Золото. Назад в СССР 2

Толпа преображалась за секунду и превращалась во что-то нечеловеческое. Дикое, необузданное и мерзкое в своем азарте. Осмысленность на лицах этих людей исчезала. Оставалась только одна эмоция — искаженное возбуждением желание выиграть.

Большое зло, только тестировало, присматривоалось, предвкушало, как будет обдирать в грядущем этих несчастных, потерявших разум.

Я был абсолютно уверен, что эти же люди, по крайней мере, девять из десяти, так же как и я, смотрели тот самый фильм про американских разводил в наперстки.

Разница была в том, что кино вместо рюмок использовали скорлупки от грецких орехов и более мелкую жемчужину.

Но к моему удивлению, люди всех полов и возрастов, в том числе семи-восьмилетние дети и пенсионеры, кричали и тыкали пальцем в ту рюмку, под которой, как им казалось, был спрятан шарик.

Но «ведущий» пока не торопился открывать. Он, как опытный факир, управлял градусом возбуждения толпы. Сидя на корточках и устроив руки на коленях, он едва заметно покачивался из стороны в сторону.

Его солнечные очки съехали на кончик носа, обнажив его бесстыжие глаза, смотрящие снизу вверх. Толпа гудела и пихалась за счет всё прибывающих зевак.

Наглый ублюдок очень органично переводил указательный палец с одного «наперстка» на другой. При этом он вопросительно вглядывался в толпу, как бы молча вопрошая мнение каждого.

— Вот тут, тут! — перебивая и толкая друг друга, кричали люди в толпе. Каждый считал, что он точно знает, где отгадка.

— Под этим колпаком шарик! — во весь голос кричала базарного вида бабка, доставая трясущимися руками деньги из своего кошелька.

Наперсточник моментально среагировал на первую «участницу» и достал из-за пазухи двадцать пять рублей одной купюрой.

Зажал ее между указательным и безымянным пальцем, провел ею у себя над головой.

— Рублем пятерню не жнем!, — раскручивал негодяй участников игры, — всего пять поставим, целых двадцать пять забираем!

Бабка нервничала, ей было жалко денег. Она не решалась пару секунд поставить требуемые пять рублей. Но азарт и желание срубить по-легкому быстро победили жадность.

Наперсточник поднял рюмку, на которую указала бабка.

— Никого не заставлял, пистолет не наставлял!

Естественно, что под ним ничего не оказалось. Толпа громко выдохнула и отреагировала неожиданным смехом. Бабку тут же оттеснили. Ведь это еще не было кульминацией.

Оставалось еще две нераскрытых рюмки. Игроки интуитивно чувствовали, что вероятность угадать «повышается».

Люди снова начинали тыкать пальцами в оставшиеся две рюмки:

— Здесь, здесь! — у заведенных азартом людей завязывались нешуточные споры, — Да куда ты тычешь? Не здесь, а здесь! Ты что, слепой? Я же следил!

В это уличном жалком подобии казино, ненавидимым мной во все времена, на лицах этих людей можно было увидеть все человеческие пороки.

Наперсточник тем временем повышал ставки. Он достал пять красных хрустящих десятирублевых купюр и развернул веером.

— У кого глаз-алмаз — у того машина ВАЗ! У кого глаз-стекло — у того из кармана утекло. Всего десятку ставим, пятьдесят забираем!

Сквозь тела, окружившие игровое поле к наперсточнику протиснулась размалеванная девица в очень короткой юбке, с какой-то прической на голове, напоминающей индийскую чалму.

Она указала на одну из рюмок. На ту, которая справа. Вытащила из сумочки десять рублей и протянула их жулику. Тот принял ставку.

— Да, нет, девушка, не под этим наперстком, ты уже бабки потеряла! — осуждали ее за выбор люди из толпы.

— Есть еще смелые? — выглядывал в толпе новых жертв наперсточник, он остановил свой взгляд на том, кто только что осуждал девицу.

Мужчина лет сорока тыкал пальцем в другую рюмку:

— Да вот, здесь он! Я точно видел!

Тогда аферист молча жестом предложил поставить деньги на кон, потерев друг об друга указательный и большой пальцы правой руки.

Мужчина сдулся, сник, отрицательно покачав головой из стороны в сторону, съежился и отступил на шаг.

— Парень боится, в разведку не годится! — он высматривал новую жертву, размахивая деньгами, словно веером, — у кого семейные трусы, не боится дергать беса за усы? Получи пятьдесят, на покупку поросят!

Жертвой оказался толстый глупый мужик лет тридцати пяти с сыном, который стоял за спинами людей.

Не имея возможности пролезть поближе, он вручил мальчику лет одиннадцати три мятые трехрублевкки и железный рубль и подтолкнул к «ведущему». Мальчик пробрался к полю, и, немного стесняясь, протянул деньги.

— Слева, ставлю на ту которая слева! — толстый мужик показывал пальцем.

Наперсточник взял деньги не глядя на ребенка, указал на левую рюмку.

— Эта?

Толстяк утвердительно кивнул.

— Все видели граждане? Храните в Сберегательной кассе пении, чтобы потом не было претензий!

Народ гулом подтвердил, что видел. Засвидетельствовал, знаяит. Наперсточник поднял рюмку «толстяка».

Там тоже не оказалось шарика. Толпа снова загудела. Затем опять он стал перечислять прозвища рюмок:

— Маша, Глаша и Наташа, на обед поели каши. Не держать тебе, жирный, Наташку за ляжку. А вот у девушки отличное зрение, она получает денежную премию.

Он поднял последний наперсток, под который обнаружился шарик. Отсчитав пятьдесят рублей, он вручил ей деньги.

Мужика освистали. И сопроводили оскорбительными комментариями.

Тех, кто проиграл, пара подставных «болельщиков», быстро оттесняла. От желающих сыграть не было отбоя. И у этой компашки не было цели выдоить игроков до последнего рубля. Наоборот — отдал кровные, иди дальше.

Им не нужны скандалы и появление милиции. Ведь если забрать последнее, то это приведет к тому, что «лохи» толпой побегут писать заявления в ментуру.

С психологической точки зрения всё было тонко рассчитано. Размалеванная девица, тоже была частью команды.

Через некоторое время, аферюга начал новый розыгрыш, используя немного видоизмененные шутки-прибаутки. Ситуация повторилась с одним небольшим отличием. На этот раз девица «угадывала» местонахождение шарика под «выигрышной» рюмкой последней.