Золотой ключ. Том 1

— Сарио не дурак, — согласился Раймон. — Среди нас он, возможно, единственный, кому по силам задача вернуть Грихальва ко двору. Кстати, мы пришли обсудить именно эту тему.

— Верно, — подтвердил Артурро. — И похоже, кое-кто из нас об этом забыл. — Он неторопливо обвел взглядом всех: Отавио, Дэво, Ферико, Хоао, Меквеля, Тимиррина и остальных. Талантливых. Одаренных. Всецело преданных делу сохранения, возрождения, одухотворения почти вымершего рода. — Все, братья мои. Оставим глупые споры и личные амбиции, ибо для нас нет ничего важнее блага семьи. Отавио хмыкнул.

— И для Сарио?

— У него нет выбора, — прошептал Раймон.

— А если он все-таки воспротивится? — Ферико бросил на скатерть горсть раздавленных корок — доводы в защиту Сарио действовали ему на нервы. — Слишком непрочный фундамент, этот ваш мальчишка. Строить на нем целый замок — гиблое дело.

— Время у нас есть, — сказал Артурро. — Успеем его подготовить. Но если решимся, надо будет заняться этим как следует. Отавио нахмурился.

— Слишком молодой. Ферико кивнул.

— И слишком вспыльчивый.

— Неоссо Иррадо, — улыбнулся Артурро. — Но к тому времени, как до'Веррада понадобится новый Верховный иллюстратор, этот юноша будет гораздо старше, а может быть, и спокойнее. — Он посмотрел на Отавио в упор. — Мой старый друг, твои опасения мне понятны, и ты ошибаешься, считая, что я слишком легко отмахиваюсь от них. Сарио должен быть с нами, и мы должны быть уверены в нем. Мы приняли единственно верное решение, и сомневаться в нем — непозволительная роскошь. Тем более отказывать в доверии Грихальве, способному вернуть нам место при дворе.

На лице Раймона отразилось недоумение.

— Премио…

Артурро даже не повернул к нему головы.

— Обряд Чиевы до'Сангва создан для наказания Одаренных, стремящихся извлечь из таланта выгоду только для себя, а не для — семьи. И хотя Сарио не делает ничего предосудительного, разве что вызывает раздражение у многих из нас, пожалуй, самое время приструнить его. — Он обратился к Отавио. — Если желаешь и если остальные согласны, можешь поставить на голосование “наименьшую кару”.

Отавио открыл было рот, но тотчас вновь сжал тонкие губы. Прежде чем заговорить, он выдержал драматическую паузу и посмотрел на остальных.

— Согласны?

— Он же не совершил никакого проступка, — возразил Раймон.

— Пока, — буркнул Ферико.

— Он лезет к нам с каверзными вопросами, — сурово изрек Отавис.

— Вопрос — брат знания, — парировал Раймон.

— Лишнее знание — вредное знание, — в тон ему сказал Ферико.

В поисках поддержки Раймон взглянул на Премио Фрато, но старик промолчал.

— Повторяю: он ничего худого не сделал. Разве можно наказывать невиновного?

— Самое время его приструнить, — повторил Отавио слова Артурро.

— Поступи мы так с Томасом, глядишь, и обошлось бы без Чиевы до'Сангва, — задумчиво промолвил Ферико, — Или этот урок ничему нас не научил?

Дэво тяжело вздохнул и вжался лопатками в резную спинку стула. На его шее блеснул Ключ.

— Оба мнения в чем-то справедливы. С точки зрения кое-кого из нас, Сарио досаждает нам вопросами лишь потому, что Одаренным свойственна пытливость ума. Но у него есть и другие причины, известные только ему. И если мы не очертим ему предельно четко границы дозволенного, однажды он их по недомыслию нарушит.

— Или откровенно плюнет на них, — проворчал Отавио. — От этого мальчишки можно ждать чего угодно.

— Согласен, — поспешно сказал Раймон. — Если мы говорим о его таланте.

— Надо заняться его воспитанием. — Ферико потянулся за апельсином, разрезанным на ломтики. — Злых собак полагается держать на цепи, вот и давайте посадим Сарио на цепь. Пусть узнает, что такое ошейник.

Отавио одобрительно кивнул, а затем посмотрел на Раймона в упор.

— Мы не собираемся душить его ошейником. Но если боишься за мальчишку, возьми “наименьшую кару” на себя. В глазах Раймона блеснула злость.

— Я — иль агво, и это вне моей компордотты.

— Ты теперь иль семинно, — улыбнулся Отавио. — Мы ж тебя выбрали. — Он поднес к губам Чиеву до'Орро, поцеловал и прижал к груди. Цепочка блеснула в сиянии свечи и золотой струйкой протекла между пальцами. — Да святятся Их Имена. Раймон, пусть это будет первым твоим делом на новом посту… Раз уж тебе больше нечем доказать свою пригодность.

* * *

Сааведра опустилась на каменную скамью в центральном внутреннем дворе Палассо Грихальва, где теплый воздух был перенасыщен запахами цитрусовых деревьев: лимона, апельсина, грейпфрута и прочих. С густой изумрудной зеленью их листвы приятно сочеталось грязноватое серебро олив в крапинах спелых ягод. Испачканной красками бледной рукой Сааведра прижимала к бедру доску с листом бумаги, а другой рукой плавно водила заостренным угольком, и на бумаге появлялись все новые штрихи портрета.

Работа почти не отнимала сил. На то и дан был Сааведре подлинный талант. Он горел в ней постоянно, опалял душу, рвался на волю, на простор творчества.

Несколько уверенных движений, и лицо на бумаге разделено на две половины — освещенную и затененную. Слабый штрих — и переносица приобретает объемность. Тень чуть погуще — и рядом появляется верхний край глазной впадины, а под нею — линия скулы, и уже угадывается профиль в три четверти. Лицо молодое, с гладкой кожей; черты сформировались еще не окончательно. Юноша и сейчас недурен собой, но со временем, похоже, станет красавцем.

День выдался теплый, а потому Сааведра надела лишь самое необходимое: просторную холщовую блузу без рукавов, выкрашенную мареной, но давно выгоревшую на солнце до цвета сухого шафрана; белые летние юбки (она уже не в том возрасте, когда девочки носят штаны) и сандалии, если можно так назвать кожаные подметки с ремешками для защиты ступней от раскаленных солнцем каменных плит с розетками. Густые черные волосы стянуты на затылке алой лентой, а на лоб в беспорядке спадают недлинные тонкие завитки.

Она рассеянно помахала рукой, отгоняя ос, и опять склонилась над доской. Работа требовала полной сосредоточенности.

Рот. Улыбка. Она ни разу не видела на его лице такого выражения. На висках у самых глаз — веселые складочки. Изящные брови слегка приподняты. Непокорная прядь черных волос — вечно в разлуке с остальными — выбилась из-под синей шляпы из велюрро с золотым шитьем, а от шляпы дугой до плеча — роскошное перо.

Добавить тени здесь и здесь. Выделить линию юношеского подбородка, постоянно выражающего взрослое упрямство. (Сааведра невольно улыбнулась.) Под ним — высокий, с замысловатым узором ворот превосходной рубашки, стянутый синим шелковым шнуром с золотыми фишками на концах. Скупыми быстрыми штрихами показать сборки летнего камзола из парчи, лишь намекнуть на затейливость вышивки.., Надо спешить, пока не пропал образ. Детали — потом, для них особого вдохновения не требуется.