Зомби

Ренье быстро подхватил.

Он не в первый раз участвовал в совместных презентациях, – и ему часто приходилось втаскивать доклад в берега, после того, как Перельман, вскочив на любимого конька, – а было их много, и все на редкость уродливые, – ускакивал на нем незнамо куда.

– Микроволны, – сказал Ренье. – Разогревают молекулы воды в пище. И она как бы варится изнутри.

– И что?

– Тело человека, – мягко ответил Ковач. – На 70 % состоит из воды. А значит, микроволны могут стать мощным оружием массового поражения.

– Я слышал об этом, – набычился Оррим. – Хрень для разгона демонстраций, я прав? Мне-то какая польза.

– Волны можно подобрать разные, – сказал Ковач. – И эффект будет разным.

– Не поверю, пока сам не увижу.

– Именно это, – кивнул полковник. – Я и хотел предложить. Однако сначала…

Ковач взглянул на Оррима.

– Ответь мне на один вопрос, Молот.

Тот нахмурился.

Полковник тихо улыбнулся.

– Зачем ты живешь?

Брови Оррима сошлись грозовыми тучами.

– Знаешь…

Зубы Молота скрипнули.

– Я был никем. Фриком. Жалким уродцем. Все надо мной смеялись и звали «Ящером». Но теперь я босс… Я поднялся из дерьма, прогрыз себе дорогу наверх, – и знаешь, почему? Я никогда не тратил время на чушь, вроде смысла жизни.

– Значит, – задумчиво сказал Ковач. – Жить тебе незачем.

Он вынул небольшой передатчик, и нажал кнопку.

Острый, режущий звук ударил по ушам Жака. Тот закричал, но голос его потонул в вопящем Ничто. Тело Ренье взорвалось, боль миллиардом игл ударила его изнутри.

Жак вцепился в стол, широко разевая рот.

– Нравится? – спросил Ковач.

Оррим медленно встал.

Кожа его потемнела. Потом задымила, вспучилась и пошла красными пузырями. Молот открыл рот, и кровь, кипящая в ключ, хлынула из него.

Глаза Оррима выпали.

Кожа слезала с плоти, и мясо варилось заживо изнутри.

– Как любопытно, не так ли, доктор? – спросил полковник.

Тело Молота пошатнулось. Одежда распалась в клочья.

Раскаленный фарш струпьями стекал с костей.

– Мне больно, – жалобно простонал Ренье.

– Как вам повезло, – улыбнулся Ковач. – Значит, вы живы.

7

Питбуль веселился.

– Ты же посмотри, посмотри на придурка, – радовался он. – Ползет, болезненький, по болоту да на карачках, топал, небось, полдня, всю задницу себе колючками ободрал. А мы за минуту – фьють! – на вертолете.

Стальная птица плыла над топью.

Негр держал за штурвал уверенно, – он два года прослужил летчиком, в спецвойсках. Я лишний раз это проверил, прежде чем доверить ему рулить.

– А ты уверен? – спросил я. – Стоит ли над Зоной летать?

– Не боись, – отмахнулся он. – Я тут все знаю. Не в первый раз.

Вертолет стал снижаться.

Теперь мы видели сталкера.

Сгорбившись, расставив широко руки, он шагал по вымершей пустоши.

Земля здесь казалась сухой, как камень; но сталкер ступал осторожно, медленно, словно по очень тонкому льду.

За его спиной покачивался АК-47-мутант, – эта модификация советского автомата очень популярна среди опытных сталкеров. Одной пули достаточно, чтобы убить трехрогого зомби. Но и стоит эта игрушка недешево, – поэтому новички берут обычно что-нибудь попроще и подешевле.

Как правило, домой они больше не возвращаются.

– Что, прямо сюда? – спросил я. – Не нравится мне это болотце.

– Не боись, – отвечал Питбуль.

Его черные пальцы, – грубые, с белесыми шрамами, – пробежались по кнопкам на панели управления.

– Видишь этот экран? Сканирует землю. Вон там – сплошная скала. Не очень большая, но я смогу приземлиться.

Сталкер поднял голову.

Его лицо потемнело, он махал руками и что-то кричал.

– Вишь, как разошелся, – ухмыльнулся Питбуль. – Боится, видать, что мы его гнилушки укра’дем. Ниче, пусть собирает, дурашка. Потом еще спасибо нам скажет, что мы его домой отвезли, да с ветерком…

Вертолет плавно опустился на скальную плиту.

Я не большой любитель хвалить людей, – кроме себя самого, конечно. Но должен признать, Питбуль оказался хорошим летчиком. Он мог бы провести нашу стальную птицу сквозь игольное ушко, – и я начал верить, что все у нас сегодня получится.

Сталкер подбежал к вертолету.

– Совсем рехнулись?! – заорал он. – Валите к чертям отсюда.

Темные, багровые трещины пробежали по высохшей земле.

Скала покачнулась.

– Питбуль, взлетай, – негромко приказал я.

Негр отчаянно щелкал какими-то рычажками.

– Не могу, – огрызнулся он.

– К нам давай! – я распахнул дверцу вертолета. – Вместе улетим.

Но сталкер почему-то не слушал.

Он кинулся прочь, прикрывая руками голову. Трещины в земле становились все глубже. Там и здесь, – повсюду, – земля начала набухать, и что-то появлялось оттуда.

– Как это не можешь взлететь? – рыкнул я.

– Я не знаю.

Лопасти вертолета с бешеным ревом разрубали воздух над нами. Но стальная птица не двигалась, – словно неведомая сила удерживала ее.

Гигантский тентакль начал подниматься из разлома в земле.

Толщиной он был с хорошее дерево. Большие присоски испещряли его, – и каждая была лицом человека, кричащим, испуганным, или злобным.

Я слышал об этой твари.

Рассказывали, что души умерших сталкеров навсегда остаются заперты в слизистом теле огромного подземного Кракена, обреченные видеть, как тварь пожирает все новые и новые жертвы.

Мне всегда было интересно, – могут ли лица пленников говорить друг с другом, пока осьминог дремлет в своей пещере. Или они тоже спят вместе с ним?

– Давай же! – воскликнул я.

Вертолет дернулся.

Тяжело, словно нехотя поднимался над одинокой скалой.

Багряные трещины в земле начали лопаться. Из них показались головы зомби. У каждого на голове было четыре рога, с багровым глазом у основания.

– Держись! – закричал Питбуль.

Стальная птица медленно взмывала над полем.

Теперь я видел, – повсюду, насколько хватало глаз, из земли поднимались Алые Зомби. Вот почему Стервятник шел с такой осторожностью, – знал, что малейший шум может их разбудить.