Золотой краб

— Подумаешь, — польщенно сказал Витя, — я и про романский стиль знаю. — Он хотел было сказать, что проходил это в школе, по истории, но раздумал.

— Очень хорошо! — радостно отозвалась художница. — Очень приятно, когда молодые люди интересуются историей и искусством. А церковь построена в конце восемнадцатого века. Когда Пушкин ехал на дуэль, на Черную речку, он видел эту церковь. И в ней, в самом деле, использованы приемы готики. В книгах называют это по-разному — псевдоготикой или лжеготикой, но мне такие названия не нравятся. Эта постройка прекрасна! А в прекрасном не может быть лжи! — Она задумалась и нерешительно добавила: — Я имею в виду природу и искусство…

«Лжеготика», — повторил про себя Витя, нужно будет рассказать маме.

— Ты, наверно, не обратил внимание, церковь эта связана с парком и дворцом. — Широким жестом художница обвела парк за решеткой, где колыхалось зеленое облако листвы, которое Витя разглядывал с крыши. — Она замыкает комплекс на западе…

— А откуда вы знаете, где запад? — встрепенулся Витя.

— Знаешь, что такое алтарь?

Витя снова пожал плечами, но на сей раз очень нетерпеливо, ему казалось, что художница удаляется от темы.

— Если ты заходил в церковь, то видел прямо перед входом иконостас. За ним — алтарь. А снаружи алтарное помещение называют абсидой, она выделяется. Абсида всегда на востоке, а колокольня — на западе. Так строили.

— Спасибо вам огромное-преогромное! — на ходу крикнул Витя, а озадаченная художница осталась на скамейке.

Витя уже провел воображаемую прямую от скамейки на восток. Она вела к огромным запертым воротам парковой решетки. Вот и ЧУГУН. Ворота и решетка были очень высоки, но у Невки решетка кончалась. В воду метра на три спускалась загородка, по ней можно было пройти над водой, и, завернув, выйти со стороны парка.

Витя глянул на милицейский пост у моста. Милиционер вышел из стеклянной коробочки и говорил с кем-то, посматривая на реку. Витя вернулся к воротам. Художница опять стояла у мольберта в своей полотняной шляпе. Витя прижался лбом к воротам, разглядывая парк, и понял, что голова пройдет между прутьями. Он давно знал: главное, чтобы пролезла голова, тело пройдет свободно. «Абсида, абсида, та-ра-ра-рам!» — взволнованно напевал Витя.

Все оказалось просто. С художницей, конечно, повезло. Если она не ошиблась с этой самой абсидой!

Широкая аллея, посыпанная красным песком, вела прямо на восток, в конце виднелся желтый дворец с колоннами.

Витя предположил, что Драконом может быть коряга-скульптура, каких в последнее время развелось множество. Но обширные газоны по обе стороны аллеи густо заросли деревьями и кустами, а из площадок он приметил только волейбольную.

Озираясь по сторонам, Витя чуть не налетел на женщину в белом, и даже не успев сообразить, кто это, нырнул в кусты. В голове пронеслось: «ОПАСАЙСЯ ЛЮДЕЙ В БЕЛОМ!» Ничего себе реакция, удивился он себе. Все правильно, возьмет его за шкирку и выкинет из санатория. Ведь это парк санатория, вход сюда с Малой Невки, через проходную, где сидит строгий вахтер и пускает по санаторным книжкам. Здесь отдыхают, и совсем не место мальчишкам.

Санаторный врач не заметила Витю, она сердито ворчала на старичка с удочкой: «То, что вы совершаете дозированные прогулки, расскажите своей бабушке…» «У меня давно нет бабушки, — конфузливо оправдывался старичок, — но я же целый день на воздухе…»

Опасное место Витя миновал мелкими перебежками, прячась за деревьями, а за дворцом было уже спокойно. Однако, никаких драконов Витя не встретил.

Откуда-то лилась приятная музыка. Витя забрался на каменную террасу и заглянул в окна зала. Там было очень красиво, и там танцевали. Сверкали, отражаясь в зеркалах, люстры. У стен стояла скульптура, а в центре зала мраморная девушка в короткой тунике ехала куда-то на мраморном тигре. Но тигр — явно не дракон.

Витя вернулся на восточную прямую, спрыгнул с бережка и оказался у воды, на подковке песка. Сверху свешивались кусты, под которыми можно было укрыться от дождя и от взглядов. Он залез под полог кустарника. Прямо перед ним, на другой стороне реки, лежала огороженная набережная, где сегодня днем он обнаружил кирпичную стрелу. И он увидел ДРАКОНА. Сомнений не оставалось. Это было дерево.

Оно полого лежало над самой рекой, полоская нижние ветви в воде. Видно, ива старая, когда-то срубили три толстенных сука, и теперь они торчали, как любопытные змеегорынычевы головы. И у каждой был свой поворот, свое «выражение лица».

Витя полез по стволу и через несколько шагов уже смог держаться за ветви, а вскоре увидел автомобильную покрышку, которая не просматривалась с берега. Она хорошо угнездилась в ветвях, в ней удобно было сидеть.

Витя сел, КРЕСЛО ему очень понравилось. Внизу плескалась река, чуть доносилась музыка, кричали чайки, наверно, не замечали Витю и резали воздух прямо у него над головой. Тучи над Невкой провисали серыми гамаками, и все краски стали мягкими, вечерними. Должно быть, уже поздно. Думать про будущие объяснения с мамой не хотелось, но он заторопился.

Внизу плавала вторая покрышка, привязанная к дракону веревкой. Витя подтянул покрышку к стволу и спрыгнул на нее. Тонкая бечевка охватывала бублик покрышки и исчезала в воде. Он потащил бечевку, вынул аптечный пузырек, отвинтил крышечку и прочел еще одну записку: «Обратно, к северной части пруда, десять шагов от лежащей липы, направление укажет венок из одуванчиков. Ты у цели!»

Витя завинтил пузырек с запиской и спустил в воду, причалил, выбирая веревку, к дракону. Он был уверен, что теперь дойдет до конца, раскроет тайну — она у него в руках. Брюки промокли, на них налипла какая-то труха, но Витя и не заметил этого. Он выскочил прямо через проходную, мимо удивленного вахтера.

Обратно, это значит через мост. Там, в городском. саду, длинный пруд. Он знает, где восток, значит, северная часть пруда — дальняя, за мостиком, с которого мальчишки обычно удили рыбу. Он прочесал эту часть пруда и нашел два дерева, растущих под острым углом к воде. Одно — клен, другое — липа. Все точно. Он долго рассматривал покатый травянистый спуск к пруду, потом саму липу, пока не бросился в глаза привядший венок на одной из веток. Следуя ее направлению, Витя сделал десять старательных шагов.

Он стоял на травяном скате, но не видел ни коробка, ни аптечной бутылочки. Опустился на колени и погладил траву. А может, в венке записка? Он вернулся к липе и прикинул — залезть на нее трудно, но возможно. А если тот, кто все это сделал, повесил венок, пользуясь шестом или палкой? Но искать палку Витя не стал, он снова отмерил десять шагов и начал перебирать траву, в одном месте потянул ее, помогая другой рукой снизу, и вынул квадратик дерна. Под ним лежала коробочка.

А что, если тот, кто ищет коробочку, идет по моим следам, подумал Витя, он застанет меня и может случиться все, что угодно, и свидетелей не будет. Кругом пусто, даже неугомонные мальчишки-удильщики разбежались уже по домам. Витя отошел к концу пруда (если человек появится с левого берега, что логично, Витя побежит по правому) и осторожно открыл коробочку.