Золотой шар

– Слышь, ты, – чуть дернул головой пленник, но вдруг зашелся в крике, завалившись на землю.

Широко открыв глаза, я смотрел и не мог понять, в чем дело. И только спустя пару секунд понял, что Лёха выстрелил в ногу пленника. Похоже, действительно или пневматический, или травмат – звук выстрела совсем тихий был, просто резко хлопнуло. Хотя пленный орет от боли – я присмотрелся и понял, что у него ботинок в районе пятки прострелен.

– Слышь, ёпа, ты бы заткнулся, – произнес Лёха, старательно прицеливаясь, – давай второй не дергай сейчас…

– Нет, нет, не надо! – вдруг заголосил пленник, пытаясь подогнуть здоровую ногу, будто бы ее в себя намереваясь спрятать. Втянуть, как черепаха лапы в панцирь втягивает.

Теперь я заметил, как дернулся пистолет одновременно с тихим хлопком выстрела. Так он бесшумный, догадался я.

– Эй, ёпа! – расстроился Лёха. – Ты опять орешь? Стрелять буду, пока не заткнешься, учти. Ну-ка давай в руку теперь, – быстро добавил он, целясь в извивающегося пленника, который уже принялся прятать под себя связанные руки.

Опять резкий хлопок, но теперь тот не вскрикнул, а лишь утробно завизжал.

– Ай, обманул, – покачал головой Лёха – пользуясь тем, что пленник прятал руки, он в третий раз прострелил ему ступню. – Ну что, ёпа? Будем на вопросы отвечать?

– Ы-ыы-ыыы, – отчаянно закивал головой лежащий, демонстрируя явное желание общаться.

– Вот и хорошо, – довольно выпятил губу Лёха и обернулся ко мне: – Вадик, давай вон там присядь, посматривай по сторонам пока.

Кивнув, я пошел в указанное место, действительно удобное, чтобы за подступами наблюдать.

– Как зовут?

– Олег! Олег!

– Сколько лет?

– Двадцать два!

– Почему не в армии?

– А… а… нет, нет, не надо, пожалуйста, я отмазался!

Поодаль продолжали сыпаться резкие вопросы, я же, направляясь к удобной ложбинке рядом с двумя деревьями, вдруг напрягся. Не хотелось туда идти. Вот не хотелось, и все.

Вспомнив, где я, вообще, нахожусь, достал несколько гаек из кармана и бросил их вперед. Ничего не происходило, гайки тихо скрывались в траве. Но дальше я все равно не пошел, а свернул в сторону и приблизился к опушке.

И тут же остановился, как в стену упершись, – с этим экспресс-допросом совсем забыл о текущей зеленой субстанции, которая разобралась с нашими преследователями. «Зеленка» никуда не делась – так и колыхалась покрывалом метрах в семи от меня у подножия пологого склона. Плотная, неживая, но слабо шевелящаяся субстанция изумрудного цвета, гораздо ярче даже насыщенной, изумрудного цвета травы.

Она неживая, это точно. Вот тот студень, который был теперь вместо Обского моря, он живой. И он смотрел на меня. А эта нет. Не знаю почему, но как-то я это понял.

Но живая или неживая, а «зеленка» сейчас двигалась, притом пугающе целенаправленно. Вверх она подняться не могла, действительно, как Лёха и сказал, перетекала понизу. Почти не могла подняться – чуть оттекая назад, беря сил для рывка, зеленое покрывало изгибалось, а после вдруг шло рябью и быстро как прыгало вперед, выигрывая у спуска немного расстояния. И после снова откатывалось на прежние позиции.

– Время обеда… – протянул я, холодея и завороженно наблюдая за тем, как накатывающая зеленая масса лижет труп убитого Лёхой бандита. Мертвец был уже не в полном сборе – падая, он катился, раскидывая конечности, так и распластался. Теперь стараниями «зеленки» у него не хватала одной ноги, части руки и пах был вскрыт. «Как в музее анатомии», – мелькнула у меня мысль. Кровь из страшных ран не текла, и мне даже отсюда можно было рассмотреть белеющие кости и бурые полосы мышечной ткани, выставленные на свет.

Ругаясь неслышно на свою дурость, не торопясь спустился по склону и, дождавшись очередного отлива студенистой массы, толкнул тело вниз. В этот момент каблук левой ноги чуть проскользнул на дерне, и сердце ухнуло куда-то к желудку, а ступни от страха холодом налились. Но не упал – взвился в прыжке, каким-то невероятным образом толкнувшись той ногой, которой труп пихал.

Дыша как загнанный зверь, чувствуя барабанистые удары сердца, отбежал на несколько шагов вверх по склону и наблюдал, как «зеленка» поглощает тело. Вокруг вдруг зазвенела тишина, и я как будто со стороны увидел это непонятное образование, шевелящееся и извивающееся рядом с… пищей? Нет, скорее материалом. И это, кстати, не студень совсем – вдруг понял я. На первый взгляд «зеленка» походила на текучее желе, но если присмотреться, то понятно, что это, скорее, огромное количество жгутов, перевитых между собой до образования однородной массы и как-то сосуществующих вместе…

Труп между тем уже просто исчез. Растворился. Нет, не так. Растворили, разорвали, разложили – так вернее будет.

– Вадик! – раздался неподалеку оклик, возвращая меня к реальности.

Заполошно обернувшись, я посмотрел на Велика и быстро взбежал по склону.

– Подкармливал, что ли? – без тени улыбки спросил он и показал на «зеленку».

– Что? – спросил я непонимающе. Действительно, а что я там делал? Как мне вообще в голову взбрело спуститься туда, чтобы труп спихнуть?

– Пойдем, времени мало, – не стал отвечать Лёха, делая несколько шагов назад и аккуратно уходя в сторону, – надо эту срань обойти.

– А этот? – вспомнил я о пленном. – Ты его?..

– Не, – покачал головой Лёха, – обещал его в живых оставить.

– Это те, за нами?

– Да не, левые бандосы какие-то, молодежь борзая. Пошли уже, – махнув рукой, Велик двинулся вдоль опушки, намереваясь по широкой дуге «зеленку» обойти.

Обернувшись, я еще успел заметить среди деревьев пленника, который уже сумел снять один ботинок. Даже отсюда, на удалении, была видна густо-красная от крови ступня. И слышны всхлипы боли.

Некоторое время прошли по краю леска, потом диким спуртом пересекли небольшой луг и пошагали по цепи холмов, ведущей в сторону домика, у которого мы оставили своих спутников. Периодически то Велик, то я, размахнувшись, кидали гайки по направлению движения.

– Лех, вот на фига их бросать, а? – чувствуя, что на правой руке уже мышцы тянет, спросил я, запуская очередную гайку в полет.

Велик ответить не успел – впереди вдруг что-то электрически хлопнуло, и поверхность воздуха чуть колыхнулась, будто вода, потревоженная камнем.

– Можно не бросать, – невозмутимо пожал плечами Велик, – аномалию есть вариант и так заметить, если чутье выработаешь. Но, когда гайки есть, лучше бросать, – подытожил он, доставая сразу несколько и обкидывая предполагаемый путь среди встревоженного пространства.

– Это что такое? – поинтересовался я, когда неведомая аномалия осталась позади.

– Так и не понял, – пожал плечами Велик, – я сам здесь впервой. Может, «комариная плешь», может, «катапульта», может, «мясорубка», не знаю, – через некоторое время предположил он.