Золотой мальчик

Я сделал вид, что тяжело задумался. На самом же деле я считал варианты. Пожалуй, он не скажет на интересующие нас темы больше, чем сказал.

— Как ты должен получить остальное?

— Ты послушай, — горячо шептал Зуб, брызгая слюной. — Пацана велено не возвращать. Обещали доплатить. Деньги будут как только пацана не будет.

— И кто же должен убить пацана?

— Нам скажут где и когда вы будете передавать его и мы должны будем убить всех, кто приедет за деньгами, и пацана, и тех, кто привезёт деньги. Свидетелей быть не должно.

— Хорошие хозяева у моих новых друзей, — присвистнул я. — Нет, братан, пожалуй, не пойду я к тебе на работу. Ненадёжный ты работодатель.

— Брось, — подмигнул он мне. — Ты же не бросишь тут гранату. Блефуешь, да? Ты же сам погибнешь.

Я под столом опустил руку с гранатой ему на колени.

— Хочешь, разожму? — спросил я его. — Ты только головой кивни, и увидишь как твои причиндалы с люстры свисают. Если, конечно, увидишь. Ну что же ты? Кивни.

Зуб побледнел, покрылся весь потом и помотал головой.

— Ты что — псих? — спросил он, когда я снял руку и положил опять её на стол.

— Что-то вроде этого, — не стал я спорить. — Ты скажи лучше, сколько ты мне дашь денег прямо сейчас, чтобы я не сидел с тобой, а поскорее ушёл отсюда.

— Можно я своих ребят позову?

— Только одного.

Зуб поманил пальцем приглядывавшихся к нам охранников, показав в воздухе один палец.

К нему тут же подошёл один из бугаёв. Зуб что-то пошептал ему, у того сделались круглые глаза, но он поспешил к своим, правда, постоянно оглядываясь на наш столик. Там он быстро пошептался, его собутыльники вывернули карманы, откуда-то из-под стола извлекли портфель. С этим портфелем бугай прошёл по некоторым посетителям, которых облегчил на энные суммы.

Вскоре он вернулся, поставив портфель возле Зуба и что-то быстро шепнув ему. Зуб кивнул головой, достал бумажник, вытащил оттуда толстую пачку денег в рублях и валюте крупными бумажками, посчитал, положил в портфель и сказал, вопросительно глядя на меня:

— Прямо сейчас могу дать тебе четыреста двадцать пять тысяч долларов и семьдесят миллионов рублями. Старыми, естественно. Если подождёшь, можно заказать бабки — привезут ровно столько — сколько твоя душа пожелает.

— Ну уж нет, — отказался я. — Давай то, что есть.

Зуб подвинул мне портфель. Я оглядел зал. Там было удивительно тихо. И все смотрели на нас. Я поприветствовал зрителей, сделав им ручкой, и предложил то же самое проделать Зубу, но он постеснялся. Нервничал.

Я взял портфель, прикинул его на вес, и сказал Зубу, кивая на выход. Пойдём, проводишь меня до дверей.

Зуб кивнул и медленно встал. Я притянул его к себе за рукав, портфель зажал подмышкой, взял его за локоть и повёл к дверям, сжимая в руке гранату. У выхода никого не было, я имею в виду внутри. Швейцара и гардеробщика как ветром сдуло.

Пятясь, я направился к двери, и посмотрел в зал, откуда уже вошли в маленькое фойе охранники Зуба, опасливо глядя на меня и держась за карманы.

Они медленно подходили, а я так же медленно отступал, загораживаясь Зубом. Так спиной я и открыл двери, придерживая их. Мне удалось втащить Зуба за собой. Я примерился. Пора.

— Ну, прощай, братан, — сказал я Зубу, глядя в его блудливые глаза.

Он сделал было шаг назад, но я перехватил его, повернул силой его руку ладонью вверх и вложил в неё гранату.

