Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Золотой капитан (Растрата)
Шрифт:

Мужик недоверчиво оглядел пижонистого капитана и отступил назад.

— Вали-вали! — поторопил Рогожников. — А то я тебе килограмм пять привяжу к затылку и шнур запалю, как тому покойничку.

Самоходка взревела и задним ходом стала сползать с отмели. Опешивший гость торопливо спрыгнул на берег и покрутил пальцем у виска. Илья отчалил и дал полный вперед. Снова потянулись низкие, полузатопленные берега, темные зубья хвойной тайги и повороты, повороты… Придремавшие в тальниках утки срывались, визгливо и пронзительно оглашая реку, уносились над самой водой в спасительные протоки. Илья ощутил, что начинает дремать и явь пропадает на мгновения, заменяясь то зевом жарко

горящей печи в кубрике, то видом заснеженной и обледеневшей палубы, сиротливо торчащей среди густых по-зимнему вод. Потом все окончательно смешалось, и только видимым оставался пенный след фарватера на быстрой, закрученной в спираль реке…

Рулевой сменил его, когда сквозь тучи уже пробивалось размазанное солнце. Капитан пришел в кубрик, скинул ботинки и нырнул в нагретую Типсиным постель. Тулуп давил, как стадо баранов, и сон приходил такой же тяжелый, жесткий и душный…

Сквозь приглушенный рев двигателя и монотонный шум воды за бортом пробивался еще какой-то непонятный костяной звук. То редкие отдельные щелчки, то вдруг целая очередь, как из детского электрического автомата. «Шуга! — догадался Рогожников. — Видно, был сильный мороз, а теперь забереги сорвало и несет по фарватеру». Он открыл глаза и выглянул в иллюминатор: серый, невзрачный день, мутная вода колышется за бортом, на шугу никакого намека.

— Как наш двигатель, капитан? — раздался за спиной насмешливый голос Саши. — Не запороли?

И здесь же последовала новая очередь звонких щелчков бухгалтерских счетов.

— Нормально… — буркнул Илья, в один момент вспомнив вчерашний побег. — Двигатель работает.

Александра что-то записала на бумагах, разложенных по столу, и откинулась спиной на переборку. Глаза ее все еще смеялись, смех бушевал у нее в груди, отчего мелко подрагивала голубая, в обтяжку, блузка, и только губы были поджаты серьезно и озабоченно.

— Пыталась разбудить тебя на завтрак — не смогла! — сказала Саша. — Здоров же ты поспать! Завидно стало… Я едва в три часа уснула. Тут же человек, можно сказать, в двух шагах от тюрьмы и спит как младенец!

Илья опустил ноги на пол и свалил с себя тулуп. Брюки и жилет измялись, а на рукаве сорочки чуть ниже локтя темнело масляное пятно. Он инстинктивно прикрыл его ладонью и глянул на Сашу: кажется, ничего не заметила… Видимо, вчера ночью где-то испачкался.

Рогожников отыскал туфли, обулся и пошел к выходу.

— Стой! — сказала Александра. — Это ты где так зад себе вымазал? Посмотри, в мазут, что ли, сел?

Илья отряхнул брюки, пытаясь глянуть на пятно и заворачивая назад голову.

— Дня не поносил, а уже… — сокрушенно вздохнула Саша. — Снимай, я почищу.

Ему вдруг стало обидно и жалко нового костюма. Как теперь появиться в суде? А там придется наверняка задом стоять к залу, и все сразу поймут, что приоделся он только для виду, бдительность судей притупить. На самом же деле костюм с пятном, — значит, подсудимый Рогожников неряха и плохой семьянин. Илья тихонечко выругался и снял брюки. Огромное черное пятно графитно поблескивало, и Рогожников сразу понял, что его так просто не отчистить. А в мазутных пятнах он разбирался. Пришлось надеть старые замасленные штаны, но теперь изящная жилетка и рубашка выглядели на нем смешно и нелепо.

— Я, пожалуй, переоденусь, — сказал он себе вслух и торопливо начал стаскивать жилет и сорочку.

— Я быстро, — замахала руками Саша, — принеси мне бензину!

