Золушка 2020

Если вещи еще как-то мог приписать к демократичному мышлению бренд-фри, то жилище уж точно вычитало ее из золотой молодежи.

Я честно признался:

— Да, удивлен. Признаться, думал, ты избалованная мажорка с причудами. Откуда у тебя Порш? Надеюсь, не угнала?

Это была страшноватая догадка. Девочка, конечно, миленькая, но связываться с криминалом мне вот совсем не улыбалось. Кто-то назовет это снобизмом, но я предпочитаю считать соображениями безопасности и инстинктом самосохранения.

— Порш мамин. Наследство, так сказать, — объяснила Мари.

Я выдохнул.

— О.

— Да, богатенький папочка разрешил оставить. С барского плеча, так сказать.

— Богатенький папочка в прямом смысле?

Я опять ляпнул раньше, чем подумал и обжёгся об испепеляющий взгляд Мари. Обидел. Блин.

— Еще один такой намек, и прощу тебе все, что должна, Прекрасный Принц, — процедила она сквозь зубы.

— Прости, тупая шутка.

— О, да.

— А что мне еще думать, Мари? Ты мне ничего толком о себе не рассказываешь. Фотографии, бывший и покойная мама. А кто ты сама?

Вместо ответа Мари кивнула на диван.

— Присядь уже,

Я остался стоять. Было как-то комфортнее смотреть на нее сверху вниз.

Неловкую паузу прервал звонок в дверь. Мари махнула рукой в сторону рабочей зоны, которая отделялась стеллажом от общего пространства гостиной.

— Это пицца. Побудь там, я быстро.

Мне ничего не оставалось, как спрятаться.

— Чак, — Услышал я радостное приветствие Мари и как-то нелепо взревновал. — А я думала Джо придет.

— Привет, лихачка. Давно вернулась?

Я снова напрягся, услышав чмокающие звуки поцелуев и шелест объятий. Они ведь друзья. Просто друзья. Наверно.

Завязывай ревновать, Романов. Это попахивает идиотизмом.

— В Рождество. — отвечала Мари, пока я усмирял своих глупых демонов. — Мой счет еще открыт?

Они продолжили болтать, а я, чтобы отвлечься стал рассматривать рабочее место Мари.

Розовый ноутбук и снова куча всякой сувенирной мелочи. Очень миленько и уютно. Я сразу представил, как Мари сидит в кресле, водит мышкой по коврику (тоже розовому) и листает фото из дальних стран, отбирая для журнала самые удачные.

Подняв глаза выше, я увидел на стене и сами фото. Я не мог оторвать глаз. Какие-то чудные звери, растения, люди. Рабочее место было обклеено фотографиями и рисунками. Фотографии — понятно. Но картинки. Карандашные наброски в стиле комиксов. На каждом листе несколько клеточек, в которых обыгрывается какое-то действие. Я без труда идентифицировал сюжеты. Национальная свадьба где-то в тропиках. Стритрейс-гонка. Попойка с подружкой (даже узнал в ней Элли). Вот и последний визит придурка Кевина. Взгляд задержался на незаконченном рисунке на столе.

Черт, это же я. Склонился над ней у паба в первом квадрате. Мы вдвоем в машине — во втором. Пьем кофе у меня на кухне — последний. Оставалось еще пять пустых клеток. Я точно знал, что будет в одной из них. Наш поцелуй на поле.

— Насмотрелся?

Я вздрогнул от неожиданности, обернулся. Мари стояла позади, сложив руки на груди. Ну да, я шпионил немножко. Она ведь сама меня сюда послала. Что теперь? Закрыть глаза руками?

— Ты это сама нарисовала?

— Нет, это белка, — она схватила незаконченный комикс у меня из рук, запихнула в ящик.

— Какая белка?

— Которая сидит у меня на плече. Она невидимая, но рисует отменно. По ночам встает и малюет эпизоды из моей жизни.

Я, кажется слегка окосел от этой ахинеи, и Мари это заметила. Полагаю, видок у меня был тот еще.

— Господи, Андрей, конечно, я сама.

— А, — открыл я рот. — Так и подумал. Смешно про белку.

— Ужин подан, Вашество, — бросила Мари и пошла в гостиную.

Я плелся следом, фонтанируя сарказмом.

— Ты опять меня обслужишь?

— А куда деваться? Прости, серебро я сегодня не начистила, целый день катала вредного принца. Так что поедим с картона. Чем богаты, как говорится…

Она шутливо склонилась в поклоне и махнула рукой в сторону журнального столика. На нем были две коробки с пиццей и стаканы с пивом. Мари щелкнула пультом, включая музыку. Я такой не слышал. Ненавязчивая. Этническая. Опять Таиланд?

Она села на диван, и я решил пренебречь креслом, устроился рядом. Как-то совсем не хотелось от нее дистанцироваться. Наоборот, колкое тепло рождалось там, где мы соприкасались бедрами. Мари заерзала, но не отодвинулась. Я записал себе это в перечень побед.

— За знакомство? — предложил я, поднимая стакан.

Она кивнула, мы чокнулись.

Опять повисла неловкая жевательная пауза. Как днем во время обеда на капоте ее Порша. Надо признать, что пицца была просто божественная. Я давно ничего вкуснее не ел.

— Андрей, знаешь, помолчать я могла бы и с телевизором. Если тебе скучно, давай отвезу домой, пока не напилась.

Я совсем не понял, почему она завелась на пустом месте

— Мне не скучно, Мари. Просо мы едим и пьем. Это уже круто. Да и болтать без остановки нет необходимости. Мне кажется, ты немного перегибаешь.

— Я никогда не пила и не ела с…

— С Романовым? Я тоже человек, как видишь. Мне нравится твоя квартира, твоя машина, твои рисунки и фотографии. Нравится просто смотреть на тебя, если честно. Мне не может быть скучно, если я на тебя сморю. Хотя, наверно, неприлично так пристально разглядывать девушку, с которой едва знаком. Но ты ведь тоже немного не от мира сего и обязательно меня простишь, правда?

Мари улыбнулась и промокнула губы салфеткой, пряча восхитительный румянец и справляясь со смущением.

Что за девчонка. То она сыпет сарказмом и нещадно надо мной издевается, а стоит отвесить комплимент, тушуется, как институтка Смольного.

Она не поднимала глаз, а я нагло продолжал ее разглядывать.

Худенькая, невысокая, темно-русые вьющиеся волосы, джинсы в обтяжку, синий короткий свитер с круглым воротом и необъятный внутренний мир. Мне хватило одного дня, чтобы понять — она особенная. Я мягко коснулся ее подбородка, заставил посмотреть на меня. Глаза. Такие большие и… тоже синие. Как я раньше не замечал? Это стало последней каплей.