Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

— А чо? — ответил Громак спокойно. — Почему-ж не бабахнуть?

— Тогда начнем?

Мисюра двинулся в сторону мишенного поля, шагами отсчитывая двести метров, чтобы установить на этой дистанции цель. Громак молча шел за ним. Барсов остался у машины.

Отсчитав сто сорок три пары шагов — метр сорок сантиметров в каждой паре — Мисюра заметил бетонный столбик, который торчал из земли, возвышаясь чуть выше колена. На его боках сверху вниз тянулись надписи, сделанные черной краской: «Не копать» и красовались ломаные стрелки — знаки молнии.

Мисюра вынул из сумки, висевшей через плечо, широкогорлую бутылку

из-под кефира. Подбросил ее. Поймал. Посмотрел в горлышко как в телескоп. Положил на столбик. Поднял с земли два камушка и подсунул их под бока сосуда, укрепив его, чтобы не скатился.

Громак молча наблюдал за его действиями, не выказывая ни осуждения, ни одобрения. Мисюра посмотрел на него. Спросил:

— Так устроит?

— Нормально. — Громак с безразличным видом отвернулся и зашагал к огневому рубежу. Он прекрасно понимал, что попасть с двухсот метров в бутылку, лежавшую на столбике будет очень трудно, а если точнее, то просто невозможно. Но не стал спорить, поскольку верил, что Мисюре этот трюк, в такой же степени как и ему, не удастся.

Мисюра вынул из кармана сигарету, задымил и, пуская изо рта струйки дыма, двинулся за ним.

— Стреляешь первым, — сказал Барсов, когда они вернулись к исходной позиции и слегка тронул рукой Громака за плечо. — Потом попросим пульнуть Олега. Надо посмотреть, что он может.

Громак взял винтовку, кивнул на оптику и вопросительно посмотрел на Мисюру.

— Здесь все путем?

— Увольте. — Мисюра посуровел. — Прицел на нулях, а поправки — дело стреляющего. Не дай бог смажете, потом будете думать, что я не то сделал.

— Ладно, посмотрим.

Громак опустился на колени, лег животом на подстилку, раздвинул ноги ножницами, согнул руку в локте, положил на ладонь цевье винтовки, вжал приклад в плечо. Поерзал по земле, устраиваясь поудобнее. Снова замер. Теперь он прицеливался.

Мисюра стоял в стороне, делая вид, что ему безразличны приготовления Громака. Он был уверен в тщетности усилий приятеля и его старания нисколько не беспокоили.

Ударил выстрел.

— Идем, посмотрим, — сказал Мисюра Барсову, после того как Громак открыл затвор и положил винтовку.

Барсов приложил бинокль к глазам.

— Похоже лежит бутылочка.

— Все же надо сходить, взглянуть.

Втроем они прошли к столбику, на котором покоилась нетронутая пулей кефирная тара.

— Нешто в такую цель можно попасть? — Громак сплюнул и пнул сапогом первый, попавшийся под ногу камень. Посмотрел на Мисюру. — Если ты ее собьешь, капитан, кладу на кон сотню штук.

Мисюра пожал плечами.

— Рад бы в рай, да грехи не пускают. Мне лично на кон нечего ставить.

— Я и не требую. Попадешь — сто твои. Не попадешь — нет приза.

Возвращаясь на огневой рубеж, Мисюра усиленно дымил сигаретой. Даже Барсов на это обратил внимание.

— Ты же вроде бы не курил.

— А, — отмахнулся Мисюра, — должно быть волнуюсь…

На самом деле он был спокоен. Сигарета потребовалась ему для того, чтобы поточнее определить силу и направление ветра на директрисе стрельбы. Впрочем, мастер не обязан раскрывать свои маленькие секреты, разве не так?

