"Золотой" конвой

— И что теперь? — стукнув неисправную машину ногой по колесу, спросил Митюшин своего сержанта.

— Ее мы не починим, а если и удастся, то кто сядет за руль?

— Если надо и я сяду, — буркнул Петренко.

— Будет интересно посмотреть, насколько тебя хватит. Которые сутки не жрамши и не срамши, не вылазим из-за баранки? Попробуешь, каково это, — стращал сержанта Константин.

— Заткнулся ты бы! Вроде один такой страдалец. Я, что, по-твоему, в лимузине еду и ем от пуза? — обиделся сержант.

— Ты остался вместо старшины и должен заботиться о личном составе. На лейтенанта не смотри, у него задача доставить груз, а у тебя нас уберечь, — давал наставления Костя.

— Вот скажи Митюшин, почему ты сержантом не стал, кольтак правильно рассуждаешь? — прищурив глазки, спросил Петренко.

— Мне и водителем неплохо. Я в начальники никогда не стремился.

— Тогда стой и помалкивай. Если останемся здесь на ночевку, то тебя первого выставлю на охрану груза, — пригрозил сержант.

— Вот так всегда! Скажешь правду, а тебе наряд вне очереди!

— Посматривай по сторонам. Правдолюб ты наш! — усмехнулся Петренко и пошел дальше. Вскоре появился и лейтенант с каким-то пожилым мужиком. От них парни узнали, что Карпов решил сделать остановку и местный бригадир колхоза взялся организовать солдатам пищу и кров. Такие новости не могли не порадовать. Автомобили перегнали поближе к деревне. Последнюю полуторку пришлось тащить на буксире. Военные, дружно гомоня от предвкушения сытного обеда и долгожданного отдыха, гурьбой повалили следом за колхозным начальником.

— А ты куда? — остановил Петренко повеселевшего Митюшина.

— Мы, что, по-твоему, золото без охраны оставим?

— Так, я же того, водитель, а не часовой, — попытался увильнуть Костя, поняв, куда клонит сержант.

— Побудешь часовым. Может тебе это на пользу пойдет. Через три часа поменяю, — обещал Петренко.

— А пожрать? — заныл Костик.

— Будет тебе пожрать, — отрезал младший командир. Константин недовольно закинул карабин за плечо, с тоской наблюдая, как товарищи двигаются в деревню. Удивительно, как сержант дошел до линии домов и ни разу не споткнулся? Мысленно Митюшин пожелал ему всякого, так что не мудрено было и споткнуться. Охрана ценного груза на пустой желудок дело неблагодарное. Он рассматривал деревню, гонял воробьев, считал пройденные метры, все, чтобы не думать о еде. В итоге Петров притащил ему кружку молока и кусок хлеба. Обед не тот, что он там себе навыдумывал, но все же. Дружок сказал, что задерживаться он не будет, так как колхозный бригадир собрался разводить их по дворам для ночлега, а он хотел бы попасть в хату к какой-нибудь разведенке и поэтому лясы точить с Митюшиным не собирался. Костику стало обидно вдвойне. С обедом не сложилось, разведенок разберут и во всем виноват сержант! Солнце еще не садилось, но дело было далеко за полдень, когда его пришел менять боец конвойной охраны, вместе с Петренко. По роже сержанта было видно, что тот доволен преподанным уроком.

— Ну, все Митюшин, можешь идти отдыхать. Кузьмич определил тебе место у бабы Нюры, в крайней хате. Желаю хорошенько отдохнуть перед дорогой.

Костик выплескивать эмоции не стал, чтобы не давать повода сержанту еще больше порадоваться, хотя в душе все кипело. Он представил, к какой его бабе Нюре определили. Наверное, страшнее бабы во всей деревне не нашли. Петренко, гад, старался! Не любит он критики. Костик словно побитая собака поплелся в населенный пункт. Не успел он достигнуть околицы, как повстречал быстро идущего бригадира и пышногрудую молодку, которая семенила за ним. Судя по всему, сельский мужчина прибавил скорости специально, чтобы оторваться от бабы.

— Кузьмич и чем же я тебе не угодила? — громко причитала бабенка, хватая бригадира за локоть.

— Как план давать, так ты к Полине бежишь, — скорее всего, она имела ввиду саму себя, догадался Митюшин.

