Золотое руно (сборник)
Шрифт:
Улыбнувшись, он продолжил вести машину.
Сьюзан Доусон в вестибюле больницы Лютера Терри дожидалась Пола. Они встречались уже шесть месяцев, и последние три у него был ключ от её квартиры. Он согласился съездить туда за её сменной одеждой.
А, вот он! Она бросилась к нему и обняла, сжав его крепче, чем обычно; она сама удивилась, обнаружив, насколько, оказывается, был ей необходим контакт, прочный якорь.
Когда они отцепились друг от друга, он нежно убрал волосы у ней со лба.
– Ты как, справляешься?
– Ага, – ответила она. – А ты?
Он немного приподнял
– Не хуже других, я думаю. Вчера не мог заснуть.
Она кивнула.
– Я тоже.
С ним была большая матерчатая сумка. В дополнение к тёмному костюму и белой блузке он также принёс красную лыжную куртку, потому что заляпанное кровью пальто, в котором она была вчера, выглядело слишком жутко.
Ей отчаянно хотелось выпить с ним кофе в «Старбаксе» здесь же, в вестибюле, но её «блэкберри» завибрировал. Она вытащила его и прочитала сообщение от Дэррила. Бесси Стилвелл вспомнила, что говорил Леон Хексли. Дэррил прислал текст, но слова и цифры ничего Сьюзан не говорили. Тем не менее она обрадовалась тому, что это воспоминание удалось, наконец, раскопать.
В сообщении Дэррила упоминалось, что назад они вернутся военным самолётом. Сьюзан подумала, не напомнить ли ему о желании Джеррисона, чтобы они летели коммерческим рейсом, но, с другой стороны, если задуматься, на самом деле он это говорил лишь о поездке в Лос-Анджелес, а о возвращении не говорил ничего, и…
– Всё в порядке? – спросил Пол, указывая на её «блэкберри».
Она подняла голову и улыбнулась ему. Он работал в охране Смитсонианского музея; они часто бегали вместе по утрам вокруг Молла.
– Да, малыш – всё хорошо. Но мне нужно бежать.
Она торопливо поцеловала его и поспешила из вестибюля, прихватив с собой сумку. Она зашла в кабинета Сингха, который оказался пуст – канадец пропадал в своей лаборатории дальше по коридору – и быстро переоделась в свежее, сразу почувствовав себя цивилизованнее. Затем она взяла жёлтый блокнот с Кадимовыми каракулями на первой странице, которую она оторвала, и записала крупными буквами слова и цифры, которые, как вспомнила Бесси, произносил Леон Хексли. После этого она поспешила в палату президента.
Когда вчера сняли блокаду с больницы, она послала многих из находившихся здесь агентов по домам и распорядилась вызвать вместо них других. Двое занимавших сейчас пост перед дверями президентской палаты были из подразделения, обеспечивающего охрану заграничных официальных лиц – другими словами, из тех, кто обычно не имеет доступа к президенту и поэтому с меньшей вероятностью были бы вовлечены в заговор против него. Она также вызвала двух агентов ФБР, и они тоже были здесь – надзирали за надзирающими.
– Здравствуйте, могу ли я услышать Марию Рамирес?
– Я слушаю.
– Это…
– Здравствуйте, профессор Сингх.
– Неужели у меня настолько узнаваемый голос?
– Боюсь, что так, профессор. Что-то случилось?
– Нет, нет. Но у меня есть вопрос, если позволите.
– S'i.
– Вы можете читать память Дэррила Хадкинса, одного из агентов Секретной Службы, верно?
– S'i.
– Вы не припоминаете, чтобы он встречался сегодня с кем-то… интересным, скажем так?
– Нет.
– Вы уверены, Мария?
– Ничего в голову
не приходит.– Возможно, с актёром…
– О! S'i! !Qu'e emocionante! Дэррил в Голливуде, да? И встречался с Кортни Б. Вэнсом!
– Да, именно так.
– Но… почему это так важно?
– Просто кое-что проверяю. Теперь мы знаем, что сцепка продолжает функционировать даже на расстоянии нескольких тысяч километров.
– !Dios mio!
– Вот и я так же подумал.
Прежнюю президентскую сиделку Шейлу сменила другая, по имени Келли. Ему она нравилась больше. Она была не такая строгая и смеялась его шуткам. Сегодня утром она зачитала ему свежую пачку телеграмм с соболезнованиями и пожеланиями скорейшего выздоровления от лидеров иностранных государств, а теперь приводила в порядок огромную коллекцию цветочных букетов, расположившуюся на столе у окна; это была лишь малая часть того, что доставили в больницу после покушения.
Пресса заводила разговоры о передаче власти согласно двадцать пятой поправке на время выздоровления Сета. Чёрта с два он позволит им это сделать. Настало время кризиса, и он был намерен стоять во главе. Он настоял, чтобы ему вкололи ещё одну дозу стимулятора, и теперь чувствовал себя если не бодрее, то по крайней мере более живым и энергичным, чем когда проснулся.
Дверь в палату открылась, и вошла Сьюзан Доусон.
– Есть жила, – сказала она.
– Келли, вы не оставите нас? – спросил Сет.
Сиделка кивнула.
– Я буду снаружи.
– Отлично,
Сьюзан уселась на стоящий у кровати обтянутый винилом стул и повернула к нему жёлтый блокнот так, чтобы он мог видеть то, что на нём написано.
– Да, да! – тут же сказал он. – Именно – именно то. «Скажите Гордо, чтобы целился 4-2-4-7-4 эхо».
– «Целился» звучит определённо подозрительно, – сказала Сьюзан. – Но как-то неопределённо.
– Да уж, – согласился Сет. – позвоните в отдел расшифровки NSA; может, они что выяснят.
Сьюзан кивнула; звонок занял не больше минуты. Когда она закончила, Сет жестом попросил снова показать ему надпись.
– Что вы можете сказать об этих цифрах – 4-2-4-7-4 ? – спросил он.
– Сорок две тысячи четыреста семьдесят четыре, – сказала Сьюзан. – Для вас это число ничего не значит?
– Нет.
– Какой-нибудь указатель? Может, ваш старый почтовый индекс или что-то такое? – она вытащила свой «блэкберри» и зашла на сайт Почты США. – Нет, такого индекса не существует. Ладно, тогда, может быть, первая четвёрка – это вообще не цифра. Может быть, этот самый…
– Предлог [55] , – подсказал Сет.
– Точно. Возможно он говорил «метил на 2-4-7-4».
– Ну, и 2-4-7-4 мне ничего не говорит. Но если последнее «4» тоже предлог – «метил на 2-4-7 для эхо» – то, возможно, это время. Ну, знаете – 2:47.
– Но тогда бы вы сказали «два сорок семь». К тому же, покушение было утром.
– А что насчёт 24/7 – то есть, семь дней в неделю?
– Он сказал «два четыре», а не «двадцать четыре».
Сет нахмурился.
55
Англ. four (4) и for (многозначный предлог) произносятся одинаково.