Золотой характер
Шрифт:
Не имея поражений в вопросах снабжения, Волчку тем не менее приходилось терпеть неприятности. Они обычно начинались с того момента, когда приступали к работе комиссии по проверке наличия имущества на складе и ему скрепя сердце приходилось распахивать перед ними двери своего склада.
— Ну зачем ты держишь эти вещи? — задумчиво спрашивал председатель комиссии, обнаружив на складе несколько тысяч штук роговых оправ для очков. — Ведь фабрика-то у нас бумажная, очки мы не выпускаем. Втирать их тоже никому не собираемся. Передал бы ты их в аптекоуправление, что ли, там они скорее пригодятся.
Такой постановки вопроса Волчок
— Все, Федот Сергеевич, кончилась наша с вами совместная работа. Я устал от этих интриг и упреков. Ухожу. Нет, нет, не просите! Я решил окончательно! Тем более, меня давно уже зовет к себе Анисим Львович… У него и оклад повыше…
О том, что будет дальше, Никодим Григорьевич знал до мельчайших деталей. Директор фабрики тов. Гузиков выходил из-за стола, подносил Волчку стакан воды и просил успокоиться. Потом он вызывал к себе председателя комиссии и строго предлагал ему не вмешиваться в дела «нашего уважаемого Никодима Григорьевича — красы и гордости снабженческой корпорации». На этом месте председатель комиссии, как правило, сдавался. Волчок остывал, и они плечом к плечу шли заканчивать инвентаризацию.
— Вот что, Никодим Григорьевич, — сказал как-то Волчку директор, — к майскому празднику мы должны открыть новое рабочее общежитие. Нужно срочно достать шестьдесят штук добротных односпальных железных коек. Я, конечно, понимаю, — извинительно добавил директор, — это не твоих масштабов дело, но…
— Ошибаетесь, Федот Сергеевич, — перебил директора Волчок, и лицо его стало вдохновенным, — недооцениваете всей сложности задания: дело совсем не такое простое. Железная койка — это вчерашний день нашей промышленности. Это все равно, что достать сейчас соху или печку-буржуйку. Двухспальную тахту — пожалуйста. Диван-кровать — сколько угодно. Никелированную кровать с панцирной сеткой — в любом количестве. А вот железную койку — тяжело. Но не будь я Волчок — койки будут. Из-под снега достану, из-под земли вырою.
— …Значит, так, — говорил Волчок вечером того же дня своей супруге, сосредоточенно делая какие-то выписки из клеенчатой тетради. — Я беру из своего склада три десятка ламп дневного света и сдаю их на мебельную фабрику: они еще в прошлом году мечтали установить в цехах дневное освещение. Взамен этого я беру на фабрике полдюжины мягких кресел и снабжаю ими областную торговую базу — у них давно уже мебель требует ремонта. За эту услугу я получаю со склада базы тонну железа и прихожу к конечной цели: оформляю наряд на внеплановое изготовление артелью «Койко-место» шестидесяти штук односпальных железных коек.
Осложнения возникли с самого начала. Директор мебельной фабрики, выслушав предложение Волчка, любезно поблагодарил его за заботу, однако от приобретения ламп дневного света отказался.
— Мы этими лампами во как обеспечены, — сказал он. — Получили по наряду от совнархоза. Так что зря вы себя утруждали.
Волчок растерялся: выработанная им стройная система дала трещину.
— Мне нужны койки, — волнуясь, кричал он. — Беру койки, даю оправу для очков в неограниченном количестве…
— А нам оправы не нужны, — отвечали ему, — что же касается коек, то вы можете их заказать, но только по наряду совнархоза.
— При чем тут наряды? — разводил руками Волчок. — Давайте разговаривать как
деловые люди. Какие могут быть наряды, когда я предлагаю вам за эти койки первоклассные копии популярной картины художника Шишкина «Утро в сосновом лесу». Я могу все ваши кабинеты снабдить художественной классикой. Договорились?— Не договорились! — отвечали ему. — Давайте наряд, тогда договоримся. Идите в совнархоз.
Волей-неволей удрученному Волчку пришлось идти в совнархоз.
— Вам нужны койки? — спросили его. — Ну что ж, поможем. Только, насколько нам помнится, в прошлом году мы отправили вам односпальные железные койки для рабочих общежитий. Давайте-ка проверим по учету. Ну, так и есть. Это ваша роспись?
И Волчок вспомнил… Он растерянно повернулся, рысью выскочил на улицу и помчался по направлению к своей фабрике…
— Только бы успеть, — шептал он, — только бы не опоздать…
Однако Волчок опоздал. Когда он подошел к воротам фабрики, его поразил непонятный шум на территории. Он прошел через проходную и остановился: во дворе было полно людей. Они копали снег около склада, извлекали из сугробов большие металлические предметы и складывали в штабеля. Здесь же находился директор фабрики тов. Гузиков.
Среди рабочих ходил сторож фабрики Семен Семеныч. Он подходил то к одной, то к другой группе рабочих и темпераментно рассказывал:
— Обхожу, понимаешь, территорию и вдруг, понимаешь, спотыкаюсь… Гляжу — из снега торчит железяка. Тяну — не поддается. Начинаю, понимаешь, копать. Смотрю: койка. А рядом — другая… Ну я, конечно, объявляю аврал — и вот, понимаешь, какая картина вырисовывается…
А картина, действительно, вырисовывалась неприглядная: около склада лежало уже более полусотни вырытых из-под снега новеньких железных коек, лишь слегка прихваченных ржавчиной.
Никодим Волчок робко подошел к директору и спросил тонким голосом:
— Это что же, Федот Сергеевич, никак вы субботник организовали?
Увидев Волчка, Гузиков неожиданно миролюбиво ответил:
— Нет, не субботник. Просто лишний раз убедился, что ты — человек слова…
— Простите, это как понимать? — уточнил Волчок, уловив в интонации директора злую иронию.
— Именно так и понимай: если Волчок сказал, значит, так и будет. Помнишь, когда ты уезжал в командировку, то клятвенно заверял меня, что койки ты достанешь, хотя бы их пришлось вырывать из земли или доставать из-под снега. Вот мы и достаем… Из-под снега…
Волчок почувствовал, что почва уходит у него из-под ног. И, как утопающий за соломинку, он ухватился за последнее средство.
— Хватит! — неуверенно сказал он. — Я устал от упреков… Ухожу… Тем более, что Анис им Львович предлагает…
— Нет, вы не уйдете! — сказал Гузиков. — Ничего у вас не выйдет.
«Подействовало!» — радостно отметил про себя Волчок и, чтобы укрепить свои позиции, продолжал:
— Нет, не просите. Я твердо решил уйти. Анисим Львович уже давно…
— А я говорю — вы не уйдете. Я вас уйду. Мне нужен честный, добросовестный хозяйственник, а не ловкий делец. Идите в отдел кадров и оформляйте свое увольнение. Я уже дал указание.
Собственно говоря, этим можно было закончить историю о карьере Никодима Волчка: добродетель восторжествовала, порок наказан. Тем не менее объективность заставляет нас дописать конец этой истории.