Зов Армады

– Даже та-ак? – Холод встал как вкопанный, разглядывая сталкера. – Никак менталом обладаешь? Ты не из этих, не из…

– Нет. Я человек!

– А через минное поле наше как прошел, да еще с пленным… а, человек?

– «Изоплит» помог. Путеводитель в плохих местах.

– А-а, ню-ню! – промычал Холод, не понимая сказанного сталкером, но и не переспрашивая. Зачем показывать молодому сталкеру пробелы в знаниях и отвлекать, все равно в рейде все выяснится.

Спустя полчаса отряд из двадцати бойцов, покинув базу, миновал площадь с ловушками, прошел насквозь квартал и достиг городской границы. Вереница людей пересекла дорогу с остовами ржавых авто и потекла по низинке прочь от насиженных мест, в даль и неизвестность.

* * *

Банду ренегатов покрошили быстро и умело. Опыта бойцам Заслона было не занимать, их меткость и смелость, навыки зачистки, подвижность в бою приятно удивили Треша. Он успел расправиться с тремя врагами, в то время как товарищи споро истребили всех остальных. Сталкер вынул бумеранг из спины бандита, вытер его о штаны покойника и оглядел поле битвы. Кругом лежали трупы в нелепых позах, с выражением ужаса на лицах. Началась обычная рутина со сбором хабара, обыском тел, допросом двух пленных и оказанием медпомощи паре раненых штурмовиков Заслона. Без потерь и особых напрягов отряд положил два десятка ренегатов, завладел трофеями и двинулся дальше. Пятеро бойцов, в том числе – раненые, навьючив пленных, загрузились трофеями под завязку и отправились по приказу Холода обратно в город. Прощались тепло и долго, вслед смотрели до тех пор, пока фигуры товарищей не скрылись из вида. Переглянулись и уверенно зашагали по берегу реки, оставив разбитый лагерь бандитов многочисленным падальщикам.

Бледное солнце тускло мерцало сквозь пелену серых туч, пытаясь дотянуться до путников теплыми лучами, затронуть напоследок их плечи, головы, оборачивающиеся лица. Согреть и порадовать. Напоследок…

Глава 6

Треш, удобно устроившись на сухой коряге с котелком супа, неторопливо ел и внимательно рассматривал каждого из бойцов. С ними ему предстояло совершить долгий и опасный путь, и следовало досконально изучить всех. Пока только один Холод внушал доверие, главным образом из-за того, что оказался другом отца. Треш без сомнений мог повернуться к нему спиной – без риска получить пулю. И это обнадеживало. Фифа, боевая шустрая девчонка, надо отметить, симпатичная, тоже не вызывала подозрений и пришлась сталкеру по сердцу. А вот остальных он не знал, даже Хука, слывшего в Пади неплохим проводником. Но все ее локации невозможно было излазить и изучить за три года Хаоса, поэтому сталкер отнесся к новому знакомому с легкой прохладцей.

Малой. Этот паренек в отряде недавно, бойцы Холода подобрали его полмесяца назад, когда выполняли очередной рейд к Чащобе. Одичавший и грязный пацан сидел на опушке, на крайнем кедре, и кидался шишками. С трудом его сняли, отмыли, постригли, одели и только тогда увидели, что мальчишка похож на человека. Он умело действовал бумерангом, в совершенстве владел клыком саблезуба на тонкой стальной цепочке, обладал изумительным слухом и отменным зрением. Долго прожил один среди дикого леса, не помнил, откуда родом и как звали родителей. Добрыня подарил мальчишке найденный в заброшенном схроне арбалет и научил из него стрелять. Малой быстро освоил подарок и метко поражал железными стрелами мишени и дичь. Бойцы пытались приучить его к огнестрелу, наперебой хваля и рекламируя свои винтовки и ружья, но пацан все-таки оставался верен холодному оружию, поэтому командир Заслона подарил ему еще и спецназовский нож «Рысь».

Не прошло и двух недель, а Малой знал уже все премудрости «работы» в отряде, четко соблюдал законы, изо всех сил старался угодить, помочь, жадно учился всему, что не знал или не умел, и стал для всех «сыном полка». Бойцы, втайне жалея парня, так привыкли к нему, что уже и не мыслили существования без этого озорного шустрого мальчишки. И сейчас он залез на толстую ветку сосны и, улыбаясь во все свое веснушчатое лицо, сверху сыпал хвою на отмахивающуюся Фифу.

Холод вернулся с бревном огромных размеров, подарил Анжеле ветвь папоротника с белым цветком и принялся сооружать плот. Ему взялись помогать – отложивший в сторону газовые баллоны вместе с огнеметом «пиротехник» Талгат, толстяк Пух с едва сходящимися на животе полами плаща и трое бойцов: Варан, Джо и Дюран. Долговязый, вечно хмурый Штепсель крутил веревки, а его брат-карлик Мизер сидел и чему-то радовался, бормоча под нос невнятные шутки. У Мизера отсутствовали ноги до самых ягодиц, и никто не знал почему. Оба они были замкнутыми и неразговорчивыми. Штепсель постоянно носил Мизера за спиной, в открытом коробе. Издалека они напоминали двухголового великана, свысока следящего за всеми.

