Зонтик для террориста

– Что это у тебя?

– А-а, это. Долларовая бумажка, – ответил он, запихивая ее в карман. – На память оставил.

– Так ты же бывал заграницей, да, Тацу? Куда ты ездил?

– В основном по Америке колесил. Дольше всего задержался в Нью-Йорке. Я не хотел больше возвращаться в эту дурацкую страну.

– Вот как? А что ты там делал?

– Да так. По-разному.

Сам Тацу никогда ни про кого не расспрашивал. Даже не узнал у меня, почему я тут оказался. Не спросил, почему остался без работы. И я у него больше ничего не выпытывал. Наверняка видел он всякое. Иначе, вернувшись на родину, не стал бы бомжем в столь молодом возрасте.

– Значит, в Нью-Йорке, – пробормотал я.

Я ни разу не выезжал за границу. Жил в мире, далеком от паспортов и виз.

Виски в бутылке Тацу почти не осталось. Я достал из пластикового пакета новую бутылку и две пенопластовые коробки с рисом. В пакете оставалось еще две бутылки.

– Это что?

– Подарок. У меня осталось немного денег. Это рис с мясом, купил в столовой навынос. Тебе порцию и старику-профессору. Он неважно выглядит.

– Хорошо. Я передам профессору попозже. – Тацу нахмурился и затеребил бороду. – Только знаешь, Сима-сан. Я сегодня с радостью приму твой подарок, но, по-моему, тебе не стоит продолжать в том же духе.

– Почему?

– Здесь так же, как и во всем мире, в определенной мере работает закон: сильный пожирает слабого. И здешние обитатели хорошо это понимают. Ты любишь, чтобы тебя жалели?

– Но, Тацу, сегодня утром ты дал ему коробку с обедом.

– Потому что он сам меня об этом попросил. К тому же я ему ту херню специально не покупал. Слишком жирно. Выпивка – другое дело. Потому что не продукт первой необходимости.

– Вот как? Значит, я перестарался? – Действительно, я допустил оплошность. Я еще не привык к правилам их мира. Для них я по-прежнему аутсайдер. – Впредь буду внимательнее, – сказал я, и Тацу наконец-то улыбнулся.

– Ну, не стоит так грузиться. Ты же хотел как лучше. В любом случае, передам коробку профессору.

Добрые помыслы могут принести людям боль. Особенно в тех местах, где не принято делать добро. Мне было тяжело об этом думать, и я сменил тему:

– Скажи-ка, а сегодня копы не появлялись?

– Нет, сегодня не приходили. Наверное, поняли; что расспрашивать нас не имеет никакого смысла.

Согласиться я с ним не мог, достал из кармана пальто желтый листок бумаги и развернул перед ним.

– Тацу, ничего не знаешь про это?

Он взял листок в руки, посмотрел на него и вскинул голову.

– Что это? Похоже, на листовку какой-то секты. Ты интересуешься этой фигней?

– А ты что об этом думаешь? Хочу узнать твое мнение.

Тацу пристально уставился на листовку и пробормотал:

– Ну и дела. Значит, «Поговорим о Боге». О Боге я бы и сам не прочь поговорить. Интересно, с каким богом я мог бы пообщаться? Только эта копия доверия не внушает.

– Вот как? Копия?

– К тому же ни адреса, ни телефона нет. Если это листовка для привлечения новых членов, то ничего у них не получится. И текст жуткий.

– Я с тобой полностью согласен.

– Откуда она у тебя?

– Вообще-то она лежала в книжке дедушки Гэна.

– Да? Только с дедулей как-то не вяжется. Он, по-моему, никогда религией не интересовался.

– Листовки раздавал рыжеволосый парень, лет тридцати. Он и ко мне приставал. Ты его не видел?

– Нет, не видел.

– Нет? – Я выпил стакан до дна. Поблагодарил за виски и встал.

– Послушай, Сима-сан, – окликнул меня Тацу. – Ты здесь надолго решил задержаться?

– Даже не знаю. Может статься, еще попользуюсь вашим гостеприимством.

Тацу усмехнулся:

– Похоже, сегодня опять похолодает. Для новичка испытание опасное.

– Точно, для таких престарелых, как я, эта жизнь не фунт изюму.

Я помахал рукой и вернулся к себе. Меня ждала моя съемная крепость из картона.

Я лег спать, распахнув крышку, попивая виски из крышечки. Стаканы-то я забыл купить. Запах, которым пропиталось мое жилище, больше не раздражал меня, как вчера. По крайней мере, я начал привыкать к этому месту. Я открыл новую бутылку. Хотя Тацу и сказал, что не видел рыжего сектанта, тот наверняка встречался с обитателем моего домика. Только вот где? И почему он обратился к такому старику, как Гэн? Желание исполнить свою миссию – спасти упавших на самое дно социальной иерархии? Но рыжий не производил подобного впечатления. Парень работает на копов, участвует в их фальсификациях. Или у полиции есть что-то на него, и он не может отказаться. В любом случае он не настоящий служитель религии. Тогда зачем он встречался с местными обитателями? Дело темное. Пока ничего не могу понять. Наверное, Токо права. Если бы с самого начала я сделал так, как она говорила, никаких проблем не возникло бы. Отправился бы в полицию и рассказал обо всем. Взвалил бы на них тяжкий груз. Полный загадок. Непонятный и расплывчатый. Как просто. Они не то, что я. У них – неисчислимая сила, а я – один. У них – все возможности для научных исследований, я ими не располагаю. На их стороне – власть, позволяющая вытянуть показания практически из любого, я такими механизмами не владею. Короче, у меня вообще ничего нет. Но есть и еще одно отличие. Для них это всего лишь работа. У меня по-другому. Я проглотил виски. Алкоголь, как обычно, прошел по горлу и опустился на дно желудка, не оставив после себя никаких вкусовых ощущений.

Незаметно подкрался холод. Предчувствия не обманули Тацу: сегодня резко похолодало. А может, мне так казалось из-за того, что я долгое время лежал без движения. Поселение бомжей окружали стены, но холодный воздух так же, как и вчерашней ночью, тихо просачивался внутрь. В этом году лето было плохое. Наверное, и зима будет суровей, чем обычно. Пробирает до костей. Но настоящие морозы еще впереди. Некоторые замерзают до смерти. Интересно, как сейчас превозмогают холод обитатели домиков? «Счастье – здесь». Я вспомнил странное название рэпа. Хороший перевод, хотя и звучит иронично, если подумать, в каком положении оказался Тацу. Он тоже из интеллектуалов. Интересно, что ему пришлось испытать в Америке? Он говорил, что дольше всего прожил в Нью-Йорке. Нью-Йорк. Город, который я видел только в кино…

Я встал. Пошел по направлению к вокзалу.

Тацу куда-то исчез. Картонная крыша была открыта, но его самого видно не было. Я заглянул к нему, на полу валялась коробка от диска с рэпом.

У телефонов-автоматов рядом с вокзалом стояли всего человека четыре-пять. Самый крайний, с которого я сегодня утром звонил Асаи, был свободен. Я набрал номер телефона дома Токо, который она мне продиктовала. На этот раз она подошла сразу.

– Что-нибудь удалось разгадать из маминых стихов?

– Это параллельный телефон?

– Что?

– Ты сейчас говоришь по радиотелефону? Если есть параллельная трубка, то возьми ее.

Послышался звук смены трубок. Затем она спросила с подозрением:

– Ты о чем?

– Вообще-то я не смог прочитать стихов твоей матери. Не нашел.

– Почему? Я все подготовила, как ты сказал.

– Радиотелефоны легко прослушиваются. Они распространяют вокруг себя электромагнитные волны. Говорят, на Акихабаре [63] достать подслушку – плевое дело. Один из моих клиентов рассказывал.

63

Акихабара– район Токио, где сосредоточены магазины, торгующие радиоэлектроникой.