Золотые ключики

– «Ужалит»! – усмехнулся Дёмушка. – Что он, змея, что ли?

– Ну, укусит!

– А чем? У него и зубов-то не найдёшь!

Вдруг там, под стропилами, что-то сразу загудело ровным гудом.

– Пилу в раме пустили! – крикнул Дёмушка.

И побежал смотреть.

Чудо-юдо в сарайчике

Дёмушка побежал, но и Таня с Алёнкой на этот раз от него не отстали. Таня впопыхах на какую-то занозистую стружку наступила, уколола ногу. Но останавливаться не стала – уж очень хотелось поглядеть, что это там загудело.

А когда прибежали, то поняли, что стропила эти – не стропила, а станок, в котором установлена механическая пила.

– Во! Пила в раме пошла! – закричал Дёмушка.

Саша услышал.

– Не пила в раме, а пилорама пошла, – сказал он.

– А тут даже три пилы! – крикнула Таня. – И все сами пилят! – и даже умолкла от удивления.

А в чёрной металлической раме и в самом деле было три пилы. Они все сразу врезались в толстое бревно и начали его пилить. Бревно медленно подвигалось, налезало на пилы, а пилы, мягко двигаясь, разнимали его на равные доски и горбыли.

– Вот как пилит – и не устаёт! – сказала Таня, любуясь пилорамой. – А у нас дедушка с матерью возьмутся пилить, да сразу и уморятся! Вот бы нам такую пилу – дрова пилить!

– А возьмите, – сказал Саша, – пускай наша пилорама у вас дровец попилит!

Таня не могла понять – не то Саша шутит, не то правду говорит. Сам не улыбается, а светлые глаза его смеются.

– Ну давай, – сказала Таня, – пускай попилит!

– А кто у вас её двигать будет? – спросил Саша.

– Кто? А у вас кто двигает?

– У нас!..

Саша вдруг замолчал, словно чего-то испугался. А потом сказал почти шёпотом:

– У нас её чудо-юдо двигает!

Таня и Алёнка сразу присунулись к нему поближе:

– Где чудо-юдо?

– Какое чудо-юдо?

– Страшное чудо-юдо, – сказал Саша, – чёрное, сердитое. На шести лапах стоит. Силы у него сколько хочешь! Копром кто бьёт? Это чудо-юдо бьёт. Помпой кто работает? Оно. Пилами кто двигает и бревно подаёт кто? Тоже оно. Всю стройку оно движет. И что ни заставь – всё сделать может. Только сердитое очень: чуть что не по нём – так фыркнет, зашипит и сразу всю работу бросит. Уж мы за ним смотрим, чистим, маслом его мажем…

– Каким маслом – коровьим? – спросила Алёнка. – Он небось постное-то ещё и не любит.

– Не коровьим, а машинным, – сказал Саша, – самым чистым.

– А! – засмеялась Таня. – Ну, значит, это не чудо-юдо, а машина какая-нибудь!

– Хорошо, – сказал Саша. – А вот ты пойди да загляни в тот сарайчик. И скажи, чудо-юдо это или нет. И скажи, живое оно или нет. Пойди-ка, пойди!

И опять было непонятно – не то Саша шутит, не то правду говорит.

– Алёнка, пойдём? – негромко спросила Таня.

Алёнка поёжилась:

– Боязно…

А Дёмушка стоял и смотрел на них: если они пойдут, то и он пойдёт. Чудо-юдо в сарае – это тебе не лягушка какая-нибудь, это тебе не тритон, у которого даже и зубов-то не найдёшь!

Подружки постояли, подумали, а потом всё-таки пошли к сарайчику. Новенький тесовый сарайчик белел на солнце, и на стенках жёлтыми каплями блестела смола. И чем ближе подходили они к нему, тем слышнее становился ровный, глухой гул, который доносился оттуда.

Недалеко от сарайчика девочки остановились.

– Дёмка, иди первый, – сказала Алёнка.

– Иди сама, – ответил Дёмушка.

– А я вот и совсем не пойду, – сказала Алёнка. – Очень надо мне на него смотреть!.. Тань, пойдём отсюда?

Но Таня шаг за шагом подходила к сарайчику и, вытянув шею, старалась туда заглянуть. Невысокие ворота были открыты. На земляном полу светлым квадратом лежало солнце.

У-у-у! – неслось из сарая, будто летел большой самолёт.

Тане было страшно. Но отойти от ворот она не могла: очень хотелось увидеть это чудо-юдо. Она шагнула ещё раза два, подкралась, заглянула… и сразу попятилась.

– Ой, чёрный какой! – прошептала она.

– Бежим! – закричала Алёнка.

Но Таня не побежала.

– Подожди, Алёнка, – сказала она, – я ещё раз посмотрю!

Таня вошла в сарайчик и сейчас же закричала оттуда:

– Алёнка! Да это машина такая!

Тут и Дёмушка осмелел, вбежал в сарайчик.

– У! – сказал он. – Да это просто движок! Я его уже видел. Ещё когда его везли.

Алёнка из ворот поглядывала на гудящий двигатель.

«А может, он всё-таки живой? – думалось ей. – Вишь, как гудит и дрожит и даже вспотел весь!..»

Вдруг она услышала чьи-то шаги, хрустящие по щепкам. Оглянулась – а это дядя Семён, механик.

– Механик идёт! – крикнула Алёнка и побежала от сарайчика.

Таня и Дёмушка тоже бросились бежать. А дядя Семён остановился и сказал:

– Вот посмотрите на них – и откуда взялись? Не успел отойти, а они уж тут как тут! Да разве можно посторонним сюда входить?

Но ребятишки почти и не слышали, что он говорит, – бежали без оглядки.

Они выбежали на дорогу и тут остановились.

Дорога эта уходила от строительства куда-то в поле. По сторонам, на отлогих склонах, ярко зеленели густые озими.

А вдоль дороги, прямо по озими, тянулись вереницей высокие новенькие столбы. Они словно шагали куда-то большими шагами, и наверху у них, будто серьги, блестели маленькие белые чашечки.

Девочки ещё постояли, поглядели на строительство: на колхозников, которые копали землю, чистили брёвна, рубили срубы; на механический молот, который всё ещё хлопал по верхушке сваи, фукая синим дымком (а свая стала уже совсем низенькая).

Людские голоса смешивались с монотонным рёвом пилорамы, с ударами молота, с гулом, который шёл из сарайчика, и с широким поющим шумом весенней реки Нудоли.

Нудоль текла рядом и журчала и заливала кусты и деревья на той стороне.

– А где же у нас Снежок? – вдруг спохватилась Таня.

– А он давно убежал, – сказал Дёмушка.

– Куда убежал?

– Прямо по дороге убежал куда-то. Домой, наверно. Может, есть захотел…

– Пошли домой, – сказала Алёнка. – Наверно, обедать пора.