Золотой шар

Когда я успел прослушать еще несколько текстов подобного репертуара, мы подошли к редкой стене деревьев.

– Ты куда меня привел? – останавливаясь, настороженно спросил я, увидев в густой траве покосившиеся оградки и надгробия.

– Привал, – не показывая никакого беспокойства, остановился Безумный, а после, нещадно морщась и шипя, тяжело опустился на землю.

– Слышь, урод, ты куда меня привел? – чувствуя неладное, повторил я вопрос и напрягся.

Внутри все опустилось – как дурак попался, поперся куда-то за сказкой. Ну вот какой Золотой Шар, какой возврат в прошлое? Пытаясь унять раздражение, я посмотрел на Безумного.

– Я за многополярную дружбу, – хмыкнул он, судя по виду, наслаждаясь моментом.

Тут среди деревьев я увидел шевеление и невольно присел, поднимая пистолет и целясь в ту сторону. Бандит, увидев мой взгляд, сам обернулся, но, присмотревшись, лишь пожал плечами.

– Это муляжи бродят, не парься, – махнул он рукой и улыбнулся.

– Говори, – с трудом сдерживаясь и не повышая голоса, произнес я.

– Скованные одной цепью, связанные…

– По делу, твою мать! – рявкнул я, не выдержав, и выстрелил. В руку толкнуло отдачей, пуля рванула землю рядом с ногой бандита.

– Ладно-ладно, – покладисто согласился тот, впрочем не выказывая никакого страха, – как с тобой неинтересно, а? Про порченые земли слышал?

– Слышь, мудак, ты меня реально достал, – уже едва не взорвался я, – сейчас наша дружба совсем кончится! Летально, епть!

– Наша дружба и так кончится летально, – усмехнулся Безумный и добавил: – Для обоих. Понимаешь, теперь я буду еще больше уверен в том, что твое сокровенное желание – вернуть все взад. Почему? Потому что мы сейчас на проклятой земле, друг, – Безумный говорил быстро, не давая мне и слова вставить: – А проклятые земли – это такая штука, что если кто на них попал, то все, туши свет и суши ласты. Гарантированная смерть в течение месяца, может, чуть больше. Проверено Зануссей! Если ты мне не веришь, можешь отойти на пять шагов назад и наклониться, посмотреть на землю. Да-да, именно та темная черта, куда ты сейчас смотришь, – это именно она, граница. На колючку похожа, да?

Я невольно отошел и присел, присматриваясь. Да, действительно, будто границу пересекли – трава с той стороны была живее, что ли. И тут же я вспомнил неприятное ощущение, которое почувствовал переходя через эту черту.

– Зона вчера ночью прыгнула, скакнула расширяясь. Я ее знал почти всю, исходил вдоль и поперек. Я ее чувствовал! А тут такая подстава – бац, и я в проклятой земле! Ее здесь раньше не было, а теперь есть. Это та самая причина, друг, по которой ты мне нужен. Тот рюкзак, набитый редкими артефактами, за который отвалят денег больше, чем я вешу, фигня по сравнению с жизнью. Хрен бы с ними, с деньгами, я и без этих стотыщпять-сотмильонов проживу. Но, походив по проклятой земле, не проживу. Так что мы теперь в одной упряжке, дружок, теперь ты не только за свою девку пойдешь Шар просить, но и за себя тоже, понял? Ты же не хочешь помереть, а? Страшно помереть, так что…

Я некоторое время слушал, как Безумный описывает смерти тех, кто побывал в проклятых землях, а после невольно шагнул за едва заметную границу.

– Поздно-поздно, – закаркал вдруг смехом Безумный, – ты уже помечен Зоной. Просто послушай себя.

Слушать себя я не стал. Понимание того, что бандит говорит правду, накрыло меня беспросветностью как-то одномоментно.

– Ты про Шар не врал? – только и нашел в себе силы я спросить.

– Нееее, – покачал он головой, – зачем мне в этом врать? Я жить хочу. Пойдем? – вдруг поднялся он, снова впрягаясь в свою упряжь.

