Золотые пески Шейсары. Трилогия
Шрифт:
Несколько секунд назад – могло, а сейчас – нет. Потому что теперь вокруг были только его руки, его бедро между ее ног, его дурманящий, почти неуловимый запах. А еще губы, мягко касающиеся области около ключицы.
В этот миг Золотой змей вдруг приоткрыл рот, и Иллиана ощутила прикосновение острых клыков к своей коже.
По спине прокатилась ледяная дрожь.
Неужели он все-таки решил наказать ее за дерзость? Неужели укусит?
Перед глазами все поплыло.
Вот только… Торриен тоже тяжело дышал. Его грудная клетка высоко поднималась и быстро опускалась, мышцы
От понимания этого девушке стало еще жарче. Кровь закипела, растущее напряжение мешало соображать и требовало чего-то. Чего-то такого, о чем было стыдно думать.
Но клыки…
Две острые иглы скользнули по коже, слегка царапая ее, вызывая внутри настоящий пожар. Возбуждение смешалось со страхом, внезапно лишь увеличивая сумасшествие. В ушах болезненно тикало, стучало, пульс зашкаливал.
– Ты укусишь меня? – прошептала девушка, едва дыша, продолжая чувствовать его горячие губы на своей шее вперемешку с короткими острыми прикосновениями клыков.
Несколько секунд прошли в молчании, прежде чем раздался ответ.
– Только если ты попросишь, – неожиданно хриплым, рваным от желания голосом сказал Торриен и скользнул чуть влево, оставив на плече один-единственный жгучий, как огонь, поцелуй.
Дрожь прокатилась по спине Иллианы. Она громко сглотнула, не представляя, что он имел в виду.
– Я… не понимаю, – прошептала она, глядя на мирая огромными, широко открытыми глазами.
Торриен тихо усмехнулся, мягко убрав с ее лица волнистую прядь, и с улыбкой ответил:
– Возможно, когда-нибудь поймешь…
От этих слов сердце на миг замерло.
После этого царевич отстранился. Не выпустил ее из рук, но перестал целовать.
Наступила короткая пауза тишины, во время которой можно было отдышаться, привести мысли в порядок.
А потому Иллиана громко сглотнула и вдруг спросила совсем не то, что планировала. Слова каким-то образом сами сорвались с губ, позволяя понять, что все прошедшие недели это терзало ее:
– Скажи мне, почему ты прогнал меня тогда, во время свидания? Мне… было грустно.
Она опустила голову, разглядывая цепи на его обнаженной груди, лишь бы не смотреть в глаза. К щекам внезапно прилила краска стыда. Ведь этим вопросом она фактически признавала, что он ей нужен.
Что она тоже скучала.
Но Торриен не дал ей возможности скрыть свои эмоции даже в малом. Он коснулся пальцами ее подбородка, заставив поднять голову, вновь посмотреть на себя.
Будто хотел читать в ее глазах все чувства. Всю правду. А затем он медленно ответил:
– А мне было неприятно думать, что знакомство со мной тебя позорит. Я к такому… не привык, Иллиана.
Каждое слово перекатывалось в груди девушки, вибрировало, будоражило.
– Но ты же сам привез меня в Верхний город скрытно, – пробормотала она, будто захваченная в цепи его вниманием. – Ты сам не хотел, чтобы люди знали о нас. Потому
что понимаешь: ничего хорошего из этого не вышло бы.Торриен пожал плечами и немного высокомерно кивнул.
– Знаю. Люди не любят мираев, и я не хотел для тебя проблем. Но… – Он на секунду запнулся и сжал челюсти, закончив: – Не слишком приятно знать, что девушка, которая тебе нравится, тебя стесняется.
Сердце застучало в горле Иллианы.
«Девушка, которая тебе нравится…»
Был ли хоть один шанс, что она пропустит эту фразу, случайно сорвавшуюся с его уст? Существовала ли хотя бы крохотная возможность, что она намертво не врежется в ее сердце?
Нет. И нет.
– Но разве ты сам не стеснялся меня, когда пытался вылепить из человека мирайю? – с жаром в голосе спросила Иллиана. – Когда приказал надеть чужую одежду и облиться странными духами, лишь бы отбить запах человека?
Торриен прищурился.
И девушка вдруг поняла по его сверкнувшему заострившемуся взгляду, что пропустила что-то очень важное.
Вот только что?
– Поверь, сокровище мое, – начал царевич, – делая из тебя мирайю, я старался не себя защитить, а тебя. Как только другим мираям стало бы известно, что ты – моя хасси, из Верхнего города тебе было бы не выйти.
– Что? – не поняла Иллиана, хлопая широко раскрытыми глазами.
– Именно так, – кивнул Торриен. – Мы не выпускаем своих женщин. Таков закон. Значит, как только стало бы ясно, что у меня новая хасси, ты уже не смогла бы вернуться к своей матери.
Иллиана ошарашенно опустила голову. Задумалась, прикусив губу, вспоминая, как оно все произошло. Как протекала последняя их встреча.
Выходит, если бы не все предосторожности царевича, Иллиана не провела бы еще целый месяц вместе с мамой. Ее забрали бы уже тогда…
И теперь стало ясно, почему Торриен так разозлился, встретив Саримарха. Он не хотел, чтобы тому открылась правда.
– То есть ты проявил заботу обо мне? – спросила девушка, до конца так и не осознавая всего. – Не хотел забирать меня навсегда?..
Золотой змей промолчал.
– Хотел как лучше? – продолжала она спрашивать.
Снова молчание.
Иллиана подняла голову и встретилась с напряженным, чересчур горячим взглядом.
– Но почему же тогда ты не пришел сегодня меня встретить? – воскликнула она. – Теперь-то бояться нечего. А мне пришлось искать тебя, испуганной… Одной.
В этот момент произошло что-то молниеносно-неуловимое.
Глаза Торриена потемнели. Мужчина резко обхватил ее за талию и поднял вверх. Прижал к себе, вышибая воздух из легких, сминая ее губы в поцелуе, голодном, как ураган.
– Потому что я тоже не железный, Иллиана, – выдохнул он и бросил ее на широкий диван. – И хватит провоцировать меня!
Белые женские волосы разметались по темно-вишневой ткани, сердце бешено застучало.
Торриен навалился сверху, заслоняя собой все вокруг, блокируя возможность убежать. Не давая вздохнуть без его желания. Целуя, спуская с плеча рукав платья, он прихватил зубами нежную кожу, двигаясь вниз, к груди, которая еще была скрыта тканью, но вот-вот грозила обнажиться целиком.