Пожилой проводник с вечной щетиной на лице и шее искусно вязал лозу для плотов, напевал под нос песенку и периодически посматривал вдаль, в ту сторону, куда им предстояло плыть по Реке. По словам Холода, Хук неоднократно выручал бойцов Заслона в рейдах, доказав на деле свои знания леса и местности, преданность и чистоту помыслов. Единственным его косяком являлась алчность, поиск выгоды во всем, с чем бы он ни сталкивался. Он не был постоянным действующим бойцом отряда, но по первому призыву принимал участие в рейдах и обучал бойцов навыкам существования в Чащобе и прочим премудростям выживания в лесу. Раз в месяц Холод исправно оплачивал его услуги, не забывая постоянно хвалить проводника и всячески поощрять его, что Хуку очень нравилось.

Двухметровый верзила в кольчуге, прихваченной из городского музея, надетой под длинный плащ, рубил боевой секирой бревна. Почему его звали Добрыней, можно было догадаться, характер неутомимого и абсолютно спокойного, как подорванный танк, богатыря пришелся по вкусу Трешу. А исполнительность и надежность ходячей глыбы внушали доверие не только на переходах, но и ночью, на привалах, когда только твердая рука и острый глаз гиганта, не спящего на посту, позволяли безмятежно спать остальным.

Дед Игнат, бывший священнослужитель одного из монастырей на Псковщине, воткнул в песок замаскированный под крест меч и, держа Библию, что-то шептал. Каким воином он слыл в отряде, сталкеру было невдомек, но поверив в то, что бесполезного бойца Холод бы не держал, Треш сам себе кивнул, решив, что святоша – человек непростой. Игнат мог и повеселить на привале, и приструнить зарвавшегося. Его монотонный тихий шепот что на привалах, что в пути говорил скорее о спокойствии и уверенности, чем о боязни. Фифа сказала, что дед виртуозно владеет мечом, всегда рассудителен, трезв и выделяется завидным умом.

Изучив виртуально всех бойцов отряда и убедившись по крайней мере в их адекватности и боевом настрое, Треш принял участие в сооружении плотов.

Вскоре хлипкая речная флотилия взяла курс на юго-восток, увлекая людей в долгое путешествие навстречу судьбе…

Первую ночевку решили устроить на берегу, на дивном песчаном плесе, растянувшемся на полкилометра между Рекой и лесом. На той стороне тянулись бесконечные степи, пораженные засухой и радиационными ветрами Судного дня, а здесь, на правом берегу место для бивака подобралось просто удачное и замечательное во всех смыслах. Изучив окрестности, Хук дал согласие на стоянку, Холод распорядился насчет охраны, принятия пищи и заготовки дров для ночного костра, а Треш вынул «изоплит» и долго смотрел на мешочек с драгоценным диковинным содержимым, способным творить чудеса.

Отряд после утреннего разгрома ренегатов, ходьбы вдоль Реки и сплава по ней порядком устал, люди разложили оружие на берегу, собрались зажечь костер. Под бормотание деда Игната все стали готовиться ко сну, но стоявший в дозоре Дюран заметил одинокого конного путника и дал сигнал товарищам.

Всадник, выскочивший из кустов на плоский песчаный берег, резко осадил взмыленного коня, развернул было его обратно, но часовой с карабином наперевес, выросший перед глазами, остановил незнакомца и приказал спешиться.

– Стоп, машина! Приехали, – строго сказал часовой, направляя ствол карабина на конника. – Кто такой, откуда, куда?

– Ты… кто? – вопросом на вопрос ответил незнакомец, сползая с седла и тяжело дыша, будто не он скакал на коне, а тот на нем.

– Я ща дырку во лбу тебе сбацаю и сам загляну в нее! – съязвил Дюран, бросая мимолетные взгляды на кусты. Мало ли кто там мог красться еще.

– Лакмус. Гонец с Котласа. Северные земли.

– Не хило себе ты забрался, Лакмус! Один, что ли?

– Один… совсем один уже, – вздохнул путник и закашлялся. Вид его говорил о сильной усталости и нездоровье.

Дюран сморщился, увидев, как Лакмус, сплюнув кровавую слюну, тяжело дышит и кряхтит, свистнул еще раз, подзывая товарищей.

– Вы кто? Надеюсь, не ренегаты и не…

– Нет. Незачем тебе знать, кто мы и что мы! Так… вольные.

Подоспел Холод, вник в дело, отпустил часового нести вахту дальше, а сам, в коротком разговоре выяснив намерения всадника, проводил того до костра. Рука Дена все время лежала на рукояти пистолета. Дикие времена, дикие нравы.