Золотой след

— Почему ты меня бросила?

Ее глаза встретились с его глазами, Лейн затаил дыхание, и она чертовски удивила его, когда ответила.

— Я ушла, — она остановилась и облизнула губы, — и я не знаю, почему я ушла.

Он закрыл глаза и отвернулся, потому что это была полная чушь. Такое дерьмо, когда он все рассказал начистоту, его чертовски бесило. Поэтому он начал было подниматься с нее, но остановился, почувствовав ее пальцы вокруг своей шеи.

Его взгляд вернулся к ней.

— Знаешь, после того, как я ушла от тебя, я два дня просидела в своей комнате в папином доме и не помню из этих двух дней ни секунды. Я не помню, как ела, спала или ходила в ванную. Помню, как встала на третий день, все мои вещи из нашего дома в коробках и чемоданах были втиснуты в мою комнату, я спустилась вниз, папа ел хлопья. Он посмотрел на меня и сказал: «Хочешь, я отвезу тебя обратно к Таннеру?» Я ответила: «Никогда», и все. Я не знаю, почему. Не знаю... — Она закрыла глаза, и Лейн снова затаил дыхание, пока она не открыла глаза и не продолжила шепотом. — Я знаю, как это больно. Знаю, что каждый день я боролась с этой болью. Каждый день задавалась вопросом, почему я борюсь. Каково это, когда ты звонил, приходил, я слышала, как ты споришь с папой и Мерри. Я знаю, каково это было больно. Я все помню. Все это было неприятно, и тогда я поняла, что единственный способ все исправить, чтобы все стало лучше — вернуться к тебе. Я просто не знаю, почему не смогла. — Слезы снова навернулись ей на глаза, на секунду замерцав, прежде чем пролиться, она подняла голову, закрыла глаза, прижалась лбом к его лбу и закончила. — Пока тебя не ранили. — Она открыла глаза, вблизи ее глаза встретились с его глазами. — Восемнадцать лет, каждый день я боролась с собой, со способом связаться с тобой, но я больше не могла бороться, когда в тебя стреляли.

Его рука скользнула сбоку в ее волосы, он наклонил голову и коснулся губами ее губ, бормоча:

— Детка.

Она покачала головой, и ее руки скользнули ему на плечи, она уткнулась лицом ему в шею, дрожа всем телом от слез, продолжая говорить, ее голос охрип и звучал грубо, с трудом слышно, но слова можно было разобрать.

— Каждый день в течение восемнадцати лет, Лейн, каждый чертовый день. Я скучала по тебе каждый день. Я просыпалась рядом с Джерродом и хотела, чтобы это был ты, я засыпала рядом с ним и хотела, чтобы это был ты. — Она оторвала лицо от его шеи, и ее глаза встретились с ним, но ее глаза заполненные слезами, он знал, что она не могла четко его видеть, когда сказала: — Вот почему он говорил такие вещи в ресторане. Он знал. Он все время швырял мне в лицо тебя. Мы ссорились из-за этого, Боже, постоянно. Однажды, — она провела рукой по волосам, а затем в волнении провела по щекам, — мы занимались любовью, и он спросил меня прямо во время секса: «Кого ты видишь, Рокки, меня или Таннера, трахающего тебя?»

Лейн держал язык за зубами.

Пока.

Затем прорычал:

— Ты, бл*дь, издеваешься надо мной

— Нет! — воскликнула она и плюхнулась обратно на диван, закрыв лицо руками. — Я не виню его. — Ее голова моталась из стороны в сторону. — Я ни в чем его не обвиняю.

— Детка, — руки Лейн потянулись к ее запястьям, чтобы отвести ее руки от лица, но она внезапно вздрогнула, протянула руки и крепко обхватило его лицо.

— Мерри позвонил, — прошептала она. — Он позвонил мне и сказал, чтобы я ехала в больницу. Он не мог уйти с работы. Он имел дело с... — Она отрицательно покачала головой. — Он сказал мне. Он сказал, что в тебя стреляли. Когда я приехала в больницу, там уже была Габриэль с мальчиками. Она так разозлилась, когда увидела меня. Джаспер и Трипп были в шоке, они даже не заметили меня. Но Габриэль, она была в бешенстве. Но мне было наплевать. Я просто сидела и ждала, когда мальчики выйдут из твоей палаты, и я смогу к тебе попасть, потом сидела с тобой, пока ты не проснулся, и не поняла, что ты живой. И это был конец. Я больше не могла бороться, что бы это ни было, и теперь... — она уставилась на него, — теперь... — ее глаза метались из стороны в сторону, — ну, сейчас я здесь.

— Сейчас ты здесь, — повторил Лейн, ее глаза встретились с его глазами, а руки соскользнули с его лица и опустились на грудь.

