Зомби Апокалипсис

Эл велел мне смотреть и отпустил меня. Потом подошел к хижине, открыл дверь и отступил, выпуская женщину. Всю в крови, неуклюжую и, несомненно, мертвую. Из-под разорванного платья высовывалась плечевая кость. За ее спиной, в полумраке лачуги, я вроде бы разглядела тела, от которых были отрезаны большие куски мяса.

Он сказал, что это Марта, его жена.

– Она мертва, – буркнул он.

Я онемела, я оцепенела. Он протянул ей руку. Она принюхалась, но отвернулась и двинулась ко мне с негромким горловым рычанием.

Он заявил, что не интересует их, потому что ел мясо зомби. Они не нападают друг на друга, объяснил он, и теперь думают, что он один из них.

Я понимала, что он сумасшедший. Мне было очевидно, что женщина не трогает его, потому что что-то в ней опознало мужчину, которого она любила, или, что более вероятно, потому что вирус уже в нем и он все равно, что мертв. А теперь безумный ублюдок заразил меня их проклятой плотью. Сколько времени требуется этой болезни, чтобы убить меня, размышляла я, и превратить в одну из них?

Когда женщина-зомби приблизилась, неуверенно, принюхиваясь, я схватила со стола шампур и пригрозила ей. Эл сказал мне не трогать ее. Но когда она оказалась в зоне досягаемости, я воткнула шампур ей в глаз, глубоко-глубоко, надеюсь, до самого мозга. Она захрипела и отшатнулась. А я побежала. Перевалилась через изгородь. Побежала дальше. И дальше. И дальше.

Это было начало конца. Моего конца.

Солнце снаружи снова садится. Зомби бредет по берегу, тащится с выражением унылой скуки к насаженному на кол трупу Чандиша. Конечно, есть его ОНО не будет. Он мертв.

(Не в микрофон) Эй!!!

Ох, дерьмо. Я чуть не завопила, хотела обругать тварь и сказать, что Чандиш не про него. Но это лишь привлекло бы ко мне внимание, а если зомби явится сюда, я, пригвожденная к креслу, не смогу сбежать. Проклятье! Может, мне удастся отрезать себе ноги. Но они не парализованы, я чувствую, как шевелю пальцами, хотя и больно. Если я это и сделаю, то только истеку кровью. Кстати, чем их отрезать то? Разгрызть хрящи и кости собственными зубами?

Так, все путем. Зомби оставило Чандиша в покое и потащилось обратно к дороге. Слава богу! Я не смогла бы сидеть тут, глядя, как его рвут на куски, пусть он уже и мертв. Это было бы слишком. Да, слишком.

(ПЕРЕРЫВ В ПЕРЕДАЧЕ)

Надо кончать с этим, пока я еще могу. Я устала. Я могу вещать вечно,– возможно, мне и придется, пока кто-нибудь не явится за мной, если вообще явится. Но с меня довольно. У меня еще есть бутылка воды в пределах досягаемости, другая уже пуста. Хорошо, что я предусмотрительна и всегда в полете держу под рукой питьевую воду. Нужно расходовать ее экономно. Но в горле все пересохло и царапает невыносимо. Я едва ворочаю языком.

Господи, как хочется есть. Чего у меня нет, так это еды. Не ела с... ну, вы знаете.

Лихорадка пока не началась. Некоторое время я считала, что подхватила «погибель» после безумной трапезы с Элам Бачмеиром. Чувствовала, как раскаляется моя кожа. Меня трясло, пот лился рекой... но все прошло, осталась лишь обычная боль – следствие авиакатастрофы. Так что я перестала тревожиться. Может, я и не заразилась. Сбежав от Эла Бачмеира, я сунула два пальца в рот, но мяса вышло немного, только желчь и кетчуп. Хотя, возможно, это помогло. Да, я работаю в санитарной авиации, но я же не медэксперт. Не знаю, как действует «погибель». Возможно, ее вирулентность снижается в процессе тепловой обработки, той же жарки к примеру. Не знаю. Может, просто нужно время. Кушвахе пришлось подождать смерти.

Интересно, что бы случилось, если бы я не нашла дорогу к взлетной полосе? Определенно я не сидела бы здесь, без толку возмущая эфир, пока мир вокруг гибнет. Вероятно, мертвецы, в конечном счете, изловили бы меня, и я бродила бы среди них на своих двоих. Не знаю, да и не важно. Какая разница, умереть от голоду или от инфекции, даже если ноги целы? То-то. Совсем стемнело.

(ПЕРЕРЫВ В ПЕРЕДАЧЕ)

Извините. Я тут поревела немного, не в эфире. Но уже все. Снова взяла себя в руки – все равно надо ведь как-нибудь заканчивать. Историю.

После лихорадочных пряток-догонялок с зараженными трупами, отнявшими бог знает сколько времени, я вдруг оказалась в самолете, больше благодаря удаче, чем разуму, и так работавшему с максимальной нагрузкой. «Кинг-эйр» выглядел нетронутым. С огромным облегчением я забралась внутрь, столь отчаянно желая убраться отсюда, что даже не подумала проверить, не поселилось ли внутри что-нибудь мерзопакостное. Так что когда вдруг среди знакомой обстановки на краю моего поля зрения возникла человеческая фигура, я завизжала и принялась размахивать толстым суком, который подобрала где-то по дороге, – корявым, с наростом на конце, вроде дубинки.

Но это был всего лишь Чандиш. Со смешанным чувством облегчения и подозрения мы осмотрели друг дружку и, убедившись, что никто из нас не может быть признан покойником, обнялись, словно потерявшие друг друга любовники, встретившиеся вновь после десятилетней разлуки. Наконец я оттолкнула его и сделала какое-то ехидное замечание насчет сисек и осьминожьих щупалец.

Он объяснил, что и сам явился сюда только что, буквально секунду назад. Скрывался в каком-то туристическом центре, изучая брошюры, превозносящие достопримечательности Гуларгамбона, и дожидаясь, когда банда толпящихся снаружи зомби потеряет интерес и убредет прочь. Наконец он выбрался наружу. Ел чипсы и пил колу из торгового автомата. Повезло. Я ничего не сказала о своем кулинарном опыте.

Мы оба знали, чего нам хочется. Без дальнейших обсуждений я направилась в кабину и врубила двигатели. Я загодя поставила самолет в конец полосы, так что мы покатились по неровной взлетной дорожке и оторвались от земли раньше, чем вы успели бы сказать «Убираемся отсюда, к чертовой матери!».

Самолет уже был в воздухе, когда меня отвлек шум за спиной – шум потасовки вперемежку со знакомым рычанием. Чандиш крикнул, предупреждая об опасности.

Откуда ОНО появилось? Не знаю, и времени думать об этом не было. Я схватилась за дубинку, едва грязная тварь замаячила возле, ударила, но промахнулась, попав по приборной доске. Самолет резко накренился вправо. Мы шли совсем низко над землей. Кажется, крыло зацепилось за деревья.

Тут-то и начался хаос. Я уже не понимала, что и почему происходит. Мне, вцепившейся что было мочи в штурвал, некогда было размышлять, чем там занимаются Чандиш и зомби. Однако все мои усилия оказались тщетны. «Кинг-эйр», теряя едва набранную высоту, пронесся мимо каких-то домов, деревьев, кустов возле Каслри и врезался в западный берег реки. Когда он, наконец, застыл, один из пропеллеров был сломан, а ствол дерева, прошив кабину насквозь, зажал мои ноги, пригвоздив меня к месту. Я была ошеломлена и перепугана до полусмерти.