На огневом рубеже Мисюра разрядил магазин, высыпал патроны на ладонь. Осмотрел каждый. Выбрал один и вогнал в патронник. Прилег. Покрутил винты оптического прицела, ввел поправки, которые рассчитал в уме.

Раскинул ноги ножницами. Поплотнее уперся локтями в землю. Стал не спеша прицеливаться…

Барсов и Громак стояли за его спиной, внимательно следя за приготовлениями. Оба молчали, словно боясь что-то сказать под руку стрелку.

Щелкнул выстрел.

Барсов вскинул бинокль к глазам. Повторил фразу, которую уже однажды здесь же и произнес:

— Похоже лежит бутылочка…

Мисюра встал, разрядил винтовку, выбросил стреляную гильзу. Сказал с унынием.

— Может не поленимся, сходим еще разок? Всякое бывает. Вдруг пока подойдем она упадет?

Они подошли к столбику. Громак остановился и громко выругался. Не зло, восхищенно. Что поделаешь, мат в русских устах не всегда звучит оскорбительно. Порой выражает такие сильные чувства, которые выказать иным способом бывает трудно.

— Ё-кэ-лэ-мэ-нэ! Надо же!

— Да… — протянул изумленно Барсов и взял в руки бутылку. Ее дно было напрочь выбито пулей. — Да…

Громак полез во внутренний карман — доставать портмоне.

— Слушай, капитан, ты прости, увидел — и нет слов… Сорвалось…

— Ладно, — сказал Барсов, — едем ко мне домой. Посидим, потолкуем. Такой выстрел надо достойно отметить.

Трехкомнатная квартира Барсова в пятиэтажном кирпичном доме поразила своей нежилой атмосферой. Закрытые жалюзи на окнах. Полиэтиленовые чехлы на мягкой мебели. Отсутствие каких-либо вещей на вешалке в прихожей.

— Мои уехали, — предупреждая вопросы, пояснил Барсов. — В Россию, к родственникам. А обед я сейчас разогрею. Пельмени будешь? Домашние…

— Что за вопрос.

Они прошли на кухню. Хозяин поставил на плиту кастрюлю с водой. Показал Мисюре на стул возле обеденного стола.

— Садись. Подождем, пока закипит.

Они сели.

— Может выпьем, пока сидим без дела? — Мисюра спросил осторожно, прощупывающе. Он мог и не пить, но так уж принято: если мужики собираются поговорить «за жизнь», то не дерябнуть просто неудобно. Не обязательно надираться до посинения, но пропустить по махонькой — дело святое. Отказаться от такого предложения осмелится редкий мужик. Чтобы облечь предложение в ощутимую плоть, Мисюра добавил. — У меня с собой есть бутылочка. В кейсе.

— Нет, — сказал Барсов и легонько пристукнул по столу своим ластом. Стол дрогнул. — Мне надо с тобой поговорить серьезно. Потому не хочу, чтобы ты думал, будто я находился под газом.

— Понял.

Вода в кастрюле начала закипать. Барсов встал, открыл крышку кастрюли, посолил кипяток, бросил в него лавровый лист, перец-горошек. Полез в морозильник. Вынул оттуда холщовый мешочек, в котором сухо гремели пельмени.

— Сколько тебе? Десятка три?

Было видно — Мисюра колеблется.

— Ладно, кладу сто на двоих. Думаю, вытянем. — Барсов лукаво улыбнулся. — Ты морпех по случаю или по убеждению?

— Кем мне еще быть?

— Хорошо, пусть тебе вопрос не покажется странным. У тебя не бывает желания кого-нибудь убить?

Несмотря на предупреждения вопрос прозвучал столь неожиданно и вне всякой связи со всем, что говорилось до того, что Мисюра слегка растерялся.

— В смысле?

— А вот так взять и шлепнуть. В надежде, что кому-то станет в жизни легче.

— Раньше такое бывало. Теперь прошло. Понял — дураков и подлецов никогда меньше не станет.

Поделиться с друзьями: