Золотое руно

— Умеешь ты преуменьшить, Стен. Я был в ярости. Я до сих пор раздумываю, не стоит ли Кёнигу за это рожу подправить.

Чан качнул головой в сторону спаренной камеры на стене.

— Я бы не стал говорить такое при свидетелях.

Аарон фыркнул.

— Не обиделся за то, что я поучаствовал? — спросил Чан.

Аарон покачал головой.

— Поначалу да, но потом я прокрутил запись снова. Ты лишь описал техническую процедуру возврата Дианы — возврата «Орфея» — обратно на борт.

— Этот маленький японец задавал другие вопросы, но я постарался не касаться твоих личных дел.

— Спасибо. На самом деле, ты мне польстил. «Манёвр Россмана», надо же.

— О, да. То, что ты сделал с магнитным полем, должно войти в учебники. Мне бы такое и в голову не пришло. Ну так, значит, не обижаешься?

Аарон улыбнулся.

— Забуду про новости, если ты забудешь про футбол. Я так понимаю, мои ребята раскатали твоих в тонкий блин.

— «Такелажники Ангарной Палубы» — великолепная команда. Но мои «Инженерные Тараны» прогрессируют, нет? В следующий раз мы победим.

Аарон снова улыбнулся.

— Посмотрим.

Тишина, нарушаемая лишь регулярным «кап-кап» падающих с потолка капель.

— Ты не занят? — спросил Чан после паузы. — Я тебе не создаю неудобств?

Аарон рассмеялся.

— Нет, конечно. Последние пару лет работы у меня не так много.

Чан вежливо усмехнулся старой шутке.

— А у тебя всё в порядке? — спросил Аарон

— Да. У тебя как?

— Всё хорошо.

— Как Кирстен?

— Цветёт и пахнет, как всегда.

Чан кивнул.

— Здорово, — сказал он. — Это здорово.

— Ага.

Снова на шесть секунд повисла тишина.

— Мне жаль Диану, — сказал, наконец, Чан.

— Мне тоже.

— Но ты говоришь, с тобой всё о-кей? — спросил Чан. Его большое круглое лицо смялось в выражении симпатии и приглашения проговорить об этом.

— Да, — отклонил Аарон приглашение. — Ты хотел со мной увидеться по какому-то конкретному делу?

Чан молча смотрел на него три секунды, по-видимому, пытаясь решить, стоит ли продолжить расспросы о душевном состоянии своего друга.

— Да, — ответил он. — Да, я хотел с тобой кое-что обсудить. Но сначала скажи, как ты собираешься завтра голосовать?

— Я думаю воспользоваться пальцем.

Чан закатил глаза.

— В наши дни каждый — комедиант. Я имею в виду, будешь ли ты голосовать за Предложение Три?

— Стен, это назвали тайным голосованием не просто так.

— Ну ладно. Ладно. Я лично собираюсь голосовать «за». И если предложение пройдёт, то, в общем, мне не понадобится твоя помощь. Но если люди не воспользуются этим шансом на спасение, у меня есть альтернатива. Пойдём.

Он отвёл Аарона к своему верстаку, синтедеревянная поверхность которого была испещрена следами пилы и ожогами сварки. Широким жестом левой верхней руки Чан с видимой гордостью указал на установленный на верстаке цилиндрический объект. Он был металлический, 117 см в длину и 50 см в диаметре — кусок трубы водовода усиленного класса, обрезанный по длине лазером. Торцы закрыты толстыми пластиковыми дисками красного цвета. В его боку было небольшое монтажное отверстие с откинутой крышкой. Хотя в этот момент я не мог видеть, что у него внутри, шесть дней назад мне удалось туда заглянуть, когда Чан повернул цилиндр, чтобы выполнить какие-то операции через ещё одно монтажное отверстие, расположенное на девяносто градусов от этого. Внутри его заполняла мешанина электронных компонентов, многие из которых были небрежно примотаны изолентой — набор монтажных плат, заполненных микросхемами, изъятыми из разнообразного оборудования, а также толстый пучок волоконно-оптических кабелей, которые на вид казались стеклянистыми мускулами. Вся конструкция имела сырой, незаконченный вид — ничего похожего на плавные, чёткие линии, которыми должен обладать продукт современных технологий. Мне не составило труда понять назначение этого устройства, но я сомневался, что Аарон сможет о нём догадаться.

