Золотой Лис. 1-2 часть

— Прежняя хранительница просит тебя приблизиться, коснуться моего разума и поговорить с нею, — самым доверительным и кротким голосом поведал Ридд. Он устало сел на землю, ещё хранившую в себе древной жар солнца, прислонился спиной к молодой сосне и закрыл глаза.

Сначала ничего не происходило. Медленно плыли в голове мерзкие и страшные воспоминания — от одних дриада шарахалась, на другие взирала с ощутимым неодобрением, но иные её весьма заинтересовали… вот сильнее запахло луговой травой и отчего-то медуницей. Затем обрушился водопад разнотравья, в котором отчётливо сквозил томный аромат разогретого под солнцем соснового бора. От терпкой пыльцы ромашки парень едва не расчихался и даже оказался вынужден почесать раззудевшийся некстати нос.

Вот и всё!

Одновременно с этим руки парня робко, а затем смелее коснулись холодные пальцы. Право, стоило приоткрыть один глаз, чтобы увидать рядом трясущуюся от страха дриаду, чтобы ободряюще ей подмигнуть.

— Не бойся, хранительница, я не причиню тебе зла.

Та осторожно протянула вновь отдёрнутую было руку и смелее провела кончиками пальцев по лицу сидящего — сверху вниз сползло прикосновение. И когда оно проплывало по губам, Ридд легонько улыбнулся и осторожно, с замирающим сердцем легонько поцеловал эти пальчики лесной девы.

— Клянусь вечным лесом и священным древом — ты сделал это! — в голосе дриады сквозило удивление. — Моя предшественница предсказала это — и не ошиблась!

Дриада тут же уселась почти безбоязненно рядом, и некоторое время смотрела вдаль, на выгоревшее под летом поле и зелень виноградников за ним. И брошенный искоса взгляд парня подтвердил, что та сейчас воплотилась в телесном виде.

— Столько веков я училась, тщилась быть лучшей из лучших, чтобы однажды вот так, неожиданно получить эту должность! Нет-нет, мастер Ридд — самое трудное было не запомнить имена и свойства всех растений и животных — то дано мне при сотворении. Но запомнить хитрость и коварство смертных, их уловки и подлые деяния.

Ридд хмуро покивал.

— То тебе ещё предстоит узнать, подруга — и я очень надеюсь, что это знание не ожесточит тебя. Далеко не все таковы, как я. Знаю всего лишь нескольких тех, кто отнёсся бы к вашему племени спокойно и даже дружелюбно. Остальные же… — парень сокрушённо махнул рукой.

Уж не хуже других он знал заскорузлость и меленькую подлость людскую, когда ради сиюминутной выгоды творилось такое, что кому и пересказать стыдно. И что самое мерзкое — всё то проделывалось с именем светлых богов на устах. Неизменно находились десятки причин и отговорок, враз становившихся единстенно возможной истиной — истиной сильного, истиной победителя.

— Послушай, — Ридд погладил доверчиво наклонившуюся травяную метёлку, восхитился её чуть кольнувшей в ладонь щекотке. — А как это, не иметь тела, жить каким-то лучиком света?

Глупый, то не жизнь, а всего лишь существование.

Судя по задумчивому кивку дриады, та каким-то образом уловила голос своей бывшей коллеги и несостоявшейся подруги.

— И я намерена узнать эту жизнь…

На краю священной рощи мирно сидел крепкий парень в нескольких изорванных лохмотьях окровавленной ткани вместо одежды — и одетая лишь закатным светом дриада. Удивительно то показалось промчавшемуся мимо вечернему ветерку, но первый что-то не спешил хватать ту раскалёнными медными клещами, да и вторая что-то не торопилась укрыться или отделаться от него.

Они тихо и мирно беседовали, иногда обходясь одними лишь обрывками мыслей вместо слов. И тогда дриада что-то переспрашивала, удивлялась и ахала, а один раз даже отвесила звонкий, полновесный подзатыльник.

Но парень не обиделся, а лишь печально улыбнулся и воздел ладони в извечном жесте признания вины. А потом поковырялся в складках валявшегося у его ног раскошного плаща, добыл оттуда небольшой виал вина и медленно, смакуя каждую каплю, отпил. Прислушавшись к чему-то, он кивнул и передал сосуд дриаде, которая пригубила с забавной смесью любопытства и осторожности. В общем одобрила и даже поглядывала потом уже куда веселее и непринуждённее…

— Вон там, за ручьём в низинке, деревня Малая Зингеровка. Тамошний староста, с пегой бородой и круглой такой мордой как у сурка, мужик ничего, с понятием и спокойный. Могу поговорить с ним, возможно и придёт когда, побеседуете. Поможешь ему чем, он тоже — глядишь, и наладится у вас общение, — Ридд с сожалением опустил в траву опустевший виал и сожалеюще вздохнул по поводу его малых размеров.

— Зато вон туда, в Комарёвку, лучше не соваться. Там народ жадноватый и позлее, могут и впрямь по тёмности предпринять чего, — просвещал Ридд жадно внимавшую дриаду. Он ещё долго рассказывал и показывал, словно торопился за этот вечер пересказать всё и вся…

— Уфф, хватит? Я за год столько слов не произносил, — в конце концов парень запросил пощады и легонько помассировал занывшие от усталости губы и щёки.

Дриада в ответ самым грозным голосом пообещала, что если кое-кто не будет как можно чаще приходить в гости и приносить с собой вино и рассказы, то этот кое-кто может о том и пожалеть!

Можно подумать, будто кто-то купился на эти слова! Ридд легонько качнулся на месте и игриво толкнул соседку плечом. Та от такой нежности хоть и улетела кувырком в заросли голубики, но не обиделась, а рассмеялась.

— Моя сестра права — а бессмертная ошиблась, — новая хранительница рощи скользнула поближе, радуя взгляд лёгкостью движений, и благословляя коснулась лба парня мягкими холодными губами. — Иди уж в свой город — и да не преткнётся в пути нога твоя о камень, мастер Ридд…

Глава 8. Гамбит почтенной леди

— Полегче, деда, грабками-то размахивай! Чуть в морду мне не заехал!

Ломающийся голос деревенского парнишки с передка то взвивался по-петушиному, то вдруг отзывался этаким симпатичным баском, и покачивавшийся в телеге Ридд мимолётно улыбнулся, припомнив себя в ту же, совсем недавнюю пору. Когда окаянные руки и ноги сшибают все углы, и решительно не знаешь, куда их деть. Когда собственный голос иногда вдруг предательски ломается — а случайное прикосновение юбок прошмыгнувшей мимо служаночки нечаянно заливает шею и лицо до ушей жаркой волной…

— Не, Грицько — морда то у собак или вон, у лошадей, — прокуренным голосом поучал внука возница, и тут же безо всякой надежды на успех подстегнул последних. — А у людей, шёб ты знал, харя.

Попутная телега виновоза из Комарёвки, насквозь пропитанная стойким мускатным духом, продвигалась хоть и весьма неспешно, но всё же потихоньку приближала Ридда к городу. На ходу она тряслась и тарахтела так, словно колёса её отроду круглыми не были — а сделаны оказывались не иначе как самим врагом рода человеческого… чтоб ему набок своротило эту самую харю! Или морду? Ридд настолько заинтересовался этим вопросом, что даже сумел преодолеть свою усталость и окликнул словоохотливого возницу.