Золотые земли. Сокол и Ворон

– Он не мог, – Вячко показал в сторону. – Гляди.

Среди зелени мха багровел окровавленный ошмёток, и не сразу Дара поняла, что это вырванный язык. Оцепенев, она отвела взгляд.

– И всё же кричать он мог, мычать, как немой, – ком подступил к горлу. – Если только лес не хотел…

Вячко удивлённо на неё покосился.

– Лес хотел это скрыть?

Она раздражённо передёрнула плечами.

– Мне неизвестны желания и мысли лешего.

Навий мир по-прежнему оставался чужим, непонятным. Он опутывал крепко-накрепко, запутывал в свои сети, но к тайнам леса не подпускал.

След привёл их к краю оврага. Пришлось спускаться. Скользя по склону вниз, Дара и Вячко хватались за ветви кустов, чтобы удержаться от падения. Они громко дышали и оба ругались себе под нос. Никто не смотрел по сторонам, только на землю перед собой. Сырая почва, размытая утренним дождём, чавкала, норовила ускользнуть из-под ног.

Дара остановилась неожиданно, опёрлась о ствол дерева, рукой махнула Вячко, привлекая внимание.

– Смотри, – с трепетом проговорила она, пальцем указала вниз.

На дне оврага среди опавшей листвы и луж у подножия трёх сросшихся ольх лежал мужчина в просторных одеждах. Раскинув руки, глядел он на сокрытые за листвой небеса. Тёмные глаза его потухли. Меч так и остался в ножнах, не пригодившись своему хозяину.

Над мужчиной склонилась дева со смоляными волосами. Растрёпанная, одетая лишь в разодранную холщовую рубаху, она водила бледными, зеленоватыми руками по груди мертвеца.

Вячко схватился за рукоять меча, но Дара его остановила.

– Обожди, – прошептала она.

Дева вскинула голову, заслышав голос. Зелёные глаза сияли ярче листвы по весне, окровавленные губы растянулись в оскале, обнажили острые зубы. Она зашипела, яростно зарычала и попятилась, ухватила добычу, потащила назад.

Зашуршала листва, заворчала земля, и корни деревьев разверзлись. Под ними чернел глубокий провал. Дева жадно заурчала, утаскивая с собой тело в убежище. Корни извивались, словно гадюки в змеином гнезде. Сверкнули зелёные глаза из темноты, прежде чем ольхи снова плотно запечатали проход.

Всё стало так, будто ничего и не было. Только кровь на опавшей листве напоминала о случившемся.

Вячко вздрогнул то ли от отвращения, то ли от страха перед навьим духом.

– И ты госпожа над этой тварью?

– Духи никому не подчиняются, разве что другим богам и лешему, – недовольно пояснила Дара. – Не смотри с таким укором. Я сама впервые увидела лесавку.

С детства Ждана пугала Дару сказками о лесных девах, которые похищают малых ребят и вскармливают ядовитым молоком из своих грудей. Якобы тогда обращался ребёнок в нечистого духа и не помнил более человеческой жизни. Невестами лешего звали лесавок в народе.

Лесных ведьм тоже считали жёнами лесного Хозяина. Он был царём в Навьем царстве и в Яви среди людей, вот и невест выбирал из живых и мёртвых девок.

Дару пробрал озноб.

– Кто был этот человек? – Она постаралась увести разговор в сторону, лишь бы не думать о проходе, что скрылся за корнями ольхи, за тварью, спрятавшейся там. – Раньше я не видела никого подобного.

И только произнеся это вслух, она поняла, что ошиблась. Тавруй был так же смугл, черты его лица были так же резки.

– Думаю, он из вольных городов, из степей.

– И как называется народ, который там живёт?

– У них нет единого народа. В вольных городах много племён. Они говорят, что между ними нет родства, хотя все верят, что были рождены луной.

– Луной? – с ехидством переспросила Дара. – Вот уж глупость какая. Они, наверное, совсем дикари, раз не знают ничего о Создателе?

Вячко улыбнулся:

– Слуги Создателя с тобой бы согласились.

Не сразу он добавил:

– В вольных городах поклоняются Аберу-Окиа, сестре-тени.

– Разве можно поклоняться матери всех бесов? – Вопрос её остался без ответа.

Вячко пожал плечами:

– Пойдём.

Дара не стала спорить и пошла за ним.

По следам на земле они нашли место, где лесавка настигла свою жертву. Поляну для ночёвки погибший выбрал удачно: днём её грело солнце, а густые кусты оберегали от ветра. Одну ошибку допустил чужеземец: свою постель он расстелил не на голой земле, а на ровной и сухой крыше каменной домовины. Откуда ему было знать, что он осквернил святилище лесных духов? А быть может, он намеренно так поступил и желал унизить чужих богов, когда заснёт при свете луны, которой поклонялся?

– Он был один, – хмуро заметил Вячко, осмотрев нехитрые пожитки убитого.

Дара сбросила шерстяное покрывало с крыши домовины на землю. Подумала и свернула, решив взять с собой. В лесной землянке с каждым днём становилось прохладнее.

– И что с того? – равнодушно спросила она.

– Купцы и наёмники не путешествуют одни, – рассуждал Вячко. – И не ночуют в лесах, уходя с дороги.

– Он мог опасаться разбойников.

– Или предпочёл скрываться по другим причинам.

Что-то переменилось в Вячко. Худой и грязный оборванец заговорил с удивительной уверенностью. Он расправил плечи и будто даже стал выше. Потрёпанная одежда висела на нём мешком, но двигался Вячко так решительно, что это внушало непривычный трепет.

Дара нахмурилась. В ногах всё ещё сохранялась слабость, и она присела на землю, подложив под себя покрывало.

– И кто он тогда?

– Лазутчик.

Слово было Даре незнакомо, но она не подала виду. Вячко наклонился, поднимая сломанную деревянную клетку.

– Видишь?

– Клетка. И что с того?

– В таких держат птиц. В вольных городах передают сообщения при помощи голубей. Наверно, он посылал вести о том, что видел по пути. Недалеко отсюда должна быть граница Ратиславии.

Что-то во взгляде Дары выдало её, и Вячко объяснил:

– Скорее всего, он докладывал степным государям о защите границ, чтобы знать, в чём наша слабость.

Юноша отбросил клетку в сторону и пошёл вперёд. Дара поколебалась, но последовала за ним, прихватив одеяло.

Вскоре в просветах между деревьями стала видна лесная дорога. Её размыло, и пришлось идти по самому краю, чтобы не перепачкаться в грязи.

– Не знаешь, далеко ли мы от Нижи? – спросил Вячко.

Дара пожала плечами. Она плохо представляла, где стоял город Нижа, слышала только, что недалеко от Мёртвых болот и границы со степями.