Зов чужих богов 2

– Как будущий император, подтверждаю клятву отца, - Домициан опять удостоился недоброго взгляда Веспасиана за то, что забыл о брате, а я поспешил принять его обещание.

– Благодарю, благородные Флавии, - я слегка поклонился, прижав ладонь к груди.
– Домициан, позволишь осмотреть и тебя?

– Позже. Вам предстоит долгий разговор, тогда и обсудите, - охладил мой порыв Веспасиан.
– Давай решим вопрос с Примией Габией Ханной. Так её зовут полностью?

– Всё верно, император.

– Итак?

– Анна?
– переадресовал я вопрос.
– Богоподобный Веспасиан приглашает тебя на службу.

Воспользовавшись тем, что я повернулся к женщине, стоящей у меня за спиной, то есть отвернулся от хозяев дворца, я подал глазами знак, что нужно соглашаться.

– Почту за честь, - Анна спародировала мой поклон.

– Вот и хорошо. Вот и славно. Не буду настаивать на немедленном начале службы. Придёшь сюда, как только юный Апиций покинет Рим.

– Хочу напомнить, император Веспасиан, что на завтра ты назначил «операцию».

– Помню. Но это ещё не начало службы. Ступайте. Домициан, он в твоём распоряжении, - Веспасиан сделал какой-то неопределённый жест рукой, который по всей логике стоило бы истолковать как приглашение проваливать. Мы откланялись и направились на выход, в сопровождении одного Тита Флавия Домициана. Без коробочки из легионеров.

Это дало возможность поглазеть на дворец. И знаете что? Да ничего особенного. Бывал я в в Лувре и в Эрмитаже. Меня здешней обстановкой не впечатлить. Даже не как в анекдоте про братка из девяностых, который посетив Лувр, сказал, что у них "чистенько, но бедновато".

Простовато выглядят мозаики, грубо сделаны, учитывая чё это дворец. А в остальном... Мраморный зал, мраморный пол, мраморные колонны, мраморные статуи. И люди снуют. Вот те не мраморные, но морды каменные.

Конечно, если бы я был каким-нибудь искусствоведом, наверное завопил бы от счастья, заметив что-нибудь утраченное. Вон та дамочка, чем-то похожа на Венеру Милосскую. Вряд ли, конечно. Если это действительно изображение богини, то статуя должна стоять в храме, а не в коридоре. Ну, я так думаю. Кто его знает, какие причуды у императоров-то.

Когда мы дошли до кабинета Флавия-младшего в полном молчании, он повернулся и сказал:

– Женщина, останься здесь. Мы будем говорить наедине.

Анна посмотрела на меня. Я кивнул, и она сделала шаг назад, на что «будущий император» хмыкнул. Наверное, слова отца вспомнил. Не поверил ему, похоже.

Мы вошли в кабинет, который выглядел как очередной зал музея. У Веспасиана обстановка и то гораздо аскетичней. А этот плотно уставлен статуями или греческой работы, или копиями с них. Греческие вазы, на стенах тоже роспись в греческом стиле. Мне это сразу не понравилось. Не хочу я оставаться наедине с мужчиной в такой обстановке. Особенно если он говорит слегка жеманно. Еле заметно, но мне, гомофобу, режет слух.

– Как ты думаешь, я стану императором?
– спросил мужчина, наливая себе вина.

– Если ты готов убить брата, то да, - ответил я честно.

– Значит, стану, - сказал он тихо, но так, чтобы я услышал.

И пристально посмотрел на меня, видимо, пытаясь что-то увидеть в ауре.

А мне-то нааасрааать! Это их семейные дела. Главное, меня не вмешивайте! Только вот чую, именно этим он и планирует заняться.

Моя реакция его порадовала. А что он ожидал, что я стану план придумывать, как бы его семье донести?

– Отец хочет, чтобы я завоевал славу на поле боя. Тут он прав. Мой прошлый опыт боевых действий не принёс мне славы. А если я хочу стать императором, без этого не обойтись, - Домициан посмотрел на меня ещё более пристально.

– Правда, хоть наши желания и совпадают, причины разные. По его мнению, мне императором не стать.

– И чем я могу помочь тебе, будущий император? Не понимаю. Я не военный. Опыта у меня нет. И мне всего тринадцать, - слова "будущий император" Домициану понравились. Ну вот и славненько. Так и буду его звать без посторонних.

– Однако в историях о тебе, ты чуть ли не равен Геркулесу, - жеманный мужчина смерил меня взглядом и ухмыльнулся.

– Мне и самому не нравится, что люди так преувеличивают, - я притворно вздохнул. А может и не притворно. Как-то само вышло.

– И я так считаю. Но отец решил иначе. Он говорит, что тебя ведут боги, и, значит, с тобой меня ждёт успех.

– Надеюсь, я буду просто твоим талисманом? Войском будет командовать опытный полководец?

Домициан глянул на меня как-то недобро, а потом выпрямился, и вся женоподобность мгновенно исчезла из его облика. Передо мной сидел суровый мужчина, не лишённый амбиций, но при этом не сказать, что какой-то беспринципный или подлый. Римлянин. Будущий император.

– Думаешь, мне нравится вот это всё?
– он указал на три статуи, как я понимаю, в произвольном порядке.
– Тоже думаешь, у меня нет своих мыслей, и поэтому я прячусь за цитатами великих греков? Да я их ненавижу!

Оба-на! А этот великолепный мужественный мужикастый мужик мне нравится! Не в российско-имперском смысле, конечно. А в нашем, грекофобском.

– Отец упрекает меня в том, что я не преуспел в военных делах, но ведь он сам мне препятствовал! Отодвигал меня в сторону в пользу брата. А этот Гай Лициний Муциан... Та ещё гнида. Из-за него моя репутация как полководца пошатнулась, а вот теперь отец, видимо, чтобы ещё меня унизить, назначил его, а не меня, легатом. А тот и вовсе делегировал полномочия своему сыну, поскольку сам сейчас консул-суффект. И мой отец, Веспасиан, его поддержал. Понимаешь?

– То есть без легата пойдём? С префектом легиона? Ты будешь латиклавием?
– Домициан злобно кивнул. Формально, трибун-латиклавий это второй человек в легионе после легата. Только тут два момента возникают: теперь он второй человек после префекта. То есть ещё понижение статуса. А во-вторых, репутация у должности так себе. На неё обычно назначают неопытную молодёжь, которая хочет сделать карьеру. Народ возликует, но тот кто в теме, как говорится, тот в теме.

Я выдвинул очевидную версию:

– Хочет закрепить за тобой роль второго человека, чтобы первым считали брата?

– Полагаю, что так. К тому же Муциан меня люто ненавидит. Впрочем, это взаимно.

– И? Зачем такая откровенность?
– я не понял, чего он такого увидел во мне, что решил открыть Тайну.

А ещё я не понял, какая должность будет у меня. Дальше по старшинству идёт префект лагеря - точно не потяну. И пять трибунов-ангустиклавиев. Там вообще только для настоящих профи место, которые до этой должности доросли из низов. А ниже уже должности не для сына сенатора.