Золотой павлин Сабатеи

— Ну и славно, — перебил ее варвар, — у вас будет меньше забот. Так в чем же беда?

— А в том, — сверкнула глазами Испарана, — что за это Хафар пообещал выдать им тебя! Вчера вечером он приезжал сюда и был очень раздосадован, что ты так и не появился. Тебя ищут по всему городу!

— В какое время он приезжал? — наморщил лоб варвар. — Я что-то ничего не заметил.

— Когда опустился туман…

— Какой туман? Разве вечером был туман?

— Куда же ты, интересно, смотрел? — удивилась Испарана. — Вчера вечером город накрыл такой туман, что за пять шагов ничего не было видно!

— Хм-м! — протянул варвар, — Наверное, только в ваших кварталах он и был, а я ничего не заметил.

— Ну, ладно, — махнула рукой Испарана, — не в этом дело. Азатбахт клялся Вечноживым Таримом, что не выпустит нас отсюда, пока не поймает тебя!

— Да пусть хоть Эрликом клянется! — усмехнулся варвар. — Так он меня и взял, шангарская блевотина!

— Понимаешь, — Испарана скрестила руки на груди, — у нас нет выхода. Мы должны попасть в Хоарезм, ты же знаешь, там у Джунгир-хана родственник, а так…

— Охвостье Нергала! — выругался киммериец. — Ты что, забыла про меня? Я доберусь туда, только скажи, к кому мне обратиться. Потом и вас вытащу. Не впервой такие дела проворачивать, — не удержался он, чтобы немного не похвалиться.

— Надо подумать.

Испарана встала и сделала несколько шагов к окну, потом вернулась обратно. Варвар, не отрываясь, глядел на нее, потому что женщина так ничего и не накинула на себя и точеные линии ее тела, словно высеченные рукой божественного мастера, были несказанно прекрасны.

— Какая ты…

— Одевайся! — приняла, наконец, решение Испарана. — Пока раннее утро, постарайся незаметно выбраться из города. Помнишь, где мы встретились вчера?

— Обижаешь, — фыркнул киммериец, — я еще не старик, и с памятью у меня хорошо.

— Да, не старик, — улыбнулась Испарана, набрасывая на себя легкий халат, — это я знаю. Даже совсем не старик… Так вот, — продолжила она, — мои всадники остановились в селении чуть подальше на север от этого места. Доберешься туда, они дадут тебе коня, и поезжай в Хоарезм, к великому визирю тамошнего сатрапа. Его имя Мусаиб. Расскажи ему все, что знаешь. Он должен помочь.

— Ну и ну, — присвистнул киммериец. — Большой человек… А если он не поверит мне?

— Поверит. — Испарана подошла к столику и из стоящего там ларца вытащила какой-то предмет. — Вот. — Она протянула киммерийцу белый платок, на котором был вышит ханский вензель. — Покажешь ему это.

— Жди! — Конан мгновенно облачился в свои одежды, подтянул пояс с мечом и кинжалом. — Дня через три-четыре вернусь либо пришлю гонца. Только не говори ничего Хафару. Если он продал меня, то и вас продаст, клянусь Кромом! Такой уж у вас в Замбуле народишко!

Он крепко прижал к себе Испарану и тихо, как привидение, выскользнул в окно.

Часть третья

ПУТЕШЕСТВИЕ В ХОАРЕЗМ

Глава первая

Конь, осторожно выбирая, куда ступить, медленно спускался вниз по каменной осыпи. Конан держался за повод, направляя коня по узкой, еле заметной тропе, петлявшей по склону горы. Чтобы сократить путь и не встречаться с дозорами, он решил перебраться через перевал по пешей дороге. Теперь киммериец уже жалел об этом. Конь шел с таким трудом, что вряд ли, несмотря на все мучения, удастся выиграть хоть какое-то время. Скорее, наоборот. Варвар приложил ладонь к глазам, глядя вниз на расстилавшуюся под ним долину. Так и есть! Две арбы, которые тащили небольшие, но сильные и упрямые мулы, уже показались из-за поворота и, наверное, достигнут моста через бурную реку, с шумом прыгающую по каменным порогам, даже быстрее, чем он. А ведь когда Конан выехал из горного селения, они были лишь чуть-чуть, шагов на триста, впереди него.

Расставшись с Испараной, он благополучно перелез через городскую стену и, не привлекая ничьего внимания, бегом направился в селение, в котором стоял отряд туранских всадников Джунгир-хана. Командир дал ему крепкого коня, немного пищи в дорогу, и варвар, не мешкая, направился в сторону Хоарезма. Можно было добраться до цели по ровной широкой дороге, которая шла от Шангары по берегу моря Вилайет, но киммериец выбрал путь через горы.

Когда он, наконец, спустился с перевала, то у самого моста нагнал две арбы, которые видел с высоты. На передней сидел мужчина средних лет в коричневом кафтане поверх неопределенного цвета рубахи, а второй арбой правила женщина. Конан не мог определить ее возраст, поскольку она была одета в длинную белую накидку с наполовину закрывавшим лицо капюшоном.

— Эй! Поберегись! — Варвар направил коня чуть левее, чтобы обогнать маленький караван.

Возница попридержал повозку, и киммериец, кивнув ему в знак приветствия, направил коня по дороге, спускавшейся вдоль порожистой речки. Далеко впереди горы разбегались в стороны, долина становилась шире, и река разливалась большой заводью, похожей на ровное и спокойное озеро.

Однако еще дальше чуткое ухо варвара уловило шум большого водопада. Растительность, которая в этом месте состояла из невысоких кустарников, дальше, у самого разлива, уступала место тенистым деревьям и лужайкам с зеленой травой. Полянка с густыми высокими смоквами и чинарами выделялась ярким изумрудным пятном среди желтоватой скудной поросли горных склонов.

«Вот и хорошо, — решил варвар, — здесь сделаю привал. — Напою коня, да и самому пора чего-нибудь сжевать».

Последние несколько сотен шагов дорога сужалась, как бы создавая путникам последнее препятствие перед отдыхом в ровной долине. Конан взглянул вниз, под обрыв. Река шумела и пенилась белой гривой, словно тоже спешила попасть в прохладную заводь, предвкушая долгожданный покой. Выбравшись в долину, варвар нашел небольшую лужайку у самой воды и спешился. Он снял с коня упряжь и поклажу, и животное сразу же зашло в воду.

Погрузившись в нее чуть ли не по брюхо, оно принялось утолять жажду, поводя головой и фыркая от удовольствия.

Киммериец смыл с лица пот и дорожную пыль, а потом присел в тени раскидистого дерева, прислонясь спиной к шершавому прохладному стволу.

«Может быть, остановиться здесь на ночлег? — размышлял он, развязывая дорожную сумку, которую ему дал командир туранцев. — Вечер уже близко. Или проехать еще немного?»

Конан не знал этой дороги и решил, что, пока он поит коня и перекусывает сам, подъедут две арбы. У тех людей он сможет расспросить, каков путь впереди.

«Что там сунул мне этот сын пустыни? — Варвар вытащил узелок, в котором лежал его обед. — Хм! Не пожадничал, туранская задница!»— удивился он.

И, правда, в белую тряпицу были завернуты несколько изрядных кусков холодной баранины, пара лепешек и мешочек с урюком. К этому была добавлена большая бутылка темно-зеленого офирского стекла. Конан вытащил зубами пробку и понюхал ее содержимое. Вино!

«Неплохо, клянусь Кромом!» Он завернул в лепешку кусок мяса и принялся жадно жевать: он не ел уже больше суток.