Зомби в Якутске (сборник)

Пока я неуклюже вставал, кто-то успел вызвать милицию и скорую. Медики первыми приехали, ко мне подбегают, и снова укладывают на землю. Все усилия мои насмарку! Щупают они меня, тычут в разные места, а мне и не щекотно, оказывается. Короче, удивили они меня — решили в больницу везти. Я пытаюсь им сказать, что я мертвый уже, и помощь эта на фиг мне не нужна, но они всей бригадой успокаивают что-то, говорят, у меня шок. Конечно, у меня шок!

В общем, парниша тот, который вроде как медбрат, врачихин помогайка, сильный такой — запихал меня в санитарку, а я сказать ничего не могу — только мычу. Ну, разозлился, решил его укусить. И вдруг водитель, который вроде как герой эпизодический, неожиданно отпихивает меня вон, и начинает кусать медбрата. Когда он успел стать зомби? Я проморгал, не до него мне было.

А потом хаос такой начался, милиция приехала, орут, кто-то с пистолетом бегает, народу — немерено собралось. Пробка, кто-то сигналит, кто-то ревет, кто-то меня снова с ног сбил, врачиха орет. Я барахтаюсь на земле, и тут кто-то допер: «Зомби! Зомби!» орет. Тут хаос удвоился, утроился, началось всеобщее безобразие. Кто-то даже смеялся, я сам слышал. Короче, чудом мне удалось встать наконец-таки, и я побежал, своей новой смешной манерой, вытянув руки, мыча и прихрамывая.

Не успел пробежать и ста метров, как слышу в голове голос:

— Стой, дурак! Подожди!

— Ты кто? — спрашиваю мысленно, не оглядываясь — сосредоточен был на беге.

— Уйбаан.

— Какой на хрен Уйбаан?

— Водитель скорой.

— Аа. А как там медбрат? — спрашиваю, не без горечи.

— Отбился же, эмэhэ.

Короче говоря, я с Иваном все-таки пошел, к нему домой. Он сказал, нам надо сил набраться, а у него дома родственники нелюбимые из деревни гостят. Я, чуть ли не похихикивая от предвкушения и обеда, и мести всем непрошенным гостям («за всех ответите!»), неуклюже и весело бежал рядом с Иваном…

Чуть позже, тем же днем.

Мы услышали, как голос медбрата таки присоединился к нашему коллективному сознанию. Кстати, чем больше нас становилось, тем быстрее новенькие адаптировались. Это я, бедолага, первый блин, который комом.

Так вот, пробегаем мы с Иваном мимо ДП-1 (направляемся на Ярославского), там чиновник какой-то на парковке стоит. Увидел нас, лицо такое надменно-злое сразу стало (я вспомнил бухгалтершу, начал нервничать). И орет что-то невразумительное про парад зомби, который запретили. Хотел я ему растолковать, что к чему, мычать даже что-то начал.

Кстати! Я как-то быстро деградирую: уже и на «Агрр!» усилий не хватает, только мычу, как бык кастрированный. Это ужасно. И соображаю медленно, нелогично.

Так вот, решил я мужику рассказать, чё да как, все мычу уже что-то, вдруг доходит, что эффективнее было бы продемонстрировать новые порядки. Это, наверное, стадное чувство мне подсказало. Хотя нет, это скорее голос голода (я его пытался в себе хоть на минуту подавить, увлекая свою голову другими мыслями — о беге, например, еще пытался сконцентрировать внимание на своих многострадальных руках — без толку). И потом только вдохновенно озаряюсь мыслью — не парся, съешь дядьку! Тут голос Ивана доминантно так вторгается в меня:

— Не трогай его, съесть не успеешь, отобьется — вишь, на высоких постах без умения драться никак, а превратишь его в зомби — он всех нас без обеда оставит. Видно же, жадный черт.

Такие вот дела. Оказывается, быть зомби довольно хлопотно. Приходиться продумывать некоторые шаги.

Вечером.

Дорогой Дневник! Не дошли мы до Ивана. Его грузовик размазал по дороге. Ошметочки некоторые время еще шевелились. Бедняжка. Но лучше он, чем я. О, Боже, я такой эгоист! Ну да ладно.

Директор меня нашел. Все-таки командное сознание — это минус. Никакого уединения. Колямба тоже пал жертвой самозащиты. Я завидую нормальным людям. Я голоден, устал, кажется, отморозил себе руки, ноги (они, оказывается, почему-то босые).

Мне хочется плакать. Ненавижу вконтакты!

Что мне делать?

Домой в таком виде возвращаться нельзя — мама расстроиться и расплачется, а папа — мент, он меня расстреляет.

К девушке своей тоже не получится — я ее видел сегодня, она одна из нас. Она некрасивая стала, кровь и мясо ей не идет. Агрессивные девушки вообще всегда меня немного пугали.

Так вот, Директор нашел меня, хотел, чтоб я присоединился к большому теперь уже стаду. И тут я понял, что не хочу больше никому подчиняться. Хватит с меня. Теперь, когда я такой беспредельщик, правилам подчиняться не буду. Я даже порычал на своего директора. Кстати, бывшего директора (и с маленькой буквы).

Думаю, я пойду в магазин, поем там говядины. Все лучше, чем ничего. Да-да, остальные будут надо мной смеяться, а мне по фиг.

Я чувствую, что мне дан второй шанс — быть таким, каким захочу. Пусть в таком виде, пусть я неполноценный, зато свободный.

Пойду к себе на дачу, доковыляю как-нибудь. Там пережду в булусе первые недели хаоса. А мясо… Ну и хрен с ним, мясом, буду зомби-вегетаринцем.

Индивидуальность, какая-никакая.

Андрей Брэм МУЧИН КРЕСТ

Кладбище «Мучин Крест» являлось местом, где хоронили погибших и умерших арестантов якутской тюрьмы, которая находилась неподалеку. «Мучин Крест» считался кладбищем для бедных слоев населения: кроме арестантов туда свозили умерших на морозе бродяг.

Настоящие границы этого кладбища неизвестны.

Предположительная площадь на карте современного г. Якутска соответствует 140 кварталу (от пересечения ул. Дзержинского и Ф. Попова и почти до ул. Кальвица).

Непонятно — что за суета происходит в немецких окопах: все надели на головы какие-то маски с огромными глазницами и с хоботами, и стали похожи на бесов из преисподней. Что — хотят напугать? Не похоже на то, что готовятся к атаке, опять каверзу удумали.

К прапорщику подошёл ротмистр Корнилов:

— Гриша, похоже, газ пускать собрались. Смотри — баллоны выкатывают.

— Что за газ?

— Хлор.

Вот оно что! В войсках было известно, что этой весной немцы атаковали союзников газом, случилось невероятно огромное количество жертв.

— Фёдор Васильевич, нас же обещали снабдить противогазами и каким-то раствором…

— Обещанного, как говорится, три года ждут, Гриша!

В то же время приказ командующего фронтом о немедленном штурме позиций неприятеля не опоздал. Или опоздал… буквально на несколько часов.

— Началось, Гриша!

— Вижу… — со стороны неприятельских окопов поплыли облака жёлто-зелёного дыма, — это же верная смерть, ваше благородие!

Но приказы не обсуждаются, вполне возможно, что эта заведомо провальная операция была частью важного стратегического плана.