Zoom. Карантинная история

Бемоль закончил с травой, дёрнул хвостом, прыгнул на бетонную уродину и приземлился с другой стороны.

Алёна ринулась за ним, прямо через бетон, хотя могла бы обойти.

Кот потрусил, не оглядываясь. Алёна следовала за ним, стараясь не слишком приближаться. Кот исчез в узкой арке между домами. Алёна помедлила и нырнула следом. Хочешь добраться до Страны чудес – доверяй Белому кролику! Или чёрному коту. У каждого свой проводник.

Проводник между тем сорвался с места и припустил огромными скачками. Но долго бежать не пришлось – только до крайнего подъезда. Здесь имелся домофон, но дверь почему-то была открыта, и кот, по-видимому, иного не ждал. Он снова обрёл степенность и шагом направился к двери на первом этаже, которая уже открывалась ему навстречу.

На пороге стояла Миранда.

– Ты что здесь делаешь? – удивилась Алёна.

– Живу.

– А Кирилл?

– Тоже.

– Вы… вместе?

Миранда улыбнулась.

– А как же клип? – упавшим голосом произнесла Алёна.

– Да никак! – отрезала Миранда. – Спустись на землю, Васнецова! Праздник отменяется! Видели мы твой компромат. Попытка засчитана, но – ничего особенного.

– Где видели?

– Угадай!

– Настя слила?

Миранда кивнула.

– Выбирай подруг получше, ладно?

– Таких как ты? – не сдержалась Алёна.

Миранда усмехнулась. Взялась за ручку двери, потянула на себя.

– Да нет, я не претендую. Иди домой, Васнецова! Изолируйся.

Удивительно, но она ничего не забыла купить. Ни муку, ни имбирь. Ни даже любимый йогурт. Хотя мама его не заказывала, а Алёна сейчас меньше всего думала про еду.

Когда она подходила к дому, ей встретилась компания мальчишек лет девяти-десяти. Они катили перед собой огромный шар из железных прутьев. Где только такой нашли! Мальчишки шумели, хохотали, с явным удовольствием сквернословили. Алёне вдруг захотелось с ними – ругаться, и орать, и пинать этот несуразный шар. Но ребята посмотрели на неё презрительно и помчались дальше.

Она уселась на ступеньки собственного подъезда, открыла йогурт и выпила его весь – без удовольствия, заглатывая и давясь. Потом подобрала пакет с продуктами и поплелась наверх.

– Ты что так долго? – мама выглянула из двери кухни.

Там что-то шкворчало, но тянуло почему-то травяным чаем.

Алёна прошла к себе. Ноут стоял закрытый. Никто его больше не отбирал, но радости по этому поводу Алёна не чувствовала. Он перестал быть для неё окном на свободу и превратился в источник тревог или бесконечной работы. Занятия, опять занятия, обсуждения занятий…

Этот мир явно устроен неправильно. Несправедливо. Ты не получишь ни одной своей радости, если будешь только честно желать и честно просить. Капитаны всегда выбирают тех, в чьих глазах спрятан зелёный ночной огонь. Он неверен, зато заманчив, и как может соперничать с ним обычная нежность? Нежным остаётся только уступить. И молиться, чтобы ведьма не разлюбила капитана, чтобы хранила его от бурь и чужого оружия.

Тебе ничего не светит, если ты не чертовка. Если не умеешь плевать на все законы с той высоты, куда сможешь взлететь. Или запрыгнуть.

Папа позвал ужинать.

– Чашушули! – объявила мама, ставя на стол блюдо с дымящимися мясными кубиками. – Грузинская кухня.

– М-м! – папа потянул носом и в упоении закрыл глаза. – Мне добавки! Сразу!

Он принялся накладывать чашушули на тарелку, но сначала не себе, а Алёне.

– Попробуй сначала, – засмеялась мама.

– Чего пробовать? Я уверен, что вкусно! Мясо и помидоры – что тут можно испортить?

Кубики мяса перестали умещаться в тарелке, и только тогда папа перестал подкладывать Алёне еду. Она взяла вилку и запихнула в рот первую порцию. Горячо. Остро. С солью перебор. Из мамы кулинар, как из Алёны… актриса!

Но Алёна протыкала вилкой податливые кусочки мяса, жевала, глотала. Некстати вспомнилось, что на съёмках актёры выплёвывают еду. Иначе они получили бы растяжение желудка, после двадцати-то дублей.

– Нравится? – спросила мама.

Папа рявкнул что-то с набитым ртом. И замахал рукой, порываясь объяснить.

– Да поняли мы уже, что ты восхищаешься на японском!

– У каждого свои увлечения! – отбился папа.

– Алёна?

В голосе мамы зазвучала тревога. Потому что Алёна уронила вилку и запустила пальцы в тарелку. Она выбирала мясные кубики, выкладывала их рядком на скатерть. Вокруг расползались жирные пятна. А в рекламе мясо ненатуральное, это всего лишь муляж из воска или пластика. Вот зачем эти знания, если ей даже в рекламе сниматься не светит?

Мясо кончилось. Алёна замерла, растопырив пальцы, окрашенные рыжей подливой. И с силой ткнулась лбом в столешницу.

Ей снилось, что она меняет обувь. Снимает старые ботинки и надевает новые, удобные. Она обрадовалась, что ботинки сразу оказались по ноге, как будто привычные, ношеные. Ботинки должны служить долго – во сне её ждал длинный путь.

Алёна открыла глаза. Сон моментально улетучился, не оставив после себя того удовольствия, которое Алёна испытала.

Солнце светило необычно ярко. Проспала, равнодушно подумала она. В кухне происходила какая-то возня. Тихая, правда, – ровно такая, чтобы обозначить, что здесь кто-то живёт и проснулся раньше.

Алёна приоткрыла дверь. Папа сидел у окна, мама за столом, перед горой теста, на том самом месте, где Алёна пыталась головой пробить стол.

– Сегодня выходной? – голос звучал хрипло, сорванно.

Она же вроде не кричала?

Родители встрепенулись. Мама вцепилась в тесто как в спасательный круг.

– У тебя да, – сказал папа. – Я позвонил Марине Петровне, сказал, что тебе нужно отдохнуть.

Мама молчала. Пальцы её разминали огромный комок, расположившийся в широкой зелёной миске.

– Куда так много? – кивнула Алёна.

– Я и не хотела так много, – сказала мама. – Просто никак не угадаю с пропорциями. Получается то жидко, то наоборот. Вот и…

– Понятно, – Алёна тоже ткнула комок пальцем. – К психологу меня уже записала? Они теперь онлайн консультируют. Или сразу к психиатру?

– Никаких психологов! – громыхнул папа, Алёна даже вздрогнула. – Никаких психиатров! Сами справимся! Просто надо взять тайм-аут. Как маме. Видишь, какая она счастливая. Дома сидит, пироги печёт.

– Скоро в дверь не пролезешь с пирогами своими, – проворчала мама.

– Ну… да. Есть такое, – папа с сомнением оглядел свой живот.

Мамины пальцы всё мяли и мяли чавкающую массу.

– Да оставь ты в покое эту гадость! – не выдержала Алёна.

Мама прекратила терзать тесто, обеими руками подняла расползающийся комок и выбросила его в мусорное ведро.

– Тайм-аут, заяц, – повторил папа, дождавшись, когда за мамой привычно захлопнется дверь спальни. – Ничего. От этого не умирают.