— А как мужиков по хатам распределять, так обо мне забыл? Лейтенанта Раисе определил, всех помоложе тоже растыкал, а мне?

— Отстань Полька! Я ведь не быков осеменителей раздаю, а бойцов Красной Армии расквартирую. И с лейтенантом все просто. Ты где проживаешь? На отшибе, а ему необходимо размещаться в центре, чтобы, так сказать контролировать всю обстановку! Лучше Райкиного дома ничего не нашлось. Он большой и подходит под временный штаб, — привел свои доводы Кузьмич.

— Ага, и муж у Райки на фронте. Все даже очень подходит, — не совсем согласилась с его логикой женщина.

— При чем тут это? Когда же вы бабы головой думать станете, а не причинным местом? — укоризненно спросил бригадир.

— Я ей уже почитай два года как думаю, после того как мой Иван в лесу сгинул. И думы у меня, как колхозу с планом помочь. Тут ты у меня на первом месте, а вот как на одинокий огонек заглянуть, так не кому.

— Не специалист я по огонькам, отходил уже, да и Маша моя не поняла бы, — оправдывался Кузьмич.

— Тебе, что мужиков в деревне мало?

— Да где ж ты их видел, этих мужиков? Они все при бабах, а те, кто на вольных хлебах, больше, чем нажраться самогона и уснуть, ничего не могут. Да и тех всех мобилизовали. Тут одни бабы, да дети остались, — укоряла сельскому начальнику молодая женщина.

— Я тебе не сводник Полина. О ваших бабских хотелках я думаю в последнюю очередь. Здесь дело государственное, а ты?

— Ну, ну, Кузьмич, придешь ты еще ко мне со своим государственным делом, — пригрозила женщина. Костик стал свидетелем такого разговора и понял, что это его шанс.

— Я, конечно, сильно извиняюсь, что перебил вашу беседу, — кашлянув в кулак для порядка и чтобы привлечь внимание, произнес водитель. Парочка остановилась, повернувшись к военному лицом.

— Я тут с поста сменился и как бы остался не расквартированным. Не подскажете, где мне можно стать на постой?

Понятное дело вариант с бабой Нюрой он не рассматривал.

— Так, я вроде бы всех определил, — удивился бригадир своему недочету.

— Всех, да не всех! — расцвела Полина, оценивающе окинув мужчину взглядом.

— У меня, солдатик, место найдется, — голосом, исключающим всякую возможность отказа, произнесла колхозница. Кузьмич хотел было, что-то возразить, но ушлая женщина уже тащила за собой водителя. Бригадир в сердцах сплюнул себе под ноги и продолжил путь.

— Как мне вас звать-величать? — поинтересовался Митюшин.

— Полина Егоровна, можно по-простому Полина.

— Тогда разрешите представиться, Константин Андреевич или Костя, — предложил и свой вариант шофер. Дом Полины Егоровны действительно находился как-то обособленно. Большой деревянный сруб с резными наличниками смотрелся достаточно солидно. Сразу было видно, что здесь жили зажиточные люди. Пес залаял на незнакомца, но после окрика хозяйки замолчал и спрятался в будке. Полина Егоровна пригласила гостя в дом. Так как пол был устелен домоткаными дорожками, пришлось снимать сапоги. Дом имел несколько комнат. На окнах занавески, стол застелен скатертью, кровати заправлены. Кругом чистота и порядок. На комоде уставившись своей огромной трубой в сторону входа, стоял граммофон. Костик посмотрел на свои босые ноги, и ему стало смешно. Полина тоже хихикнула.

— Зря вы так Константин Андреевич. Можно было и в сапогах.

— Уж больно у вас чисто, неудобно как-то. По всему видно, что хозяйка вы замечательная. — А муж ваш, где Полина Егоровна? Такое хозяйство без мужика не обиходить, — спросил Костя для порядка, хотя слышал, как Поля говорила о гибели близкого ей человека.

— Мужа моего почитай, как два годика нету. Мастеровой мужик был мой Ваня. Золотые руки! Он и столяр, и рыбак, механик и охотник. Вот только эта охота его и сгубила. Пошел на медведя, а получилось все наоборот. По глупости погиб, — вздохнула вдова. Костик участливо покачал головой.