Золото

Мужчина, лежавший рядом с Зоей, коснулся ее руки.

– Ты должна была что-то сказать. Должна была…

– Ну что? Что я должна была сделать?

– Сказать мне, кто ты.

– Ты тоже мне не представился, – раздраженно огрызнулась Зоя.

Он в отчаянии развел руками.

– У меня же бейджик с именем.

– Ой, перестань, – поморщилась Зоя. – А у меня – эта чертова морда. Ты уж извини, что волосы и губы реально у меня не зеленые.

Он посмотрел на нее, его взгляд смягчился.

– Ты красивая. Не такая, какую из тебя пытаются сделать.

Зоя коротко, горько засмеялась.

– Кого из меня пытаются сделать? Снежную королеву с ледяным сердцем? Безжалостную истребительницу соперниц?

– Прости, – пробормотал он. – Мне еще нужно это осознать.

Красный текст на телеэкране: «Тебе удалось с ней поговорить?»

Синий: «Нет. Ее агент сообщила нам, что сегодня она не может дать интервью».

Он пристально посмотрел на нее.

– Ты сказала мне, что работаешь в офисе.

– Прости, – извинилась Зоя. – Просто… когда люди узнают, кто я такая, происходит вот это. – Она кивнула на экран.

Молодой врач покраснел.

– Неужели ты думаешь, что я немедленно побегу к газетчикам?

Зоя на миг задержала на нем взгляд.

– Если побежишь, то хотя бы скажи им, что я не психопатка, ладно? Скажи им… Ну не знаю. Скажи, что я предложила тебе позавтракать.

Появилось изображение торговой улицы какого-то городка в дождливый день. Попрошаек под яркими зонтами было больше, чем покупателей.

«Возвращается ли доверие покупателей к торговым улицам?» – спросили белые титры.

Зоя встала.

– У меня не так много продуктов, которыми питаются обычные люди. То есть… Могу я предложить тебе рис? Или сухофрукты? Или рис с сухофруктами – если у тебя в планах сегодня ЛР.

– ЛР? – непонимающе переспросил он.

– Личный рекорд. Это когда на тренировке выкладываешься полностью и показываешь лучшее время. Для такого стоит хорошенько заправиться.

– У нас в отделении никаких ЛР не бывает. Зоя подняла брови.

– И какая же у вас мотивация?

– Реанимация в основном.

Зоя набросила на себя халат и отправилась в кухонную зону, чтобы приготовить им кофе. Он стал искать свою одежду. Единственным звуком, нарушавшим тишину, было надсадное шипение кофеварки.

Одевшись, врач подошел к стойке. Зоя взяла его за руку.

– Прости, – сказала она. – Я и вправду была бы рада, если бы ты позавтракал со мной.

Он казался таким беспомощным. Зоя сжала его пальцы.

– К завтрашнему дню все выветрится, – сказала она. – Кроме того, я значусь в списке «В». Охотиться за тобой не станут. А мне бы очень хотелось с тобой еще встретиться.

– Да, но… То есть… Господи… Не знаю, готов ли я ко всему этому.

Подойдя к окну, он развел руки, будто охватывая ими величественный пейзаж Манчестера. Этот жест словно объединил ситуацию, в которой они оказались, с миллиардом тонн каменной кладки, и Зоя почувствовала эту тяжесть.

– Но ты мне нравишься, – призналась она. – Не мог бы ты наплевать на то, что обо мне говорят? Это просто зависть, больше ничего. Меня ненавидят, потому что я преуспела, а они – просто-напросто маленькие людишки, которые никогда не пытались сделать со своей жизнью хоть что-то. Сидят сиднем на заднице и посмеиваются над тем, как я живу, – крадут мою жизнь. И чем больше надо мной смеются, тем меньше у меня возможностей завязать нормальные отношения. А чем меньше у меня нормальных, человеческих отношений, тем громче надо мной смеются. В этой схватке я победить не могу, и вот теперь ты стоишь передо мной и говоришь, что тебе не все равно, что напишут в газетах. Но об этом пусть болит голова у меня, потому что это ведь я чемпионка, понятно? Да, чемпионка, вот только в главном победить не могу.

Только тут она поймала себя на том, что не смогла сдержать отчаяния, злости, и еще сильнее сжала его пальцы. Потом отпустила его руку, потупилась и судорожно вздохнула, стараясь успокоиться.

– Прости, – пробормотала она.

Он долго смотрел на нее светло-зелеными глазами, затем положил руку ей на плечо.

– Могу я записать для тебя телефон?

Он вытащил из кармана ручку, а Зоя протянула ему последний выпуск «Мари Клер», повернув журнал так, чтобы он не увидел ее лица на обложке.

– Вот, – сказала она. – Можешь писать здесь.

Он выдвинул стержень шариковой ручки и стал писать поперек рекламного лица другого, конкурирующего бренда – минеральной воды. Зоя не могла удержаться от смеха.

– Что такое? – спросил он.

– Ничего. Почерк у тебя неразборчивый. Он усмехнулся.

– Типичный врач, да?

– Ага.

Облегчение волной захлестнуло ее. Утро вышло неловким, но ведь он оставлял ей свой телефон! Чаще всего мужчины, которые ей нравились, этого не делали. Она следила за сильными и плавными движениями его руки и позволила себе поверить в то, что они еще встретятся.

Он щелкнул стопором, убрал ручку в карман и развернул журнал так, чтобы Зоя увидела многозначный номер.

Она улыбнулась. Он улыбнулся тоже.

– Это телефон моей приятельницы, мы вместе учились в медицинском, – объяснил он. – Она психолог, но я хочу, чтобы ты поняла меня правильно: она очень хороший человек, и с ней можно поговорить обо всем на свете. Мне, знаешь, трудно представить, что тебе приходится переживать из-за всего этого вмешательства посторонних в твою жизнь, но я понимаю, что жить с этим нелегко.

У Зои похолодело в груди. Она заставила себя улыбнуться, словно в этом не было ничего ужасного или постыдного, хотя ничего страшнее он не мог бы сделать именно в это мгновение долгой истории ее жизни: он выписал ей направление к другому врачу.

– Спасибо, – сказала Зоя. – Я ей позвоню.

Она опять улыбнулась. Он надел куртку, аккуратно поцеловал ее в щеку, вопросительно кивнул в сторону весьма условного замка на скользящей, оливково-зеленой двери.

– Открыто, – поняла его взгляд Зоя.

– Я буду за тебя болеть, хорошо? – улыбнулся врач.

– Ага, – весело откликнулась Зоя. – Отлично. Дверь скользнула в сторону и тут же, издав еле слышное шипение, вернулась на место и разделила их. Этот звук был не громче тихого выдоха Зои. Наконец-то она могла расстаться с улыбкой!

В отчаянии она стукнула кулаком по кухонной стойке и поморщилась: удар отозвался болью во вчерашней ране.

Она подошла к окну и долго смотрела на город.

В десять утра, когда под солнцем заблестели лужи, позвонила ее рекламный агент.