"Золотой" конвой

— Ты, что творишь, гаденыш? Дезертировать вздумал? Да я тебя под трибунал отправлю! — повел в его сторону автоматом офицер.

— Там, там, мужик какой-то в пижаме! — залепетал водитель, не спуская глаз с кабины. У Кузнецова вспотели ладошки. Что за сон такой? Ему стало страшно. Захотелось проснуться. Начальник, ослепленный светом фар, пока еще не видел трясущегося от страха Кузнецова.

— Митюшин, что ты несешь? Какой мужик? Ты часом не пьян?

— Ни как нет, товарищ лейтенант! Какая пьянка? — отрицал такую возможность шофер.

— Тогда почему покинул машину? — не понимал офицер причину такого поведения.

— Так я же говорю, что в машине, откуда ни возьмись, мужик в пижаме появился! — стоял на своем Митюшин.

— Мужик говоришь? — процедил сквозь зубы лейтенант, поворачиваясь к машине. Даже несмотря, что это был сон, Володя вспомнил свою покойную мамочку.

— Мамочка! — зашептал Кузнецов и проснулся весь в холодном поту. Над ним склонилась жена.

— Тебе, что-то приснилось? Кошмары? — участливо спросила Ольга. Он вытер пот со лба.

— Еще какие!

Владимир встал и прошел на кухню. Выпил стакан воды и в открытую форточку выкурил сигарету. И приснится же такое? Немного пошаркивая ногами в тапочках, вернулся в спальню. Оля погасила торшер и лежала под одеялом, мирно посапывая.

— Неужели спит? — подумал Володя. Везет же людям! Скрипнула кровать под его весом и он, лежа на спине, уставился в потолок. Спать хотелось, но мужчина почему-то боялся, что вдруг этот кошмар повторится? Впрочем, так и получилось. Переход от спальни до кабины ЗИСа прошел моментально, лишь едва он закрыл глаза. Кузнецов рассмотрел цифры номера, нарисованные белой краской, на борту идущего впереди грузовика. Водитель снова в немом ужасе подвинулся к деревянной дверце. Кто больше испугался, это еще вопрос? Таких настырных ночных ужасов Кузнецов не испытывал никогда.

— Только не ори. Давай поговорим, — попросил он шофера. Парень боялся призраков, но еще больше он боялся лейтенанта, который точно его прибьет, если он выкинет еще один подобный фортель. Уж лучше ехать с призраком, чем с лейтенантом. К тому же потустороннее явление не проявляло агрессии.

— Давай, — согласился Митюшин.

— Как тебя зовут? — миролюбиво поинтересовался Володя.

— Константин, — представился шофер.

— А меня Владимир.

— У призраков есть имена? — покосился на спутника Костя.

— Каких призраков? Ты думаешь, что я призрак? — догадался Кузнецов о ком идет речь.

— А кто же ты тогда если не призрак? Как очутился в моей машине? Я пассажиров не брал.

Вопрос логичный. Что на него ответить? Сказать, что это сон? Уж больно этот сон похож на реальность. Но с другой стороны, что это может быть, если не сновидение? Он ведь уже просыпался, и ничего этого не было. Игры разума какие-то! Он конечно не научный сотрудник и во всяких теориях не разбирается, поэтому сам ничего не понимал и толком объяснить не мог. Да и к чему это, если как только он откроет глаза, Константин исчезнет.

— Наверное, ты прав. Скорее всего, я призрак, только этого еще сам не понял.

— Умер своей смертью или под бомбежку попал? — продолжал странную беседу Митюшин. Что ответить? Признать себя покойником? Но, ведь живых призраков не бывает и значит, по логике вещей, он должен был умереть. Если заговорил о бомбежке, то Володька непонятным образом оказался в информационном поле, связанном с Великой отечественной войной. Отсутствие погон у соседа говорило, что сейчас 1941 или 1942 год. Мысль о возможной смерти от взрыва авиационной бомбы вызывала у него неприятные ощущения.

— Наверное, своей. Не помню. Лег в постель, закрыл глаза и очутился здесь, — не соврал Кузнецов.

— Это понятно, — кивнул водитель на его пижаму.

— И каково быть призраком?

— Не знаю. Полностью не осмыслил. Образовались какие-то пробелы в памяти.

Костя весело хмыкнул.

— Не мудрено.

— Может, поможешь мне их восполнить? — попросил помощи Владимир.

— Я? Ну, ты даешь! Чем я могу призраку помочь?

— Ответь на несколько вопросов. Какой сейчас год?

— 1941 понятное дело. Ты когда представился то? — продолжал общение Митюшин. Этот вопрос Володька оставил без ответа.

— Где мы сейчас? — продолжал интересоваться Кузнецов.

— Под Смоленском.

— И куда едем? Что везем? — посыпались вопросы. Тут Митюшин насторожился.

— Не похож ты на призрака. Уж больно любопытен, и не прозрачный, как они бывают. Шпион ты, немецкий, — потянулся Костя за карабином, который стоял у него за спиной. Как бы он тут с ним развернулся, непонятно, но то, что парень принял его за врага, было не очень хорошо. В молодости Володьке снились женщины, и в своих эротических грезах присутствовало ощущение реальности, но сейчас реальность просто била фонтаном. От того, что водитель потянулся за оружием и отвлекся от управления транспортным средством, грузовик повело в сторону кювета. Кузнецов перехватил руль и всем телом прижал шофера к дверце.

— Какой шпион? В пижаме? Пусти ствол! Пусти, говорю. Сейчас слетим с дороги и перевернемся.

Это предупреждение подействовало. Костя взялся за баранку двумя руками.

— Ты кто такой и откуда здесь взялся? Руки теплые, значит не покойник.

— Молодец! Догадливый.

— Послушай Вова или как тебя там? Я сейчас остановлюсь и тебе конец. Ты влез в машину с секретным грузом, и лейтенант тебя поставит к стенке. Никто с тобой разбираться не станет. Ты явно немецкий агент, — угрожающе сообщил водитель, все еще косо посматривая на карабин.

— Дурак, ты Костя! Ты видел, как я садился к тебе в кабину? Нет? А когда выскакивал из машины, то почему тогда твой лейтенант меня не застрелил? Молчишь? А может он меня не обнаружил? Может меня просто не стало?

— Но, так не бывает! — не знал, как это все объяснить военный.

— Ты ведь не призрак?

— Не призрак, призрак, какая разница? — сопел Володя.

— Если остановишься, то я снова исчезну, а тебе влетит от твоего лейтенанта. Хочешь попробовать еще один раз? — схитрил Кузнецов, сам не зная механизма перехода в другое состояние. Судя по физиономии Митюшина, рисковать он не собирался.

— Это какой-то фокус? — хотел Константин хоть что-то услышать для пояснения возникшей ситуации.

— Что тебе надо?

— Мне? Ничего мне не надо. Я хочу проснуться и забыть этот кошмар, — нервничал Владимир.

— Так ты спишь или помер? — задавал наводящие вопросы Костя.

— В том то и дело, что сам не разобрался. Лег дома в постель, закрыл глаза и оказался здесь с тобой.

— А-а, пижама! — не договорил Митюшин, отнеся эту улику с формой одежды, как доказательство версии гостя.