Зона Тьмы. 1000 рентген в час

— Если получится, то обязательно, — и я пожал протянутую мне руку.

* * *

На маленьком совете мы решили скоренько пробежаться по торжищу — посмотреть на товар, выяснить цены и прикупить свежатинки в дорогу.

Рынок изобилием не поражал, но предлагали многое из того, что до нас редко когда доезжало. Например, яблоки, и не мочёные или квашеные, а всю зиму целиком, в натуральном виде сбережённые. И хоть просили за них куда как немало — десять «семёрок» за килограмм, но мы не устояли. И теперь обходили ряды, смачно, с хрустом, вгрызаясь в бока восхитительно вкусных, огромных плодов. «Из самого Мичуринска яблочки!» — так отрекомендовал свой товар продавец.

Поразило нас и обилие предлагавшегося к продаже хлеба, причём основную массу составляли изделия из редкой у нас пшеницы, мы-то всё больше ржаным обходились. Так что без покупки десятка белых сдобных калачей не обошлось.

Удовлетворив своё любопытство и пополнив припасы, наша маленькая колонна отправилась в путь. Как-никак надо было в быстром темпе преодолеть почти сотню километров и уложиться в оставшиеся четыре часа. Кстати, переброска по «железке» сэкономила нам много горючего, и теперь можно было ехать, как говорится, на все деньги.

* * *

Покинув пределы гостеприимного Ликино-Дулёво, мы, по совету всё того же Милослава, выехали на Большое Кольцо и покатили в сторону Куровского. Там посадские держали постоянный форпост, охранявший в том числе и местное железнодорожное депо. Покрытие на «Большой Бетонке» [99] в этих местах сохранилось неплохо, и нашим водителям удавалось держать скорость под полсотни километров в час, так что уже через двадцать минут, отмахав с десяток километров, мы свернули на Егорьевское шоссе. Дальше по Кольцу, через Воскресенск, монахи ехать не советовали — город был разрушен, и, пробираясь через заваленные обломками улицы, мы бы потеряли уйму времени.

99

Автомобильная дорога федерального значения А108, Московское большое кольцо, «Большая бетонка»— кольцевая автомобильная дорога Московской области.

Проходит в Московской, Калужской и Владимирской областях, через города Орехово-Зуево, Ликино-Дулёво, Куровское, Воскресенск, Балабаново, Рузу, Клин, Дмитров.

Основана на внешнем кольце Золотого кольца ПВО.

Притягивая производственно-складские и торговые мощности, имеет особое региональное и местное значение. Является важной транзитной дорогой, позволяющей в том числе обойти перегруженный московский узел.

В Егорьевск, славный своими тканями, мы тоже заезжать не стали, а, проскочив по окраине, поехали дальше на юг.

Дорога была в относительно приличном состоянии, но тянувшийся вокруг лес навевал на всех скуку, общее настроение по рации высказал Саламандр:

— На лес мы и дома посмотреть можем. Однако бдительности никто не терял, а Мистер Шляпа вообще высунулся в люк, где мы установили АГС. У деревни Михали (название я узнал по карте) путь нам преградила застава. Поперёк дороги на массивных опорах лежал капитальный, из стальной трубы, шлагбаум. Услышав шум моторов и заметив наши машины, часовой, до того скучавший под дощатым навесом, вскочил и несколько раз ударил коротким металлическим прутом по висящему рядом с ним куску рельса.

— Ну вот, приехали, — недовольно поморщился Тушканчик. — Интересно, это кто такие?

С десяток молодых парней, одетых в старый армейский камуфляж и вооружённых «семьдесят четвёртыми» «Калашниковыми», выскочили из небольшого кирпичного домика, стоявшего на обочине. Вслед за ними показался пожилой мужчина с роскошными седыми усами. Парни вначале бодро взяли нас на прицел, но, впечатлённые размерами наших нижегородско-арзамасских «монстров» и наличием у предполагаемых противников автоматического гранатомёта, сбавили обороты и опустили стволы.

Их командир поправил висевший на плече стволом вниз АК (кстати, он единственный из всех не стал в нас целиться), вытащил из кармана пилотку, водрузил её на голову и не спеша направился к нам. Я распахнул дверь и вылез наружу. «Они ведь не знают, что „калашом“ нашего „Тигра“ не взять, — мелькнула мысль. — А открытая дверь меня как раз от этих салабонов прикроет. И пространство для манёвра будет, если что не так пойдёт».

— Здравия желаю! — обратился ко мне усатый. — Откуда и куда путь держите?

— И вам доброго дня, уважаемый! Вот из Дулёво в Коломну едем.

Начальник заставы ничего не ответил, только усы пригладил. Я намёк понял и продолжил:

— Сами мы тверские, но сюда из Посада приехали.

— Из Сергиевого или Павлова? — прищурившись, спросил седой.

«А я и забыл, что тут неподалёку ещё один город с таким названием есть!»

— Из дальнего, Сергиевого.

— А чем подтвердить можешь?

— Да вот, пропуск посадский, — и я протянул кусок картонки, который нам выдали по распоряжению отца Владимира.

Мужик неопределённо хмыкнул, мельком глянув на пропуск, и, повернувшись к своим, сказал:

— Отбой тревоги, салаги! Это наши. Шлагбаум поднимите, не видите, что ли, люди спешат! Продолжил, снова повернувшись ко мне: — А пропуск вы лучше на стекло прикрепите, чтоб, значит, издалека видно было. — Потом ещё немного подумал и спросил: — А вы взаправду из Твери?

— Да, оттуда.

— Ну и как там у вас?

— Да как везде.

— Народу много уцелело? — очевидно, проезжающие служили ему основным источником информации.

— В Твери — мало, а так, по области, почти полмиллиона сейчас живёт.

— А я москвич, — совершенно неожиданно сказал седоусый. — «Срочку» в этом сраном Егорьевске-шесть тянул. Два месяца до дембеля оставалось. Теперь вот целый лейтенант… — И он невесело ухмыльнулся. Мне почему-то стало очень жаль этого пожилого, побитого жизнью человека, который так за три десятка лет и не нашёл себя в этом новом, страшном мире.

— Я вообще-то тоже москвич, — решил я приободрить военного.

— Ух ты, — широко улыбнулся он. — А в Москве где жил?

— Я маленький тогда был, плохо помню, но, по-моему, на Шаболовке где-то.

— Вот это да! А я на площади Гагарина! Соседи! Слышь, тверской, а может, заглянешь к нам, посидим, поговорим?

— Не могу я, товарищ лейтенант, мы действительно сильно торопимся. Может, на обратной дороге получится.

— Что я, не понимаю, что ли? Служба у вас… Ну, давай, зёма, не хворай. — И когда я уже собирался закрыть дверь, добавил: — А я всё хочу у начальства отпроситься да и смотаться в Москву. Посмотреть, как оно там? Не был на родине-то?

— Нет, не довелось…

— Вот и мне — тоже… То воевали, то выживали, да и с транспортом напряженка… Кто бы мне три десятка лет назад сказал, что из Егорьевска в Москву хрен доедешь — не поверил бы ни в жисть! Ну, бывай, зёма… — И старый солдат махнул рукой.

— Илья, а чего ты ему лапшу на уши повесил? — спросил меня Чпок, когда застава осталась далеко позади. — Ты же в Столице сколько раз бывал, неужто дом свой не навещал?

— Дурак ты, Андрейка! — с чувством сказал ему Тушканчик. — Ты думаешь, приятно этому вояке было бы узнать, что от его дома только щебёнка, плавленым стеклом покрытая, осталась? А Илюха — молодец! Не стал старика мечты лишать.