Золотые колдуны
Шрифт:
Один из членов Су инар коснулся Блейза, входя в дом. Тот ловко уклонился, не допустив столкновения.
Закругленные жалюзи в городе поднялись в верх, когда стали длиннее вечерние тени. Как и в большинстве орденов, принадлежавшие к Су инар тоже жили в нижних этажах домов, а спали под куполами, располагавшимися на поверхности.
Блейз сказал:
— Почему вы здесь находитесь, Кристи?
— Это уже второй раз, когда меня об этом спрашивают. Мне здесь нравиться…
— Меня здесь все беспокоит, — сказал он, и я вспомнила, что ему уже и ранее приходилось быть в Касабаарде. —
— Согласна, что не прочь бы время от времени глотнуть бы вина и сыграть хорошую партию в охмир.
— Охмир? Только не во внутреннем городе. Здесь это осуждается. Вы должны будете приходить к нам, если захотите сыграть.
— Это я сделаю, — сказала я, захваченная идеей.
— Блейз сидел опустив плечи, скрестив руки и зажав их между коленей.
— Блейз, я рада, что вы здесь. Но хотела бы, чтобы вы рассказали мне, что вас печалит.
Он поднял голову.
— Кристи, могу ли я вас о чем-то спросить?
— Можете спрашивать меня обо всем, что вам угодно.
Он все еще медлил. Потом, наконец, сказал:
— Эта л ри-ан, Родион…
— Вы видели ее еще не так давно, как я.
— В Ширия-Шенине я не обращал на нее, пожалуй ни какого внимания — она еще была аширен, — но сейчас, когда мы прибыли из Таткаэра, я заметил… — он, очевидно, не находил нужных слов и беспомощно махнул рукой, — что она… не подумал бы, что я когда-нибудь… но она так молода. И сейчас я спрашиваю…
Я думала, что она еще ребенок! Но это было лишь воспоминанием об отношениях между земными людьми, а в своих восприятиях я уже ориентировалась на ортеанцев.
— Вы с ней арикей?
Он не ответил прямо.
— Я не могу взять ее с собой в Медуэнин, хотя это моя телестре. А как бы выглядело, если б я спросил в Орландис, могу ли стать там н'ри н'сут?
Взглянув на него, я поняла, что сожалею о решении отправить его в Таткаэр. Я подумала, что мне показали возможность, но тут же ее и лишили. Родион… Ну, хорошо.
— И как же это могло бы выглядеть? — ответила я вопросом.
— Как если бы опустившийся наемник с шапкой в руке заявился в телестре Т'Ан Мелкати, как же еще?
Он потер свое изрезанное шрамами лицо.
— Кристи, что же мне делать в таком случае?
— Что же говорит об этом она? — Потом, еще раз взглянув на его лицо, я добавила: — Вы говорили с ней на эту тему или нет? Блейз, рассказывали ли вы ей что-нибудь об этом обстоятельстве?
— Я ждал… Не знаю, чего я ждал, — Это звучало так, словно он злился на себя. Потом глаза его прояснились. — Вы мне так близки, как сестра. Если бы представилась возможность, то не могли бы вы с ней поговорить? Не говорите ничего о… Обратите внимание только на то, женщиной какого типа она вам покажется.
— Конечно, — ответила я. — Вы думаете, я подходящий человек, чтобы об этом судить?
— Вы та, кого я об этом прошу.
— Хорошо, хорошо. Я увижу вас на верху, в Башне, с Эвален и ее людьми?
— Нет, если я смогу это предотвратить. — Он встал. — Я не вошел бы в Коричневую Башню даже за все золото в
доме гильдии наемников. Я увижу вас, Кристи, в торговом городе.В шестой день дискуссии возобновились. Они снова состоялись в библиотеке Башни. Т'ан Эвален привела с собой Халтерна в качестве секретаря. Чародею помогал обитатель Топей Тетмет.
— Когда я думаю о Кель Харантише, — сказала Эвален по завершению входных формальностей, — и о деле, связанном с убийством Андрете, то мне кажется, что решение одной проблемы весьма способствовало бы устранению влияния другой. Если бы нам удалось доказать, что посланница не виновата, — и найти действительного убийцу, — то это бы устранило большую часть предубежденности против представителей другого мира и повысило бы вероятность того, что Керис — Андре сохранит корону.
— Во всяком случае, вам дали неплохой совет — найти убийцу, — сказал старец, и скрытая насмешка в его голосе не была замечена.
— Итак, что же, — продолжала напирать Эвален, — можете ли вы помочь нам, мастер?
— Я знаю кое-что об этом деле. — Он стал описывать события, как их видел (или, собственно, как их видела я). Мне не доставляло радости снова вспоминать об этом.
Мое место находилось напротив окна. Внутрь поступал прохладный воздух, несший с собой аромат цветков арниака. Солнце только что взошло. Я не могла его видеть, потому что оно выходило на запад, но его свет образовывал длинные мглистые тени на прямых улицах города.
Вдали, по другую сторону куполов и последней опоры Расрхе-и-Мелуур, пилонов с позолоченной вершиной, голубая дымка скрывала Великую Пустыню.
Скоро солнце выжжет из воздуха всю прохладу.
— Я хотел бы сказать по этому поводу, — заметил старик, — что если происшедшее случилось по указанию Повелителя в изгнании, то едва ли он мог выискать лучшую жертву. Ведь ее любили и за пределами телестре Пейр-Дадени.
Халтерн почтительно наклонил голову в сторону старика, затем в сторону Эвален.
— Прошу прощения, но в одном случае это верно. У телестре СуБаннасен не было причин любить ее, и даже если Сулис мертва, есть еще другие, носящие это имя. Подумайте, ведь золото Кель Харантиша поступало в Алес Кадарет на кораблях, а СуБаннасен находится в непосредственной близости от этого города.
— Теперь бы они не отважились на такое, потому что Т'Ан Мелкати выбрана Орландис, — вставила Эвален. — Но… я не осмелилась бы утверждать, что золото народа колдунов больше не найдет дороги к Ста Тысячам.
— Могла ли СуБаннасен убить Андрете? — запросто осведомился Чародей. — Из мести за смерть Сулис? Тут она могла бы усмотреть шанс и обвинить в преступлении посланницу?
Эвален наморщила лоб.
— Вы сказали, что преступником является кто-то, кому она доверяла. Но СуБаннасен она никогда настолько не доверяла.
Халтерн сказал:
— Иногда она принимала в Хрустальном зале своих агентов. Это и являлось причиной того, почему там было так мало охраны, что стало возможным незаметно войти туда и снова выйти. Данное обстоятельство могло быть кому-то известно, и этот кто-то мог напасть на нее, когда она не имела никакой защиты.