— Говорил же, измажу, — бурчал Илья, — ночью… это, двигатель барахлил…

Он натянул привычный и как-то по-родному пахнущий свитер, намотав портянки, с удовольствием сунул ноги в болотники.

Затем отправился на корму, где была привязана бочка с бензином, и налил его полведра.

— Куда столько?! — ужаснулась Александра.

— А ты вот так, — сказал Илья и, взяв штаны, окунул все пятно в бензин. — Поклади, пусть отмокают.

Рогожников выставил ведро на палубу, чтобы не воняло, и зашел в рубку. Типсин стоял за штурвалом, широко расставив ноги, и легонько насвистывал. Самоходка в его руках шла плавно, ровный гул дизеля и мощная фигура рулевого внушали уверенность и надежность.

«А что? Возьму Да отдам Ваське „Золотую“? — возникла мысль у капитана. — После рейса договорю с начальником ОРСа. Зачем искать какого-то капитана? Удостоверение у него есть: парень он надежный!.

От этой мысли Рогожникову стало хорошо, радостно. «Двигатель новый, корпус мы хорошо заштопали, — продолжал думать он, — авось еще года два-три протянет. А там… Черт знает, сколько сроку дадут? Первая судимость все-таки, — может, года два-три и дадут. Приду и — снова на „Золотую“! В хороших руках-то она еще поработает, поплавает!.. На суде покаюсь, прощенья у Лиды попрошу, у ребятишек. Не железная она, поймет. Куда я без них-то? Что за жизнь будет?.. Освобожусь, посажу всех на самоходку и поплывем по Енисею! Витьку — за штурвал. Ящик подставить — как раз будет. Вообще-то он и подрастет за это время. Любашу — на камбуз. А мы с Лидой будем сидеть на скамеечке под рубкой и смотреть вперед…»

— Давай, Васька, привыкай! — капитан похлопал Тилсина по плечу. По-хозяйски, значит, относись!

— Я уж привык, — небрежно ответил рулевой и снова засвистел.

«Только наказать Ваське надо, пусть за следующую зиму рубку переделает, — думал Илья. — Эта дребезжит и скрипит, зараза. Сварить железную, а внутри деревом для тепла обделать. И приборную панель заменить. Неплохо бы мачту и флагшток новые заказать. В Игарке их делают и недорого берут. Как ласточка пошла бы „Золотая“!»

— Так идти — ночью в Совречке будем! — сказал Илья. Ему очень хотелось поговорить с мотористом, но тот упорно молчал.

Капитан полистал вахтовый журнал, без дела сунулся в аптечку, сорвал несколько листков с календаря — до суда оставалось два дня.

— Меня скоро — того… — проговорил он, — на скамью…

— Ага, — равнодушно бросил Типсин.

— Чего «ага»? — спросил Илья. — Меня на скамью, а тебе — ага!.. Я вот думаю, это… прощенья попросить на суде, у жены, у ребятишек…

— У ребятишек-то зачем? Они малые, ничего не понимают, — проронил рулевой и хохотнул: — И у этого еще попроси, у фраера, который с бабой твоей шухарил.

Илья насупился:

— Если от него будет зависеть мой дальнейшая жизнь — и попрошу… Он-то что, он только из школы ее провожал, портфель помог донести…

— И-эх! — вздохнул Васька и, крутанув головой, выматерился. — Я б такую бабу… Портфель донести! После такой помощи у баб пузо начинает расти! Конешно, твое дело, можешь прощенья просить, пусть народ над тобой похохочет.

— Смешней будет, если я за решетку попаду? — разозлился Рогожников. — Главное, за что? По глупости!.. А мы с Лидкой ничего жили. Она меня все на скамеечке ждала, на угоре. Иду из рейса — вижу в бинокль: сидит, ждет… Я сразу гудок! Ребятишки вокруг нее прыгают!.. Помню, Любашка маленькая была, на руках у нее, в одеяло завернутая. Как увижу — сердце к горлу подкатывает. Так зря она б не ждала.. И у следователя тогда, она будто меня защищает. Когда вышли с ней на улицу — молчит, а смотрит так, словно я больной чем-то хожу.

Поделиться с друзьями: