Золотые земли. Сокол и Ворон

– Тебе не обязательно езжать со мной. Ты могла бы остаться в Совине.

– Нет. Я должна быть с Милошем, понимаешь?

Она произнесла это с лёгкой грустью, точно не желала покидать Совин.

За седмицу Весняна привыкла к столице и уже не дичилась чужой речи и рдзенского платья. Её манила шумная торговая площадь, уличные певцы, заморские купцы и их диковинные товары, пусть она и жаловалась на запахи и бездомных.

– Не верится, что у этих людей совсем нет родни, – сказала она, когда им в очередной раз повстречался попрошайка. – Как можно остаться совсем без дому? Только рдзенцы могут своих бросить.

– А то в ратиславских городах нет бездомных.

– Я не видела, – насупилась Веся. – Если человек остаётся совсем один без дома и родных, то его родня к себе берёт.

– Ты просто никогда не была в городе.

– Была! С тобой в Старгороде.

– Мы там даже не ночевали и в сам город не заходили, а предместья это тебе не город.

Веся вырвала руку.

– Ты всё придумываешь, потому что тебе завидно, что у нас люди друг за друга горой, а вы все грызётесь меж собой.

Она любила говорить гадости о рдзенских обычаях, а когда Ежи её за это упрекал, то с хитрой улыбочкой напоминала, что он сам ругал всё ратиславское.

– А вообще здесь ничего так, – деловито заключила Веся, поправляя складки своего старого, но чистого платья. – Думаю, со временем я совсем привыкну. Жаль только, что всё такое…

Она оглядела печальным взглядом длинную серую улицу, по которой, мешая под ногами пыль и грязь, торопились посыльные и торговцы, скрипели колёсами повозки и стучали копытами лошади.

– Холодное, унылое, – закончила она.

– Что это у нас унылое? – надулся Ежи.

– Да хоть ты, – весело улыбнулась Веся, и личико её сделалось таким хорошеньким, что юноша невольно залюбовался.

Она повернулась чуть в сторону, и его глазам открылся заживающий ожог на щеке. Он зарубцевался и побледнел, но страшный шрам навсегда лишил красоту совершенства.

Веся поймала на себе его взгляд. Улыбка стёрлась с пухлых губ. Девушка отвернулась, одёрнула длинные рукава.

– Ну ты что? – всполошился Ежи. – Я же ничего не сказал…

– Зато подумал. Я и без тебя всё знаю.

Она поспешила вперёд, а Ежи обогнал девушку и пошёл спиной вперёд, заглядывая ей в лицо:

– Это непривычно, только и всего. Да Милош тебя только сильнее полюбит, когда узнает, какая ты смелая и как легко разделалась с полуночницей, – он зашептал, опасаясь быть услышанным случайными прохожими. – И как ты не испугалась Охотников.

– Я их очень испугалась, – хмуро призналась Веся. – Особенно когда их главный меч вытащил. Я думала, он мне голову с плеч…

– Уйди с дороги! – кто-то толкнул Ежи в спину, и он едва не сбил с ног Весю. Она схватила его за руки, помогая устоять.

– Юродивый ты, что ли? – прикрикнули сзади. – Мешаешься всем.

Мужик с большим мешком за плечом согнулся под весом своей ноши. Ежи отошёл в сторону, пропуская его.

– Ходят тут, – мужик покосился на них с неодобрением и прошёл мимо. Ежи опустил взгляд, разглядывая сбитые носы своих башмаков.

Веся сбавила шаг, и Ежи смог снова пойти рядом, чуть придерживая её за руку. Ради этого он терпел боль в плече, которая всё ещё мучила при каждом неловком движении. Но ему нравилось находиться так близко к девушке, чувствовать пальцами тёплую кожу. Ради этого можно было вытерпеть многое.

– Как думаешь, почему тебя всё-таки обожгло это лезвие? Стжежимир говорит…

– Я не ведьма, да, – с каким-то деланым любопытством глядя по сторонам, сказала Веся. – И я тоже не знаю.

Они прошли немного по дороге в сторону улицы Тихой Стражи. Из-за угла, за которым скрывался Огненный переулок, дохнуло жаром работающих печей. Веся сморщила носик и добавила:

– Но у нас в Заречье всегда странности творились.

– Не то слово, – невесело усмехнулся Ежи.

– Да я не о том, не о Даре, – чуть раздражённо перебила Веся. – Ворожей, конечно, среди нас мало. Ну, бабка Муха раньше жила, Дара, Злата опять же из наших мест. Но всё же у нас каждая девка так наворожит на суженого, что обязательно сбудется.

– И как, ты кого себе наворожила? – чуть высокомерно спросил Ежи. Как и любой рдзенец он не только боялся чародейства, но и презирал его. А девичьи гадания и вовсе не воспринимал всерьёз.

– Наворожила, – надула губки Веся, но больше ничего не сказала, и Ежи пришлось допытываться.

– И кого?

– Не знаю, ещё не встречала.

– Как? Это был не Милош? – он не сдержал смеха.

– Всё бы тебе только пошутить надо мной, – обиделась Веся. – И нет, не Милош. Курносый какой-то, и щель между зубами. Мне он не понравился. Лихой, на разбойника похож.

Ежи всё же расхохотался в голос, но на душе стало неприятно. У него щели между зубами не было, и он впервые в жизни об этом пожалел.

Веся притворилась обиженной, надула сердито губы, но в голубых глазах сверкали искры. И она не выдержала, рассмеялась звонко вместе с ним.

– Щель между зубов, представляешь? Хоть не хромой! Ой, это что ж у нас за дети получатся?

В груди стало легко, ноги сами понесли вперёд по улице. Ежи не мог перестать улыбаться, не мог наглядеться на Весняну. И дышалось легко, сладко, точно ранней весной, хотя камень раскалился от летнего жара и пахло на улице помоями, а в ушах гудело от человеческих голосов.

– Я покажу тебе самую красивую улицу в городе, – гордо пообещал Ежи.

На улице Тихой Стражи давно, ещё во времена, когда Совин был полностью построен из дерева, жил глава тайной княжеской службы, прозванной Тихой Стражей. С тех пор многое изменилось: столицу заново отстроили из камня, князя стали величать королём, а тайная служба стала размещаться в замке, но название прижилось и сохранилось. А улица стала самой красивой во всём городе, селились на ней не только важные рдзенские вельможи, но и заморские послы, каждый из которых старался перещеголять другого в изысканности и красоте своего особняка.

Ежи любил бывать там вечерами, когда из окон домов лился тусклый свет, а он в компании приятелей Милоша вызывающе громко хохотал и горланил песни. Знатные девицы украдкой выглядывали из окон, желая посмотреть, кто так заразительно смеялся, а Милош кричал им всякие бесстыдства, заставляя смущённо хихикать и краснеть.

Но теперь стоял ясный день. Ежи шёл по улице Тихой Стражи вместе с Весей и ловил на себе любопытные взгляды прохожих. Одни удивлялись девушке с уродливым шрамом, другие ратиславке под руку с рдзенцем. Их двоих, наверное, принимали за жениха и невесту, отчего Ежи гордо задирал нос.