Зона-51

–Хорошо, но он мог хотя бы проверить эту информацию, связавшись с ЦРУ и отведя от себя львиную долю подозрений в халатности на будущее…

Дадли не знал о разговоре, который состоялся несколько дней назад между Энглтоном и Гувером – да и не мог знать, просто в силу должностного положения, – но, даже если бы и знал, то нисколько бы не удивился. Это была игра в прятки, в которой Гувер, уже располагавший сведениями о готовящемся убийстве Кеннеди, пытался спихнуть всю ответственность за покушение не нерадивых людей Энглтона, а тот отвечал ему взаимностью. Каждый из них думал: «Если получится, я предупреждал своих коллег из параллельного ведомства, и виноваты во всем они; а если нет, то не буду иметь в глазах Президента бледный вид паникера и перестраховщика».

–А что бы это изменило? – парировал Клинтон. – Если ЦРУ уже накрыло Освальда колпаком в лице этого Нагелла, то дополнительная информация о нем никак не повлияла бы на их порядок действий в данной ситуации. Да и потом, ты же знаешь, как к нам относится Управление…

Дадли, как любой сотрудник Бюро, безусловно, было осведомлен о противоречиях в деятельности ФБР и ЦРУ, основанных на соперничестве и личном восприятии каждой из спецслужб как единственно важной, справедливой и беспристрастной в выполнении сверхважных государственных задач. Но понимал также и то, что соперничество в борьбе за место под солнцем, в лучах внимания главного обитателя Овального кабинета и взаимные подсиживания, ценой которых становится жизнь этого обитателя – вещи разные. Его распирало осознание этого противоречия, и он выпалил:

–Но ведь на кону была жизнь Президента!

–Стоп! – поняв, куда он клонит, остановил его Стернвуд. – Предоставь каждому заниматься своим делом. Комиссия Уоррена ведет официальное следствие, в ее распоряжении сотни томов материалов и такое же количество официальных и тайных агентов всех мастей. Виновных в смерти Джека они найдут и без нашей с тобой помощи. Наша задача – разбираться только в деятельности правоохранительных структур, в том числе, определять степень их бездействия и, если возможно, виновных в этом бездействии. Как они были связаны с Освальдом – прямо или косвенно. Могли или не могли ему помешать, и, если могли, то почему не помешали. А, кто стрелял и кто направлял руку стрелявшего, пусть разбираются люди Уоррена.

–А если стреляли или направляли руки стрелявших сотрудники силовых ведомств – тогда определение виновных будет входить в нашу компетенцию?

–Да. Но только после того, как люди Уоррена официально заявят об этом.

–Я понял. Итак, ты хочешь, чтобы я полетел в Техас и поговорил с этим Нагеллом, так? – уточнил Дадли. Стернвуд согласно кивнул. Дадли спросил: – Но что, кроме содержимого письма, он сможет мне дополнительно рассказать? Он ведь агент под присягой…

–Важно не что, а как он будет рассказывать, – ответил Клинтон. – На этом основании мы сможем понять, кто он такой и чего в действительности добивается… Это психология, Джер. Хоть ты и умный парень, а этой науке тебе еще предстоит поучиться.

02 декабря 1963 года, Эль-Пасо, штат Техас

Дик Нагелл произвел на Дадли приятное впечатление. Крепкий, сбитый, с ясными голубыми глазами и бритым затылком, он чем-то напомнил Джеру его родного брата Лонни, служившего в том же подразделении и даже примерно в тех же местах несколькими годами ранее Нагелла – на период призыва брата пришлась война в Японии, и потому с самого детства для Дадли морские пехотинцы представлялись чем-то возвышенным и родным одновременно. Оттого вдвойне неприятно было участвовать в расследовании преступления, совершенного бывшим морпехом. Успокаивал себя Роджер тем, что, возможно, ему удастся установить чей-то иной след в этом деле, отличный от следа Освальда. Возможно, сейчас он находится здесь именно для этого…

Нагелл был чуть младше Дадли, но производил впечатление старшего – морпехи всегда взрослеют раньше остальных. А еще они безукоризненно соблюдают субординацию. Так было и сейчас. Перед началом допроса, сидя за столом напротив агента ФБР, Нагелл сразу тактично, но жестко оговорился:

–Сразу хочу предупредить вас, сэр, что на вопросы о моем взаимодействии с сотрудниками ЦРУ, о порядке наших сношений, об обсуждаемых темах и методах получения заданий я отвечать не буду! Обязанностей присяги с меня еще никто не снимал.

–Обещаю не задавать таких вопросов, – поднял ладонь вверх Дадли. – За исключением, разумеется, той информации, на которую вы сами пролили свет, направив письмо в наше ведомство. А поскольку там содержалось достаточно информации, чтобы понять цель и смысл ваших действий, задам лишь несколько уточняющих вопросов. Итак. Вы, если не ошибаюсь, служили с Освальдом?

–Да, на базе в Ацуги.

–Как бы вы могли его охарактеризовать?

Нагелл пожал плечами:

–Взбалмошный и не вполне уравновешенный парень, которого на родине не ждало сколько-нибудь привлекательных перспектив и который по этой причине грезил Советами. Так часто бывает у представителей военного или первого послевоенного поколения. Их еще называют «потерянными».

–Согласен, – отвлеченно кивнул Дадли, соглашаясь со своим собеседником, но быстро вернулся к теме разговора. – И то, что он, как вы сказали, грезил Советами, по-вашему, исключает возможную заинтересованность КГБ в его действиях?

–Это тут совершенно ни причем, хотя мне кажется, сейчас многие доброхоты начнут связывать его юношеские, не вполне обдуманные, высказывания, с его же действиями в Далласе, – уверенно отвечал Дик.

–Но согласитесь, что обвинение в адрес КГБ выглядит достаточно правдоподобно?

–Нет, – не соглашался Нагелл. – И я говорю вам, да вы и сами знаете – наверняка, подготовились ко встрече и изучили досье Ли, – что он был немного не в себе. Взбалмошный, воспитанный не вполне нормальной матерью-одиночкой, вдобавок еще и злоупотреблявшей алкоголем, он априори не подходил советским спецслужбам.

–А нашим подходил? – обескураженно спросил Дадли, у которого на минуту перестал складываться в голове паззл целостной картины, обрисованной Нагеллом в его коммюнике на имя Гувера. – Ведь из вашего письма недвусмысленно следует заинтересованность ЦРУ в его планах…

–Именно поэтому нашим и подходил, – разъяснил Дик. – Понимаете, когда агента вербуют для работы за границей, даже малейшие шероховатости в его личности становятся препятствием для поручения ему сколько-нибудь серьезной работы. Он ведь в таком случае может завалить всю сеть! А когда Управление поручает кому-либо работу внутри страны, оно точно знает, что сможет остановить этого человека в любой момент, как только он выйдет из-под контроля. Это уже игра на их поле.

–Вас же не остановили…

–Я – другое дело. Я своим письмом привлек слишком много внимания к своей персоне, и убивать меня им уже как будто не с руки… А Ли… С одной стороны, они могли его остановить, а с другой он привлекал внимание именно своими неоднозначными выходками. То начнет раздавать листовки в поддержку Кастро, то в советское посольство звонить…

–Откуда у вас такая информация? – насторожился Дадли, сам сравнительно недавно узнавший эти, остававшиеся секретными до окончания работы комиссии, данные.