Золотой ключик для Насти

Рогор замер, застыл, будто увидел ядовитую змею. Я озадаченно приподняла бровь – раньше за мной таких мимических привычек не водилось, у него научилась. Интересно, чему ещё научит горанец, если мы всё‑таки будем вместе?

– Сердце, – хрипло произнёс черноглазый. – Только сердце.

Невольно насторожилась, а через мгновенье поняла всё. Не знаю откуда взялись силы и склонность к мазохизму, но я всё‑таки попросила:

– Скажи. Я хочу услышать.

Горанец не отвёл взгляда, и голос его не дрогнул:

– Я не могу жениться на тебе, Настя. В нашем мире благочестие женщины значит слишком много, а в твоё благочестие не верит никто. Ты провела несколько дней наедине с Косарем, ты прилюдно обнималась с ним. Весть о твоей беременности давно расползлась по войску, и даже правда не спасёт твою репутацию. Я один знаю, что ты чиста, поэтому готов разделить с тобой жизнь и позор. Но женой ты никогда не станешь, это невозможно. Не с твоей репутацией.

– Позор?

– Да. Распутство женщины – позорно.

– А иметь любовницу, по вашим представлениям, нормально?

– Я принадлежу к высшей аристократии Горанга, я – правая рука короля. Мне можно. – Он всё‑таки отвернулся. – Но и тот, кто берёт в официальные любовницы нечистую, рискует всем. Таким не подают руки даже простолюдины. Но я готов. Ради тебя я готов вытерпеть эти унижения.

С ума сойти! Какой ты, оказывается, добрый.

Теперь мне пришлось набрать в грудь побольше воздуха и отвернуться. Да, со стеной говорить на порядок проще.

– Рогор, а если бы ты не знал, что я чиста, как бы поступил?

Горанец брезгливо фыркнул. Ответ ясен, но я настояла. Хочу услышать, а то намёки – штука скользкая. Один раз домыслишь, потом всю жизнь сомневаться будешь.

– Если бы я не знал, что ты девица, мы бы сейчас не разговаривали.

– А как же любовь?

– Что любовь? – отозвался главнокомандующий.

– Если человек любит по – настоящему, он готов принять другого со всеми недостатками, сразиться с целым миром, – я запнулась, голос упал.

Нет. Рогор не из таких. Он бесстрашен, но объявить войну самому себе, своим принципам, не сможет. Никогда. И просить его об этом подло.

– Настя, если ты согласишься быть моей, я никогда не женюсь. Ты будешь единственной. Я огражу от косых взглядов и сплетен.

– Запрёшь? – догадалась я.

– Запру.

Эх, ну что за жизнь? Перспективы – одна лучше другой. Даже не знаю что выбрать.

– А четвёртого варианта случайно нет? – спросила шепотом, взглянуть на Рогора так и не решилась.

Недолгую тишину нарушил протяжный звук рога, тут же послышался топот, кто‑то забарабанил в дверь.

– Армия Ремвида, – со злостью констатировал мой благодетель. Зарычал. – Почему так рано?!

Он дёрнулся к двери, но тут же развернулся, ухватил за локоть и потащил вглубь спальни. Я не сопротивлялась. Я почти сроднилась с этой злосчастной кладовкой, и даже жесткая кровать уже не пугала.

– Сиди здесь! – приказал горанец, будто у меня был выбор. И, конечно же, запер.

Чёрт. Я уже ненавижу двери. Все до единой!

Глава 25

Но расслабиться я не успела. Не прошло и пяти минут, как злосчастная дверь распахнулась и на пороге возник Санаминэль. Статный маг, укутанный в белую мантию, глядел бесстрашно, с вызовом. Нашел перед кем выпендриваться, блин.

– Чего тебе? – без тени любезности спросила я.

Ответом послужила протянутая рука.

За спиной Санаминэля маячило ещё несколько фигур. Все в белом, как какие‑нибудь сектанты, честное слово.

– Рогор тебя порвёт, – буркнула я. Но встать и последовать за магом всё‑таки пришлось.

Уже на ходу сообразила, что никакой армии под стенами нет. Ремвидцы не могли добраться так быстро. Это, скорее всего, иллюзия. Однако быстро же эти ребята учатся.

Санаминэль шагал рядом, крепко держал за руку. В затылок дышали ещё шестеро. Мы миновали несколько пустынных коридоров, спустились в подвал.

И снова двери. Чёрт, да меня уже трясёт от одного вида! Чёрт!!!

– Это что? Тюрьма? – выпалила я, скрывать злость даже не пыталась.

Маг, наконец, снизошел:

– Да.

– Зачем? – я зверела с каждым шагом, но продолжала подчиняться. Против семёрки боевых магов мы с колечком не выстоим, это знала наверняка.

– Посидишь тут, пока не разберёмся с кораблём, – Санаминэль галантно ввёл меня в одну из камер, чуть поклонился.

На то, что горанские воины, назначенные для охраны тюремных коридоров, стоят столбами и не дышат, я внимания не обратила. На заледеневших у решетчатых окошек заключённых – тоже. Меня только тишина смущала. Будто не в тюрьме оказалась, а в склепе. Даже мышиного писка не слыхать.

– Зачем? – с усмешкой повторила я. – Что вам от меня нужно, Санаминэль?

Паршивец в белом балахоне не ответил. Учтиво поцеловал руку и вышел вон. От лязга задвигаемого засова меня передёрнуло, а щелчок навесного замка привёл в бешенство. Напоследок меня одарили добродушной улыбкой, сквозь зарешеченное смотровое окошко. Гад!

Несколько минут стояла посередине камеры и пыталась дышать. Просто дышать, потому как ярость застилала глаза и напрочь лишала способности мыслить. Единственное что могла в тот момент – броситься на дверь. Но даже в таком состоянии понимала – это плохая идея, кулаки нужно беречь, они ещё пригодятся.

Санаминэль оказался умнее многих, даже намёка на дальнейшие планы не дал. Единственное что ясно – меня вот – вот погрузят на корабль и отвезут в Горанг.

Рогору не удастся меня отыскать, это очевидно. Более того, главнокомандующему придётся стерпеть бунт магов, потому как на подходе армия Ремвида, и она может оказаться вооружена не хуже отрядов, защищавших столицу. Без магии Рогору не удержать этот город.

Чёрт, что же делать?

Я зажмурилась, представила лицо Санаминэля и прорычала: