Зонтик для террориста

Я дошел до парка Ямасита во втором часу. Поравнявшись с центральным входом, идя по противоположной стороне улицы, услышал голос:

– Симамура!

Меня прошиб холодный пот. Голос принадлежал мужику, который стоял у дороги и ел «франкфуртскую» сосиску. Мужик усмехался. Асаи. Я смотрел на него, не скрывая удивления. Выглядел он совсем не так, как позавчера. Темный пиджак, галстук в косую полоску, белая рубашка. Даже сосиска в руках не вредила образу умного, успешного бизнесмена. Работника торговой компании или банка. Если бы он шел по Маруноути, то его приняли бы за своего. Он посмотрел на меня и сказал таким тоном, будто говорил о погоде:

– Наверное, лучше называть тебя Симамурой. Или Кикути?

– Называй Симамура, – ответил я. – Быстро ты добрался.

– Да вот подумал, ты приедешь пораньше, чтобы все вокруг проверить.

Я вздохнул:

– Хорошо, что ты не полицейский.

Я вспомнил слова Мацуды из еженедельника «Сан». Точно, соображал Асаи отменно. Он разбирался в психологии людей и моделях их поведения. Асаи еще раз усмехнулся. Выкинул палочку от съеденной «франкфуртской» сосиски.

– Ты все еще хочешь дойти до «Нагакава-мару»? Там прохода нет от фотографирующихся на память провинциалов. Хочешь поработать фоном для съемок?

– А ты знаешь здесь какое-нибудь подходящее местечко?

Он молча пошел вперед. Зашел в ближайшую гостиницу. Даже не посоветовавшись со мной. Портье в бабочке встретил меня вежливым безразличием, к такому отношению я уже привык.

– Что это за место?

– Новый отель.

– Не знал, что его здесь построили.

– Два года назад. Здесь тоже в последнее время молодежь гуляет. Все меняется. И по субботам шумно – играют свадьбы. Но днем по будням в отеле вполне прилично. А в неблагоприятные по гороскопу дни и подавно.

Асаи прошел прямо в кафе на первом этаже, я последовал за ним. Девушка в белой блузке и черной юбке проводила нас к столику у окна, с видом на внутренний дворик, соединяющий со старым зданием гостиницы.

– Я хотел было снять номер, но решил не оставлять образец своего почерка. К тому же здесь и днем можно выпить виски.

В подтверждение своих слов он попросил подошедшую официантку принести две двойных порции «Баллантайна» семнадцатилетней выдержки. Ему разбавленную водой, мне без всего.

Официантка ушла, и я сказал:

– Даже такие, как ты, о себе иногда говорят «ватаси»? [50]

Он грустно улыбнулся:

– Говорить «ватаси» – не твое эксклюзивное право. Я слежу за тем, как говорю, в зависимости от времени, места и компании. Хорошо здесь, тихо, да?

50

Ватаси– нейтрально-вежливое местоимение первого лица. Якудза обычно употребляют более грубое «боку» или «орэ».

– И здорово, что выпить можно.

– Как я и думал. Первое место в твоем рейтинге. Только, ради бога, не пей здесь из своего бумажного пакета.

– Хорошо, – ответил я.

Асаи достал из кармана сигареты «Ларк». [51] Прикурил от зажигалки «Данхилл», плавно выдохнул дым. Что-то не так. Но что, я не мог понять. Я огляделся вокруг: за столиком напротив сидели трое мужчин средних лет, похоже, вели какие-то переговоры. Никаких других посетителей. Из динамиков лился звук рояля – играли «Осенние листья». В остальном – тишина.

51

«Ларк» –американские сигареты компании «Филип Моррис», дороже сигарет японского производства.

Я спросил, отпив виски:

– Из СМИ ты узнал о случившемся. И о событиях прошлого тоже. Так что должен понимать, в каком я положении. Зачем ты подвергаешь себя опасности?

– Я не доверяю ни властям, ни журналюгам. Они дают только поверхностную информацию. У меня давно появилась привычка читать между строк. Такой, как ты, не станет убийцей. Я это вижу. Я прав? Скажи мне правду.

– Убийцей я себя не считаю. В семьдесят первом году произошел несчастный случай. К которому я оказался причастен.

Он задумался, а потом медленно кивнул:

– Наверное, твоего ответа достаточно.

Я отозвался, наблюдая за выражением его лица:

– Вообще-то мне сначала надо перед тобой извиниться.

– За что?

– Скорее всего, в моем баре был обыск. И отдел безопасности снял отпечатки пальцев. Ты приходил позавчера. Если твои «пальцы» есть в полиции, сотрудники безопасности могут вот-вот заявиться к тебе с расспросами. А если нет, придут попозже, когда разнюхают, что ты со мной связан. В любом случае я причинил тебе беспокойство.

Он улыбнулся. Так, как он никогда до сих пор не улыбался.

– Дурацкий у тебя характер. У самого земля из-под ног уходит, а ты о других думаешь. В наше время немодно такой иметь.

Элегантным жестом он взял стакан виски с водой. Поднял перед собой, будто хотел сказать тост. У него не хватало двух пальцев на руке, но это производило такое естественное впечатление, словно так и надо было.

– Не стоит беспокоиться. Я у тебя в баре не наследил.

– Но… – начал я и вспомнил. Съев хот-дог, он протер руки не бумажной салфеткой, а собственным носовым платком. Пиво наливал парень по фамилии Мотидзуки, он же открывал дверь. И деньги он платил. А стакан из-под пива… Так в любом баре стаканы моют после ухода клиента. Наконец я понял, что меня беспокоило. Здесь он курил, а в моем баре воздерживался. Чтобы не оставлять окурков. – Я понял, – ответил я.

– Если и остались, то только отпечатки Мотидзуки. А он чист. Не забирали ни разу. И вычислить нас нереально.

Асаи был предусмотрителен до крайности. Интересно, почему? Похоже, он догадался, о чем я думаю, и сказал:

– Почему я не оставил следов, связано с ответом на твой вопрос. Ты сказал сейчас: хорошо, что я не полицейский. Но знавал я и такие времена. Давным-давно я работал сыскарем.

Я посмотрел ему в глаза, а потом на левую руку.

– Ты об этом? – Он помахал левой рукой, на которой недоставало двух пальцев. – Их я потерял при аресте одного убийцы. Премия главного инспектора – взамен.

– Когда это случилось?

– Очень давно. Но хватит. К тебе это никакого отношения не имеет. Кстати, перед тем как уйти из полиции, я работал в четвертом отделе полицейского участка Синдзюку. В двадцать восемь лет дослужился до инспектора полиции.

– Значит, у тебя были большие способности, – сказал я.

Инспектор в двадцать восемь. Безумно быстрый карьерный рост, особенно для тех, у кого нет блата.

– Ничего подобного. – Асаи покачал головой. – Наверное, я был очень рьяным копом. Но неспособным. И потом, для сотрудника отдела по борьбе с бандитизмом я слишком глубоко совал свой нос. Горел на работе. Молодой еще был.