Зомби Апокалипсис

Несмотря на мучительные страдания, которые я испытывал вследствие укуса, сейчас я не реагирую ни на боль, ни на температуру. Проверку на боль я провел с помощью хирургических зажимов разных размеров, которые нашел в операционной. Применение малого тканевого зажима Пуарье не причинило мне никакой боли, и тогда я испробовал на своем левом предплечье зажимы побольше. Однако давление отрегулировал так, чтобы не повредить кожу, поскольку я не уверен, заживут ли в моем теперешнем состоянии раны. Реакцию организма на температуру я проверил, воспользовавшись льдом, наросшим изнутри на дверь морга, а также вложив руку в одну из духовок, которыми пользуются при подготовке гистопатологических препаратов, когда ткани должны быть окрашены определенным образом. Во всех случаях я ничего не почувствовал. Из этих наблюдений я делаю нерешительный вывод, что заболевание, видимо, каким-то образом уничтожает спиноталамические пути, то есть основные пути болевой, тактильной и температурной чувствительности у человека, возможно перегружая их на острой стадии инфекции, так что они буквально сгорают.

Следом за периодом дезориентации и вышеперечисленными экспериментами я повторил анализы и заметил, что новый интересный феномен не наблюдается в образце крови женщины, которой я проводил вскрытие. Тогда как ее эритроциты формировали вышеупомянутую «розу», по существу своему нестабильную, группы моих клеток оказались окружены неким защитным слоем, подобным базальной мембране, отделяющей соединительную ткань от эпителия. Этим «розам в кольце» (какое причудливое и одновременно подходящее определение!), кажется, свойственна большая стабильность в моих клеточных комплексах, что подтверждается их способностью выдерживать огромные перепады температур и прочие враждебные условия.

Начинаю подозревать, что сейчас я весьма далек от любых норм.

Я все еще не решаюсь попытаться нанести себе травму с целью понаблюдать за эффектом, поскольку меня тревожит возможное уменьшение, а то и полное исчезновение способностей организма заживлять раны. Из лабораторных анализов мне известно, что мои коагуляционные факторы почти нулевые, так что, если у меня откроется кровотечение, кровь не будет сворачиваться вовсе. Фактически у меня будет меньше шансов, чтобы рана затянулась, чем при самых тяжелых случаях гемофилии.

Еще одно, последнее наблюдение. Мои «эмоции», за неимением лучшего слова, также изменились после того, как я оправился от острой стадии болезни.

Хотя мои критические и интеллектуальные способности оказались не затронуты, а, возможно, даже улучшились, я стал куда более равнодушен и хладнокровен к судьбам своих «сородичей». Снижение моих эмоциональных возможностей, вероятно, и являются причиной усовершенствования прочих способностей, поскольку моральные и этически дилеммы, ранее неоднократно ставившие меня в затруднительное положение, для меня больше не существует.

7. Заключение

Что означают мои открытия для людей, пораженных «погибелью»? И каковы мои прогнозы? Пока я пишу все это, процесс неуклонно нарастает, и сейчас уже можно утверждать, что эпидемия охватила основную часть населения Объединенного Королевства, а поскольку в наш век практически невозможно ограничить инфекцию одной страной или даже островом, я, видимо, говорю о большинстве жителей планеты. Знаю, то, что последует дальше, можно счесть чистым домыслом, но, так как весьма маловероятно, что кто-либо, кроме меня, прочтет это, а ведение данного документа очень помогло мне делать умозаключения и формулировать гипотезы, касающиеся «погибели», не вижу причины не включить сюда вот что:

Мои коллеги и я часто шутили – другого слова не подыскать – насчет необходимости решения проблемы народонаселения. В прошлом войны, пандемии и голод стирали с лица земли огромные массы людей, уменьшая популяцию. А в наши дни безукоризненная работа многочисленных благотворительных организаций привела к тому, что, несмотря на все усилия деспотов третьего мира, число людей, живущих и рождающихся в беднейших частях света, неимоверно возросло.

Иногда я размышлял, не афишируя этого, о необходимости какой-нибудь катастрофы, которая покончила бы с перенаселением, поскольку уже истощившиеся ресурсы нашей планеты не в силах обеспечить миллиарды людей нормальным питанием и жизненной средой. Мне всегда казалось забавным, что те самые люди, которые желают спасти голодающие миллионы, являются одновременно и теми, кого тревожит истощение природных богатств и кто хочет также «спасти планету». Они не понимают, что эти два их стремления противоречат друг другу, и не видят основной проблемы.

Все находится в равновесии, от человеческой крови, которая есть не что иное, как точно выверенная смесь свертывающих и противосвертывающих факторов – раны затягиваются, и при этом ты не умираешь от тромбоза, – до того факта, что слишком много людей, живущих на этой планете, означает, что они просто не в состоянии обеспечивать себя.

Но, как говорил мой старый учитель, природа всегда способна вмешаться в процесс эволюции, когда это становится необходимым.

Что ж, сейчас, наравне с нехваткой кредитов, правительственным бессилием, жадностью политиков, у нас есть «погибель».

И «погибель» в первую очередь.

Оцените тонкость иронии: голодающие миллионы воистину получат возможность насытиться – только друг другом. Их животы, наконец, наполнятся на короткое время, прежде чем они умрут по-настоящему – во второй раз. И когда острая стадия завершится, планета, наконец, сможет оправиться от вреда, причиненного ей человечеством двадцать первого века.

Итак, мы имеет мощную, прожорливую, всеядную заразу, от которой уберегутся, возможно, лишь единицы, в сочетании с правительством, у которого нет ни средств, ни желания контролировать что-либо, а это значит, что инфекция будет свирепствовать и буйно разрастаться без всяких помех, поскольку ни у одной структуры нет денег на проведение исследований, а значит, шансы найти лекарство равны нулю.

Я знаю, есть люди, пытающиеся бороться с болезнью, пытающиеся производить вакцину, разрабатывать антибиотики, применять химию, которой мы разрушаем тела людей в попытке убить овладевший ими рак, но не их.

Пускай. Все это бесполезно. Я знаю. На страницах этого документа слишком много доказательств, чтобы утверждать, что ни у кого ничего не получится.

Пусть пробуют.

Пусть мертвые едят, и пусть мертвые умрут.

Или станут такими, как я.

Но, думаю, большинство из них умрет.

Почти все.

И это хорошо.

8. Постскриптум

Интересно, смогу ли я установить связь с «погибелью»?

Данная подборка состоит из (18) страниц, каждая подписана мною в подтверждение того, что все изложенное я, в силу своих знаний и убеждений, считаю правдой, и этот документ может быть представлен в качестве доказательства, и пусть меня подвергнут судебному преследованию, если я преднамеренно написал что-либо заведомо ложное или то, что я не считаю истиной.

Доктор Джеймс Ланкастер, бакалавр медицины,

член Королевского колледжа патологов,

консультант-гистопатолог,

Университетский госпиталь, Льюишем

«БМК» внутренняя связь (От:, До:, Тема: и т.д. – см. снимок):