Zombi in Russia

— Почему ты сразу не сказал — Заволновался Руслан.

— Да, все нормально. Это был типичный мужской разговор, с поправкой на всю абсурдность нашей нынешней жизни, только и всего.

— А почему нас с Леркой не позвали

— Ну, знаешь, Львова там тоже не было.

— И о чем же вы говорили — Руслан выглядел насупившимся, но Всеволод интуитивно чувствовал, что нет в нем серьезной обиды. Умрюнец просто флиртовал. Научился-таки! Хотя, как сказал Игорь, дурацкое дело нехитро.

— У твоего папани проблемы с твоим отчимом.

Руслана от такой формулировки аж перекосило.

— Не называй его так!

— Игоря отцом или Арсений отчимом

— Обоих. Это же глупо звучит, разве не понимаешь

— Неа.

— Ты дразнишься! — Возмутился Русик.

— Не без этого, — легко подтвердил его догадку Всеволод.

— Нам еще вместе дежурить, — подчеркнуто невинно напомнил ему умрюнец.

— И что Разве ты позволишь какому-нибудь залежалому зомбяку порвать отца твоих детей

— Нет, конечно, я сам его порву, как тузик грелку.

— Ты знаешь, как я тебя обожаю

— Неа. Так что там у Игоря с Арсением Опять проблемы

— Не совсем. Но я тебе скажу, что чисто мужской разговор, знаешь ли, подразумевает некую долю интимных подробностей, так что…

— С сексом у них все хорошо, — авторитетно заявил Русик, так что Всеволод тут же задался вопросом, он откуда знает. И получил ответ — Мирон регулярно слышит, как они спевают. В песне соврать у людей никогда не получается.

— Да, не повезло мужикам, — хмыкнул на это Всеволод и резко посерьезнел. — Он волновался насчет Клавдии. С одной стороны Арсений сам его убедил сделать ей ребенка, пусть тот и будет выглядеть как типичный цыганенок, но Игорь усомнился, что сам Львов сможет легко простить ему подобную измену. Поэтому ему нужно было наше с Женькой мнение.

— И что вы ему сказали

— Что им с Арсением надо больше доверять друг другу и чаще разговаривать в открытую. Нам, конечно, проще, вы с Леркой ундинки и по физиологическим аспектам не можете претендовать на ведущую роль, но у Львова с Игорем равноправие, поэтому обоим так трудно поймать момент, когда нужно настоять на своем, а когда лучше уступить к обоюдному удовольствию.

— Ну, так что, будет у Клавы ребенок

— Думаю, что да. Мне показалось, что нам вдвоем удалось его убедить. Из бара он вышел вроде бы просветленным.

— Ладно. Я расспрошу его сегодня на охоте.

— И мне потом расскажешь, что узнал — Прищурился на напарника Велесов.

— Ну… — протянул тот игриво, — ты же мне рассказал Баш на баш получается.

* * *

До подъезда Глеб и Павел шли молча, только иногда косились друг на друга. Начать разговор никто так и не решился, пока за их спинами не захлопнулась тяжелая, стальная дверь. В обманчивом уединении подъезда, они начали подниматься пешком по лестнице — Глеб не признавал лифты, — вот тогда-то Павел и нарушил напряженном молчание.

— Я втрескался в парня, когда мне исполнилась пятнадцать. В лучшего друга. Решил, что схожу с ума. Отцу сказать не мог, он же у меня… сам знаешь. Военком и все остальное. Не тот, кому можно так просто признаться. Так что пришлось выплывать самому. Попросился в военное училище, чтобы мозги были заняты учебой, а тело изнурительными тренировками. Отец, конечно, обрадовался. До этого я всем говорил, что ни за что не стану военным, хотел быть надсом при каком-нибудь охотнике. С моей врожденной наблюдательностью получилось бы, все говорили. Но пришлось менять планы.

Глеб молча топал по ступенькам впереди него и, самое обидное, что даже после начала доверительной речи пограничника, не затормозил. Павел грязно выматерился, отчаянно жалея, что рискнул открыть душу. Но продолжил подниматься по ступенькам вслед за умряком. Упертый.

Глеб замер возле двери, достал из кармана ключи. Звяканье ключей в замке отрезвило.

— Скажешь, что-нибудь — Зло выплюнул ему в спину Павел, — Получается, что я тоже изначально не натурал, верно

И Глеб его поразил, потому что все так же не оборачиваясь сказал

— Я ближе к упырям, но все равно не совсем такой. Как и ундинам, мне не нужна смазка.

Павел моргнул и по инерции перешагнул порог квартиры вслед за умряком. И тут же оказался вжат спиной в захлопнувшуюся дверь гибким, требовательным телом. Глеб с таким рвением наскочил на него, что пограничник был вынужден подхватить его под бедра. Умряк быстро сориентировался и обвил ногами талию мужчины. Поцелуй был таким жестким, что перед глазами заплясали цветные пятна.

Павел плохо ориентировался в квартире Велесова, поэтому по пути до зала успел приложить Глеба об стену, а потом и об косяк. Мальчишка зашипел в поцелуе, но продолжил неистово скользить вдоль тела военного. Это окончательно свело человека с ума. Тормоза отказали.

Они трахались прямо на полу гостиной, грязно, пошло и по-звериному взрыкивая на вдохах. Павел с такой силой впился в бедра Глеба, что проступили синяки. В заднице умряка влажно хлюпало при каждом толчке. Глеб сотрясался всем телом, располосовывая ковер когтями. С жадностью недоступной осмыслению словно засасывал в себя член Павла, насаживаясь и крутя бедрами так, что под развязку тот окончательно лишился человеческого облика. Ебал так, словно первый и последний раз в этой гребанной апокалипсической жизни. А кончая, уткнулся лбом в складки скомканной на спине умряка футболки и, рвано дыша, прохрипел

— Сука… какая же ты сука! Ненавижу! — Вогнал в последний раз по самые гланды и кончил так, что по внутренней стороне бедер сперма потекла.

Глеб распластался на ковре животом, Павел, скатился с него и упал рядом на спину. Оба загнанно дышали. Пограничник отрешенно пялился в потолок, Глеб лежал, повернув голову в противоположную от него сторону. Павел положил ладонь на поджарую ягодицу и, все так же отрешенно глядя вверх, высказался

— Думаю, можно уже завтра подать заявку. Всегда мечтал быть охотником, — на этих словах он с силой стиснул в пальцах обманчиво податливую плоть.

Глеб застыл под его ладонь, а потом резко приподнялся на локтях и впился взглядом в лицо пограничника.

— Только ради этого — Даже если умряк и пытался, обиду скрыть не удалось.

А Павел безмятежно улыбнулся в ответ и выдал

— А ты думал, что ты сам по себе тут кому-то сдался

Глеб низко-низко опустил голову, почти уперся лбом в ладони, лежащие на ковре, но сдержать обиду и злость все равно не смог. Зарычал по-звериному, едва ли не кинулся на ненавистного человека, когда тот перестал стискивать его задницу до боли и неожиданно ласково погладил в области поясницы.