— Впечатляет, да? — спросил Чан.

— Ага, — сказал Аарон. И через секунду добавил: — А что это?

По круглому лицу Чана расплылась широчайшая улыбка.

— Это бомба.

— Бомба?! — На короткое время телеметрия Аарона отразила прозвучавший в его голосе шок. — Ты хочешь сказать, кто-то заложил на борту бомбу? Господи, Стен! Ты сказал Горлову?

— А? — Улыбка Чана быстро померкла, словно стянулся растянутый резиновый жгут. — Нет. Не тупи. Это я её собрал.

Аарон немного отступил от Чана.

— Она снаряжена?

— Нет, конечно нет. — Согнувшись, Чан осторожно снял крышку с ещё одного монтажного отверстия на закруглённом корпусе. — У меня нет расщепляемых материалов, чтобы…

— Так это ядернаябомба? — Я был удивлён не меньше Аарона. Это не было очевидно из моего краткого взгляда внутрь устройства.

— Пока нет, — сказал Чан, указывая внутрь только что открытого отверстия в корпусе, через которое он, предположительно, собирался загружать радиоактивные материалы. — Для этого мне и понадобился ты. — Он подошёл ближе — одного его гигантского шага хватило, чтобы покрыть расстояние, на которое Аарон отступил. — На борту нет радиоактивных материалов. Ты наверняка слышал всю эту чушь насчёт необходимости снижения радиационного фона. — Откуда-то из глубин его горла донёсся странный звук, служивший ему вместо смеха. — Но когда мы прилетим на Колхиду, то сможем добывать там уран.

Аарон продолжил их маленький танец, отступив за верстак, так, чтобы он оказался между ним и великаном-инженером.

— Прости, И-Шинь, я, должно быть, не понимаю очевидного. — Он встретился с Чаном взглядом, но через пару секунд моргнул и отвёл глаза. — Зачем нам нужна бомба?

— Не одна, друг мой. Много. Я собираюсь наделать их несколько десятков к нашему возвращению домой.

Аарон снова вгляделся в карие глаза И-Шиня. С тех пор, как Аарон в первый раз попытался его переглядеть, он так и не моргнул и не отвёл взгляд.

— Зачем?

— Предположим, Предложение Три будет отвергнуто, а в глубине души я боюсь, что так оно и будет. Тогда к моменту нашего возвращения на Земле пройдёт сто четыре года. Что это будет за мир? За столетие может случиться масса всего, нет? Подумай, сколько всего произошло за последние сто с хвостиком лет. Истинный искусственный интеллект, как наш друг ЯЗОН. — Он показал на мою камеру, установленную на поддерживающей рельефный потолок балке. — Жизнь, создаваемая в лаборатории. Пилотируемые межзвёздные полёты. Телепортация, пусть пока и на считанные миллиметры. Искусственная гравитация и антигравитация, как система, которая у нас на «Арго» используется для приращения создаваемого ускорением псевдотяготения.

— Согласен, мир сильно изменится, когда мы вернёмся, — сказал Аарон.

— Точно! — Улыбка Чана вернулась. — Именно так. Но как именно он изменится? Как нас встретят в этом мире? — Он обошёл вокруг верстака и снова оказался рядом с Аароном.

— Шутишь? — Аарон явно старался не показывать тревоги. — Парады. Ток-шоу. Первые межзвёздные путешественники!

— Может быть. И я на это надеюсь. Но я так не думаю. — Он положил руку на плечо Аарону. — Представь себе, что на Земле война. Или катастрофа. Дела могут быть реально плохи, когда мы вернёмся — каждый выживает как может в обществе дикарей. Нам могут быть не рады. Нас могут презирать, ненавидеть. — Он понизил голос. — Нас могут съесть. — Он похлопал ладонью по стальному корпусу. — Мои бомбы всё изменят. Мы можем брать всё, что хотим, если у нас есть бомбы, да?