– Пойдем, – негромко буркнул я, злой сам на себя, – отсюда далеко идти?

– Идет эстонец по рельсам, вдруг ему навстречу дрезина. Кричит: «Эй, до Таллина талеко?» Тот, кто на дрезине, ему в ответ: «Нет, не талеко!» Ну тот забрался в дрезину, едут-едут, едут-едут, едут-едут. Тут пассажир не выдерживает: «Так до Таллина талеко?» «Теперь талек-коо!»

Безумный выдал это на одном дыхании, я даже слова вставить не успел. Да, если бы он пил кофе утром, я бы точно подумал, что это был явно не «Нескафе». Хотя… точно, он же вроде дрянь сожрал какую-то, перед тем как мы пошли. Вот поэтому и Безумный – понял я, обдолбается и ходит потом, удивляет всех своим поведением.

– Не смешно, – когда до меня наконец дошел смысл рассказанного, даже сплюнул я, – мудак ты.

– А ты грубый и не женственный, – отпарировал Безумный, уже таща за собой тело Велика, – а еще про однополярную любовь рассуждаешь.

Когда мы пошли почти в ту же сторону, откуда пришли, я, не сдержавшись, еще пару раз выругался.

20 июня, утро

Нилов Вадим, Новосибирская Зона Посещения

Шли долго, очень долго. Ноги у меня уже гудели, едва не подламываясь от слабости, во рту пересохло настолько, что трудно было дышать. А вот Безумный пер вперед без устали, еще и тело Велика за собой таща. Точно он сожрал что-то, без вариантов. В нем три дырки от пуль, а он все идет и идет. Хорошо хоть песни петь перестал, а то достал уже.

Урод.

Утерев заливающий глаза пот со лба, я попытался окликнуть впереди идущего спутника. Но тот, будто почувствовав, обернулся сам.

– Ближе подходи, ближе, – негромко произнес Безумный, призывно взмахнув рукой несколько раз. – Почти пришли, – ответил он на мой вопросительный взгляд, и я моментально подобрался, даже усталость отступила.

С этого момента мы двигались значительно медленнее, Безумный все чаще присматривался, еще и принюхиваясь, по-моему. С правой стороны от нас виднелся лес, и на его фоне показалась неожиданно выглядящая здесь туша экскаватора. Присмотревшись, я понял, что там карьер выкопанный. По левую руку вдаль поднималась гряда холмов, перед нами же сейчас располагалось небольшое болотце. Перейдя через заброшенную дорогу, в которой сквозь многочисленные трещины трава выбивалась, мы направились к зарослям тростника. Неподалеку, рядом с несколькими низкими и приземистыми деревцами, лежал труп. Довольно буднично лежал. Кстати, и у меня уже буднично получалось на мертвецов смотреть.

После того как мы приблизились к черной, местами затянутой ряской поверхности воды, в которой то тут, то там островки осоки виднелись, я насчитал еще четыре трупа. Рядом с одним из них, больше похожим на кучку тряпья, увидел как будто плавящийся воздух.

– Стой! – На ум мне вдруг мысль пришла неприятная.

– Что? – повернулся ко мне Безумный. Вот опять – ни следа того неадекватного состояния, взгляд серьезный, да и голос нормальный.

– Ты знаешь, как пройти к Золотому Шару, да? – полуутвердительно спросил я.

– Знаю, – кивнул Безумный. На него сейчас было страшно смотреть – бледный как смерть и почти черные синяки под глазами.

– А на порченую землю ты как зашел? Если знал, что ее там быть не должно?

Коротко выдохнув ругательство, Безумный вдруг замычал даже. Впрочем, он быстро пришел в себя.

– Вот и проверим, – помотал он головой, разворачиваясь, – все равно подыхать скоро.

Пройдя еще несколько метров, Безумный почти остановился. Теперь он шел вперед совсем маленькими шагами, тщательно прощупывая землю перед собой. Часто он обкидывал путь впереди себя гайками, обозначая действие аномалий. Каждый раз, когда воздух возмущенно взрывался, я вздрагивал и с опаской проходил мимо.