— Теперь я здесь, — прошептала она.

— Ты играла тогда со мной? — спросила Лейн, и он почувствовал давление ее рук на своей груди, прежде чем она убрала руки, скрестив их на своей груди.

— Играла с тобой?! — шепотом переспросила она.

— Сладенькие щечки, водила за нос?

Наконец, он увидел свет в конце туннеля, но ее лицо закрылось, не раньше, чем он увидел боль, пронзившую ее глаза.

— Нет, Лейн, — тихо сказала она. — Я не водила за нос.

Затем она зашевелилась, пытаясь выбраться из-под него, но он придавил ее всем своим весом, прижав к дивану, обхватил ее лицо руками.

— Ты водила меня за нос, — пробормотал он, глядя ей в глаза.

— Нет. — Она выгнула спину, пытаясь выбраться из-под него.

— Ты водила меня за нос, но не догадывалась, что играешь.

Она замерла под ним, выдержала его взгляд и объявила:

— Думаю, сегодня мне лучше спать у себя дома.

Он ухмыльнулся.

— О, нет, ты, бл*дь, никуда не поедешь.

— Я…

— Не поедешь.

— Лейн, я так устала, — потребовала она, снова взбрыкивая.

Его большой палец скользнул по ее щеке и вниз, чтобы остановиться на ее губах, его лицо приблизилось.

— Нет, Рок, ты не поедешь домой, а пойдешь наверх, разденешься, заберешься ко мне в постель, а потом позволишь мне делать с твоим телом все, что я захочу, все, и столько, сколько я захочу, и, когда я заставлю тебя кончить, тебе придется кончать тихо, чтобы не разбудить маму и моих мальчиков.

— Отвали, — прошептала она, но в словах не было злости, и его усмешка превратилась в улыбку, он опустил голову и прошептал ей на ухо:

— Сначала я буду сосать твои сиськи и трахать тебя пальцами, пока ты не кончишь. Потом я буду трахать, пока ты не кончишь. И буду жестко трахать тебя, пока не кончу сам. — Он поднял голову и посмотрел ей в лицо, глаза полуприкрыты, губы мягкие, она уже тяжело дышала. — Ты готова к этому, ты так же можешь кончить, когда я буду тебя трахать. Посмотрим, как пойдет.

От этого у него перехватило дыхание:

— Лейн.

Она никуда не уйдет. Он не только заполучил ее, но и очень скоро собирался заполучить и физически. Спасибо, Господи.

Он прижался губами к ее губам и прошептал:

— Я должен выключить свет и включить сигнализацию. Иди наверх и разденься для меня, детка.

— Не знаю, смогу ли я...

— Сладкая попка. Иди наверх и разденься для меня.

— Лейн.

— Сделай это.

Она откинула голову на спинку дивана и прошептала:

— Но… Я не думаю, что смогу вести себя тихо.

Лейн снова усмехнулся.

Наверное, не сможет. Она стонала и кричала восемнадцать лет назад, и прошлой ночью то же. Она отлично умела отдаваться сексу, потому что ей нравилось заниматься сексом, и это было классно, когда она стонала, так сильно сжимая его член.

— Мы проявим творческий подход, — пообещал он, и ее глаза округлились. — Иди наверх, сладкая попка, и разденься для меня.

— Хорошо, — прошептала она, он откатился в сторону, она вскочила с дивана, но с важным видом направилась к лестнице.

Лейн не торопился, пока включал по дому сигнализацию, потом выключил свет и последовал за ней.

И обнаружил ее обнаженной в своей постели.

Он разделся и присоединился к ней.

Затем он сделал все, что обещал, и кое-что еще.

И ему только что удалось заглушить ее стоны рукой, когда она кончила в первый раз, своим ртом — в третий раз, и она заглушила свои стоны подушкой во второй.

* * *

Когда Рокки отключилась для всего мира и прижала его к кровати, Лейн уставился в темный потолок и вспомнил свой сон.

«Ты понял?» — прошептала Рокки ему на ухо.

«Понял что, детка?» — прошептал он в ответ.

«Почему я ушла от тебя?»

Он не понял. Она наконец-то объяснила ему, а он все еще не понимал.

Это была не та сцена, которую она разыграла на его диване.

Черт, даже, мать твою, сама Рокки не понимала.

И Лейн задумался, почему она бросила его? Почему она забрала все свои вещи из их дома, запихнула в свою комнату и была потеряна для всего мира два дня? Почему она проводила каждый день в течение восемнадцати лет, борясь с желанием позвонить ему? Почему она последние месяцы, как в него стреляли, проиграла свою борьбу, все равно цепляясь за нее?