Зона горизонта

С того момента, как Воеводин встретил незнакомца с клеймом в форме пятиконечной звезды, дело «звезданутых» вспыхнуло в нем навязчивой идеей. Сверхновой одержимостью. Его белым китом.

За тридцать лет поисков насобирал он о «звездных» людях внушительную папку. И даже выяснил пару имен – Элла и Джек. Спустя десятилетия понял, что уже не он один только он охотится на Звезды.

Группа убийц в кулуарах разведывательных структур проходила под именем «Старс». Всех, кто попадал под подозрение, объединяло пятно на лбу в форме звезды неясного происхождения, а также отсутствие, если так можно выразиться, «жизней». В прямом и переносном смысле.

«Звезданутые», которые попадались спецслужбам, во-первых, были всегда мертвы, а во-вторых, отсутствовали в базах. Без документов, без отпечатков, и без прошлого: ни банковских счетов, ни семей, ни водительских прав. Взятые пробы их ДНК не подлежали расшифровке из-за аномалии или яда в составе. Отчеты патологоанатомов оставались засекречены. Позже исчезал отчет. Или сам патологоанатом.

Получить правдоподобные результаты вскрытия трупа «звездного» агента у Воеводина ни разу не вышло. Ни за деньги, ни за шантаж, ни с привлечением связей, наработанных за пятьдесят лет службы. Ему и рады были бы помочь, но… всегда происходило что-то. Затруднение, катастрофа, инцидент, человеческий фактор.

Тела погибших «звезданутых» терялись, менялись, путались, исчезали, будто и не было их на этом свете. Порой исчезали сопричастные к расследованиям сотрудники оперативных групп.

Коснутся звезды «Старс» хвостом спешащей кометы бренного мира и снова исчезнут в глубинах космоса, оставив позади себя множество тел. Да-да. Именно нераскрытые дела об убийствах начали волновать мировые правительства, почему на охоту и вышли оперативные разведки всех стран. Но никому ни разу не удалось завербовать живого агента. Допросить. Хотя бы о погоде поболтать. Никто не выяснил, кто же такие Элла и Джек. Кому подчиняются? Кто ими управляет и чего они хотят?

Чайник зашелся соловьиным свистом. Воеводин отодвинул плашку засахаренного меда, не замечая воплей кипятка. Он погрузился в излюбленное упражнение.

Быстрые пальцы перевернули станицу в самодельном каталоге с прозрачными файлами. Внутри – газетные вырезки, распечатки статей с сомнительной журналистской репутацией. Здесь было все, что можно каким-то образом отнести к агентам: личные фотографии и заметки следователя, которые он сделал в США и Мексике; его беседы с очевидцами.

Контакт Воеводина со «звезданутым» в момент, когда тот вырывал глотку из Люблина, был засекречен. Россия не собиралась делиться наработками и признавать факт наличия на территории страны «несуществующего» человека, да еще киллера. Никто не мог со стопроцентной уверенностью доказать или опровергнуть наличие «Старс». Хоть из хрущевской двушки. Хоть со всей штаб-квартиры Ми-6.

Воеводин сдвинул выкипевший наполовину чайник с конфорки и зачитал информацию по нераскрытому убийству в штате Невада. Заметку он выбрал в папке наугад:

«Со слов очевидцев, молодой мужчина двадцати пяти лет вошел в торговый центр Cristal по улице Ривер Драйв, города Рино, штат Невада, 15 апреля 1981 года. Он посетил магазин карнавальных костюмов, игровой центр с автоматами и картинг минус первого этажа.

В скором времени посетителями ТЦ были обнаружены три мертвых тела. Первое – в прокате костюмов, второе – возле игрового автомата и третье – на картинге. Из показаний очевидцев (мисс Эмили Бинг) самой ценной информацией стало два имени.

Посетительница магазина Эмили Бинг услышала, как предполагаемый убийца обернулся на имя Джек. Кто-то позвал его, и мужчина повернул голову. Он ответил: “Элла”.

Эмили описала “Джека” как спортивного, привлекательного мужчины, похожего на фитнес-инструктора. Рост более 180, проработанные руки, из-за чего она решила, что он тренер.

“Он явно собирался на вечеринку шестидесятых”, – добавила Эмили. Когда ее спросили, почему она так решила, мисс Бинг ответила: Ну, тот парень, он как-будто готовился к вечеринке. Нарисовал себе на лбу пятиконечную звезду. Она голубым светилась. Знаете, такие наклейки, которые светятся в ультрафиолете на дискотеках? В шоуруме костюмов повсюду горели ультрафиолетовые лампы. Мне эта идея так понравилась! Наверное, поэтому я на него посмотрела, из-за этой звездочки”.

Свидетельница видела, как мужчина по имени Джек и девушка по имени Элла стоят напротив друг друга через вешалку с костюмами. Эмили позвали в примерочную, а через несколько минут вошедшая в прокат покупательница Рики Мартинез закричала, обнаружив тело.

Погибшей оказалась та, которую “Джек” назвал именем “Элла”. Документов у жертвы не обнаружилось. Отпечатки пальцев в базе не найдены по причине отсутствия папиллярных линий на кончиках пальцев. Драки между ними зафиксировано не было, выстрела или нападения с ножом – тоже. Все, что они сделали, – прошли мимо друг друга. Джек вышел в дверь, а неизвестная Элла осталась лежать на полу.

Другими жертвами “Джека” в тот день стали двое мужчин. Также без документов и “лысыми” кончиками пальцев. Полиции до сих пор не известны личности убитых, мотивы преступника и его настоящее местоположение».

Семен Михайлович посмотрел пару черно-белый фотографий с места преступления. Тело Эллы было накрыто белой простыней с бегающими бликами зеркального диско-шара на потолке проката. Сквозь ткань еле-еле просвечивала голубая звезда в центре лба.

Воеводин перестал читать о деле, что оставалось нераскрытым тридцать лет. И вряд ли кто-то отыщет истину. Три смерти. Три жертвы. Три агента «Старс». Все без имен и паспортов.

– Джек, – повторил Воеводин, – Джек… Джек… Джек… и Элла.

В файлах Воеводина с «инцидентами» встречались только эти два имени: Джек и Элла, после встречи с которыми, в подборке Воеводина появлялась новая страница с нераскрытым убийством.

Следователь плеснул кипятка в чашку с въевшейся за десятки лет в стенки заваркой. Убрал коллекционную подборку и вернулся к делам насущным. Вспомнил звонок свидетельницы Смирновой, которая придет к ним в ведомство завтра.

Если бы следователь не гонялся за фантомами киллеров, как Джек и Элла, он бы и слушать не стал эту Смирнову, заявившую, что знает что-то важное о сестрах Чучуновых. Любому слова девушки показались бы бредом, выдумкой, издевкой, но не тому, кто привык жить по догме: не доказано – значит, и не опровергнуто.

Разговор со Смирновой повторился в памяти Семена Михайловича слово в слово:

– Вы Семен Михайлович? Меня зовут Анна. Я нарисовала ваш портрет.

– Спасибо, я не заказывал, – ответил Воеводин, – или это довеском к наградным часам? От коллег из сыскного?

– Часы, – повторила она, и по тому, как прозвучал голос, Воеводин понял: девушка улыбнулась.

– Прошу прощения, у меня много работы. Всех благ, Анна, – собирался уже повесить трубку следователь.

– Стойте! – крикнула Смирнова. – Это важно! В портрете нет ничего хорошего. Все, кого я рисую… все эти люди умирают!