— Держи крепко, — шепнул я ему почти что в ухо.

Зуб сжал свой кулак второй рукой. Челюсть у него буквально плясала. Руки тряслись. Я повернул его спиной к себе и сильно ударил дверями, так что он полетел прямо на пол, под ноги своим охранникам, я ещё увидел, как покатилась по полу, дребезжа и лязгая, граната, которую он так и не удержал в руках, как тянулся к ней искрививший в крике рот, Зуб и ещё десятки рук, а потом я отскочил за угол и пригнулся, зажав ладонями уши.

В тот же миг внутри кафе рвануло, тяжёлую дверь вынесло на улицу, тяжело поползла витрина толстенного стекла, рассыпаясь большими кусками на части. Из кафе раздались вопли и крики, стали выскакивать перепуганные люди, а навстречу им мчались московские зеваки в огромном количестве. Со стороны метро, и с Арбата, и с проспекта Калинина.

Мне не стоило особого труда уйти на Арбат и оттуда переулками к бульвару Гоголя, где уже ждал меня Слон.

— Что это там грохнуло? — спросил он.

— Это Зуб обожрался, и так сильно испортил воздух, что его самого разорвало на мелкие кусочки.

— Ты что — гранату кинул? — вылупился на меня Слон.

— Нет, это я кулаком по столу стукнул, чтобы он меня слушался. Да пойдём скорее, потом расскажу.

Мы пошли вдоль Гоголевского бульвара, и немного пройдя прямо, нырнули направо, погрузившись в бесчисленные переулки между Арбатом и Пречистенкой. Там, изрядно поплутав, мы пристроились на какой-то лавочке в старом и тихом дворике, где в самом центре возвышалось уже забытое сооружение под названием «клумба».

Мы сидели на скамейке, подложив под задницу перчатки, и просто смотрели на этот тихий дворик.

— Вот же живут люди, — завистливо вздохнул Слон, разглядывая клумбу.

— А тебе кто не даёт так жить?

— Ладно, тебя не спросили, давай, рассказывай, что там случилось. Мы же договаривались, что всё будет очень тихо, без шухера. Так в чём дело?

— Пришлось выполнить работу службы безопасности, пока нас не убрали лихие "санитары каменных джунглей".

И я рассказал ему всё, что узнал от Зуба. И про заказ, и про то, что нас самих всех заказали.

А когда я показал портфель с деньгами, Слон рассмеялся и хлопнул меня по колену.

— Если ты не хочешь, чтобы я дальше двигался на своих ногах, можешь хлопнуть меня по второй коленке, — разрешил я.

— Да я не хотел сильно, — оправдывался Слон. — Ну ты даёшь, Соколик!

Но кто всё же делал заказ? Неужели отец пацана? Зачем? Ну, жену это я ещё могу как-то понять. А пацан чем ему помешал? Ну, по пьяни и не такие дела делают, но чтобы вполне обеспеченный человек, сотрудник банка, с хорошим положением, чтобы жену и сына… Нет, что-то не сходится.

— Но Зуб мне сразу сказал, что он знает о моём звонке отцу по поводу выкупа.

— Нет, Соколик, ты у нас голова, ты и думай, но только что-то тут не так. Грязное это дело.

— Как же мы доберёмся до заказчика, если это не отец мальчишки? Ты сам подумай — Зуб убит, да и не знал он ничего больше того, что мне рассказал. Какие ещё могут быть ниточки? Заказчика он сам не видел, не врёт.

— Хорошо, Соколик, но вас же учили там первичному дознанию, расследованию, хотя бы азам.

— Меня много чему учили, да не всем пришлось в жизни и по службе пользоваться. Хотя, давай попробуем. Давай отбросим в сторону всё, что неизвестно, и оставим то, что известно. Всё остальное заведёт нас в область вариантности и предположений, а сценариев в этом случае можно написать столько, что Голливуд фильмы по ним снимать не успеет.