Убийца находится среди нас. Мы рассматриваем все мотивы, даже самые невероятные, для того чтобы узнать, что же произошло на самом деле.
— Ну хорошо, объясни мне зачем им идти на такое ужасное преступление?
— Они до сих пор очень привязаны к своим верованиям. Они посчитали, что цепь неудачных событий связана с тем, что Федор Петрович отнесся к природе без должного уважения.
Я рассказал, что по мнению братьев Николая и Василия послужило причиной неудачных поисков золота, шторма на обратном пути, нападения медведя и других негативных явлений сопровождавших нас в этой экспедиции.
Семягин задумался. Мы пошли дальше.
— Знаешь, Бурцев. Мне иногда тоже хочется думать, что кто-то сглазил нас ну или какой-то злой рок нас преследует. Но только я материалист и убежденный атеист, понимаешь?
Я кивнул.
— Легче всего свои просчеты и безграмотность свалить на какие-то внешние «невидимые» силы. Ведь, что такой злой рок? Проявление каких-то потусторонних явлений и закономерностей, которые человек не в состоянии контролировать. Я повторю, в эту белиберду не верю. Все человеческие катастрофы и неудачи, за исключением каких-нибудь землетрясений, цунами, аномальных морозов или наоборот засухи, дело рук самого человека и результат его глупостей. Согласен?
— Да, согласен, но мы сейчас не о вере говорим, а о мотивах. Они посчитали, что когда Петрович сфотографировался с ногой поставленной на холку медведя, то он оскорбил его дух и всем нам следовало бы ждать новых бед. Вы рациональный человек, с высшим образованием, понятно, что это все шаманские предрассудки. Но не мне вам говорить, как живут эвенки и другие
северные народы.— Тут я с тобой согласен про суеверие, что греха таить. Я вон до сих пор плюю через левое плечо, когда черного кота встречу или бабу с пустыми ведрами. Жду пока кто-нибудь другой бабскую дорогу первый пересечет, но я никогда не слышал, чтобы они из-за этого убивали людей.
— Я не утверждаю, что это так, но фиксирую тот факт, что отношения были очень напряженными. Кроме братьев Мухутаровых есть еще проблемы. Один из Бондаренко утверждает, что видел самородок Перовича у Алеева. Тот украл его. Бондаренко считает, что из-за того, что не сумел заработать на калым. Он же жениться собрался. Вполне возможно, что боязнь быть разоблаченным послужила мотивом убийства. Но в этом нет стопроцентной ясности, тем более уверенности.
— Как ты ты узнал, что Алеев украл самородок? Кроме слов Бондаренко есть еще доказательства?
— Пока нет, но думаю, что нам с ним нужно поговорить.
— Не верю я Бондаренко, он мог оговорить. После того, как я нашел у него второй самородок, видеть его не могу. Он с таким же успехом мог и на меня показать.
— На вас вряд ли.
— Это почему?
— Да кто поверит с вашей репутацией. Вы наоборот шум подняли бы моментально и прилюдно конфисковали бы золото у старика, так же как вы поступили с Бондаренко.
— Ну тут, наверно, ты прав, но с Бондаренко оговорить станется.
— Александр Иванович, я заранее попрошу у вас прощения, но я просто обязан задать вам два вопроса.
Он снова остановился
— Ну? — Семягин этой фразой как бы предложил мне опросить себя.
— Я знаю как вы относитесь к Лорткипанидзе, и помню, что он часто, если не всегда, бравировал тем, что якобы знает о результатах ваших экспедиций до их завершения. Лично я в этом вопросе на вашей стороне, как и большинство инженеров в Геологическом Управлении. Но подозревали ли вы Федора Петровича в сливе информации Левану Шалвовичу? Ведь очевидно, что ему кто-то докладывал.
— Вот оно что…
Он посмотрел мне в глаза и как-то вымученно улыбнулся.
— Ты и меня подозреваешь…
— Александр Иванович, я просто хочу понять и ни в чем вас не обвиняю.
Он с трудом скрыл свою досаду. Но она легко читалась в его взгляде.
— Знаешь, я мог бы подумать на Федора Петровича, но мы уже столько лет вместе и всякое проходили в многочисленных экспедициях, что узнай я, что это он сливал, как ты говоришь, информацию, то скорее бы простил бы его.
— То есть вы не знаете наверняки докладывал ли Петрович Лорткипанидзе или нет?
— У меня нет таких сведений, Илья. Я не знаю, кто стучал Левану. Это могли быть каждый раз разные люди. С некоторых пор мне стало совсем до лампочки мнение Лорткипанидзе.
— Почему?
— Раньше я очень сильно нервничал. Меня прямо бесила такая несправедливость. А потом я понял, что вот эта его опереточная игра работает против него. Многие стали его за эту мелочность, зависть и мстительность презирать. А некоторые ему даже в лицо плевали.
— Неужели? Что правда?
— Да, было такое дело.