Золотой дар
Шрифт:
— Или просто голубой.
— Ни в коем случае! Тогда он был бы с мужчиной, — объяснила старшая подруга. — Думаю, он подойдет тебе во всех отношениях.
— Слушай, Лаура, ты же знаешь, я просто обожаю потрепаться о своих проблемах, но мне сейчас надо бежать! У меня еще куча дел, и…
— И к тебе вошел твой душка-посудомойщик. Угадала?
— И тут, как по волшебству, в дверях в самом деле появился Джонас. Его темные брови сошлись на переносице в твердую упрямую линию. Верити подняла глаза, и ее тут же захлестнуло воспоминание о бурлящей горячей воде и влажных теплых
— Ну пока, Лаура. Позже поболтаем! — Она поспешно опустила трубку на рычаг. — Доброе утро, Джонас, — весело поздоровалась она со своим помощником.
— Какого черта ты торчишь взаперти в свой единственный выходной? — поинтересовался он вместо приветствия. — Собирайся, поехали к озеру. Я нашел в холодильнике вегетарианские гамбургеры с карри и чечевицей. Это, конечно, и в подметки не годится настоящим гамбургерам, но если получше приправить майонезом, то, думаю, сойдет. С майонезом проглотишь любую отраву.
Час назад я смотался в город и купил пива, так что все готово. Едем?
Верити так стремительно развернулась на стуле, что с размаху треснулась коленкой о стол.
— О ч-черт! — выдохнула она, сморщившись от боли и потирая ушибленное место. — А я думала, сегодня ты будешь осваиваться в коттедже.
Джонас непринужденно пожал плечами:
— Я давным-давно разделался с этим, у меня ведь не так много барахла. Труднее всего оказалось найти место для книг. У твоего родителя весьма эклектичные вкусы, выражаясь по-научному. В его библиотеке есть все — от Нэнси Дрю до Шекспира.
Верити весело расхохоталась:
— И все это он вбивал мне в голову, представляешь? В этом состояло его воспитание дочери. Ты знаешь, книги, пожалуй, единственное, чем мой отец по-настоящему дорожит. Все остальное не имеет для него никакого значения.
Когда я осела в Секуенс-Спрингс, он упаковал все свои сокровища и отправил морем сюда на вечное хранение.
— Я заметил там кастильон «Придворного». Читала когда-нибудь?
— Очень давно, когда увлекалась Ренессансом, — уклончиво ответила Верити. — А почему ты спрашиваешь?
Джонас лукаво улыбнулся:
— Прошлой ночью я долго размышлял над одним пассажем оттуда, а сегодня, увидев ее на полке, перечитал и глубоко задумался.
— Что за пассаж? — недоверчиво спросила Верити, отметив про себя, что ей очень нравится насмешливый тон Джонаса.
— Тот, где один из придворных — кажется, его звали Гаспар — говорит, что овладеть душой женщины можно, лишь познав ее.
Верити снисходительно усмехнулась.
— К счастью, я помню ответ на это вздорное утверждение. Если бы оно было истинно, то в мире не было бы несчастных замужних женщин. Каждая была бы безумно влюблена в мужчину, владеющего ее телом, то есть в собственного мужа. Но поскольку на свете очень много женщин, глубоко несчастных в браке, то можно с полным правом признать утверждение Гаспара высосанным из пальца.
Джонас скрестил руки на груди и несколько секунд не сводил с нее пристального взгляда.
— Я вижу, твой интерес к Ренессансу поверхностным не назовешь, раз ты помнишь мельчайшие подробности книги, прочитанной много
лет назад. Ладно, шефиня, укладывай ленч и шагом марш на озеро. Я зверски проголодался.Верити хотела было еще раз предупредить его насчет шефини, но решила отложить выговор до более подходящего случая. Слишком уж соблазнительна была идея устроить пикник на берегу озера. Верити давным-давно забыла, что это такое.
Они собрали корзинку с ленчем, и Джонас кинул туда несколько банок холодного пива. Потом повел Верити к озеру. Он нашел превосходное местечко под соснами и расстелил на земле предусмотрительно захваченное из дома одеяло. Верити вдруг с удивлением обнаружила, что тоже страшно проголодалась.
Джонас, растянувшись на одеяле, потягивал пиво, жевал сандвичи и забавлял хозяйку неторопливой, ни к чему не обязывающей беседой. Верити совсем разморило, и она позволила себе сполна насладиться столь непривычным времяпрепровождением.
«Мне нравится, как он говорит, — лениво подумала Верити. — Такой приятный голос…» Когда Джонас закончил забавную историю о том, как он работал барменом в каком-то медвежьем углу, Верити вдруг высказалась:
— Мне кажется, ты был одним из лучших лекторов в своем Винсенте.
Джонас в недоумении покосился на нее:
— С чего ты взяла?
Верити пожала плечами и почувствовала, как снова краснеет.
— У тебя хороший голос, — выдавила она. — В нем есть что-то… что-то… ну, сам понимаешь…
— И что же? — не отставал Джонас.
— Что-то завораживающее… Тебя приятно слушать, — вывернулась Верити и поспешно затолкала в рот кусок сандвича, чтобы не влипнуть окончательно. Девушка и сама не понимала причины своего смущения. Может быть, все дело в том, что она находила голос Джонаса настолько чувственным, что едва могла противиться почти физическому воздействию.
— Спасибо, Верити, — вежливо ответил Джонас. Приподнявшись на локте, он внимательно посмотрел на нее сквозь полуопущенные ресницы. — Я навсегда запомню этот комплимент.
Верити смешалась еще больше и полезла в корзинку за острыми пикулями.
— Не стоит, — с притворной сердечностью бросила она. — Не надо скупиться на заслуженные похвалы.
По еле заметной улыбке, промелькнувшей на губах Джонаса, Верити поняла, что от него не укрылось ее смятение. Голос Джонаса превратился в низкий, вкрадчивый рокот, когда он нараспев процитировал:
Госпожа моя дарит сокровища щедрой рукой,
Она знает, как дорог мне каждый ее хрупкий дар,
И я жадно хватаю все то, что могу взять с собой —
Серебро ее нежной улыбки, хрустального взора пожар.
Но душа моя жаждет сокровищ ценней во сто крат,
Тех сокровищ, которых не купишь и никому не продашь,
Не смирюсь я, пока свое тело и сердце ты мне не отдашь,
Белым пламенем тела и золотом сердца владеть буду рад.
Верити резко вскинула голову — и наткнулась на сияющий золотой взгляд Джонаса. В тот же миг она поняла, что ее обольщают. Всю свою жизнь проницательная Верити успешно избегала хитроумных мужских ловушек, но теперь было ясно как день — она все сильнее запутывается в силках соблазна.