Золотое руно (сборник)

– О Боже! – сказал Дон, подбегая к упавшему МоЗо. Гунтер лежал посреди комнаты на полу лицом вниз.

Роботехник также подошёл и опустился рядом с ним на колени.

– Обесточен, – сказал он.

– Мы никогда его не выключали, – сказал Дон. – Могли от этого выйти из строя батареи?

– Меньше чем за год? – сказал Альберт, словно Дон предположил что-то абсурдное. – Маловероятно.

Роботехник перевернул Гунтера на спину.

– Чёрт, – сказал он. Посередине груди Гунтера была открыта небольшая панель. Альберт достал из нагрудного кармана ручку-фонарик и посветил внутрь. – Чёрт, чёрт, чёрт…

– Что такое? – спросил Дон. – Что случилось? – Он вгляделся в отверстие. – Что делают эти переключатели?

– Это главные мнемонические регистры, – ответил Альберт. Он залез рукой под откинутую панель, туда, где на месте пупка находилась утопленная в корпус кнопка включения выключения, и нажал на неё.

– Здравствуйте, – произнёс знакомый голос; линия рта ожила и задёргалась. – Вы говорите по-английски? Hola. Habla espa~nol? Bonjour. Parlez-vous francais? Коннити-ва. Нихонго-о ханасимас-ка?

– Что это такое? – спросил Дон. – Что произошло?

– Английский, – сказал Альберт роботу.

– Здравствуйте, – снова произнёс МоЗо. – Это моя первая активация с момента отгрузки с завода, поэтому ответьте, пожалуйста, на несколько вопросов. Первое: чьи приказы я должен выполнять?

– О чём он говорит? – спросил Дон. – «Первая активация». Что с ним?

– Восстановление системы, – сказал Альберт, медленно качая головой.

– Что?

– Он стёр всю свою память и вернул систему к заводским настройкам.

– Зачем?

– Я не знаю. Я никогда раньше такого не видел.

– Гунтер… – сказал Дон, глядя в круглые стеклянные глаза.

– Кто из вас Гунтер? – спросил робот.

– Нет. Гунтер – это ты. Это твоё имя.

– Пишется «Гэ-Ю-Эн-Тэ-Е-Эр»? – спросила машина.

Желудок Дона начал сворачиваться клубком.

– Он… он умер, да?

Альберт кивнул.

– И его никак не вернуть?

– Простите, никак. Всё вычищено.

– Но… – И тут Дон всё понял. У него на это ушло больше времени, чем у Гунтера, но он понял. Гунтер – единственный, кто был рядом с Сарой, когда она расколола драконианский код. Этот техник явился не для того, чтобы проводить Гунтеру техобслуживание. Он должен был скопировать его память, чтобы украсть ключ дешифровки для Мак-Гэвина. Богач хочет всё контролировать – и с ключом он бы смог взять процесс создания драконианских детей под свой полный контроль и исключить из процесса Дона.

– Убирайтесь, – сказал Дон роботехнику.

– Простите?

Дон был в ярости.

– Убирайтесь к чёрту из моего дома.

– Мистер Галифакс, я…

– Думаете, я не знаю, зачем вас прислали? Убирайтесь.

– Мистер Галифакс, честное слово…

– Вон!

Альберт был явно напуган; физически Дон был на двадцать лет младше его и на шесть дюймов выше ростом. Он схватил свой алюминиевый футляр и поспешил к лестнице, в то время как Дон осторожно помогал Гунтеру подняться на ноги.

Дон знал, как это, по-видимому, произошло. После того, как он позвонил Мак-Гэвину с известием о смерти Сары, Мак-Гэвин прокрутил в голове свой последний разговор с ними и, должно быть, сообразил, что Гунтер мог видеть, как Сара применяет ключ дешифровки, и поэтому может знать, что это за ключ.

Багровый от гнева, Дон приказал телефону позвонить Мак-Гэвину. После двух гудков ответил знакомый голос.

– «Мак-Гэвин Роботикс». Офис президента.

– Здравствуйте, миз Хасимото. Это Дональд Галифакс. Я хотел бы поговорить с мистером Мак-Гевином.

– Простите, он сейчас недоступен.

– Оставте ему сообщение, пожалуйста, – сказал Дон с едва контролируемой яростью. – Скажите, что мне нужно поговорить с ним сегодня же.

– Я не могу обещать, что мистер Мак-Гэвин перезвонит вам в какое-либо определённое время, и…

– Просто передайте ему это, – сказал Дон.

Телефон Дона зазвонил два часа спустя.

– Здравствуйте, Дон. Миз Хасимото сказала, что вы звонили…

– Если вы ещё раз выкинете что-то подобное, я прекращу с вами все дела, – сказал Дон. – Господи, а я-то думал, что могу вам доверять.

– Я не понимаю, о чём вы говорите.

– Не надо игр. Я знаю, что вы собирались сделать с Гунтером.

– Я не…

– Не отпирайтесь.

– Дон, мне кажется, вам нужно сделать глубокий вдох. Я знаю, что вам нелегко пришлось в последнее время…

– И это, чёрт возьми, истинная правда. Говорят, что человек не умирает окончательно, пока мы его помним. Но сейчас умер один из тех, чья память о Саре была идеальной .

Молчание.

– Проклятье, Коди! Я не смогу это сделать, если не смогу вам доверять.

– Этот робот мой, – сказал Мак-Гэвин. – Он арендован у моей компании, так что содержимое его памяти – моя собственность.

– Теперь его память пуста, – сказал Дон.

– Я… я знаю, – ответил Мак-Гэвин. – Простите. Если бы я хоть на секунду подумал, что он может… – Снова молчание, затем: – Ни один робот никогда раньше так не делал.

– Вам стоило бы у него поучиться, – резко заметил Дон. – Преданности.

Голос Мак-Гэвина стал жёстче – безусловно, с ним давно уже никто так не разговаривал.

– Поскольку МоЗо был передан в аренду Саре для того, чтобы ей помогать, сейчас мне, возможно, стоит его…

Дон почувствовал, как у него заколотился пульс.

– Нет, пожалуйста – не забирайте его. Я…

Голос Мак-Гэвина был по-прежнему сердит.

– Что?

Дон слегка пожал плечами, хотя Мак-Гэвин никак не мог этого увидеть.

– Он член семьи.

Долгая пауза, потом ясно различимый вздох.

– Хорошо, – сказал Мак-Гэвин. – Если это поможет нам помириться, то можете оставить его у себя.

Молчание.

– Мы помирились, Дон?

Дон по-прежнему был зол. Если бы ему было по-настоящему двадцать шесть, он продолжил бы препираться.

Но ему не двадцать шесть; он знает, когда нужно отступить.

– Да.

– Очень хорошо. – В голос Мак-Гэвина начало возвращаться прежнее тепло. – Потому что мы серьёзно продвинулись с искусственной маткой, хотя видит Бог, это было тяжко. Каждую деталь нужно изготовлять с нуля, и там применяются технологии, о которых мои инженеры и понятия не имели…