Зов души

— Неужели ты думаешь, у нас нет способов помочь роженицам, не нанося им при этом таких ужасных ран?

— Я не знаю, Тэль. Просто никому не пожелала бы оказаться на ее месте.

Конечно же я была не единственной, кто навещал девушку. Лис несколько раз лично приводил Ирвина в Мириндиэль. Рассматривали даже возможность поселить его на время в одном из гостевых домов, но после их первого разговора с Даймой, закончившегося ее нервным срывом, Тэль передумал это делать и серьезно поговорил с парнем. Последующее их общение проходило в более позитивном ключе.

Один раз привели мать с отцом, но женщина распричиталась, что ее бедной девочке не стоит так себя мучить и нужно принять неизбежное. Отец тоже смотрел неодобрительно, зная, что ребенок у нее не от жениха, так что больше этого не делали.

Райн тоже побывал у матери своего наследника лишь однажды в сопровождении Тэля. Они долго о чем-то разговаривали с девушкой, после чего муж сообщил мне, что Дайма согласилась в случае успешных родов отдать сына Райну, отказавшись от любых претензий на него. В обмен ей передавался в собственность дом в Новограде. Относительно небольшой, примерно как у Элтара, зато в хорошем районе возле городского парка.

Одним из самых частых посетителей у своей бывшей одногруппницы, как, впрочем, и у меня, был Лист, проходящий сейчас подготовку к обучению в Институте власти. Он делился впечатлениями от эльфийской столицы, преподавателей, общения со сверстниками и, хотя я уверена, что навещал нас столь регулярно по просьбе Владыки, был искренне рад видеть знакомые лица.

За декаду до конца каникул Дайму перевели в особую палату, буквально напичканную поддерживающими заклинаниями. Мне, когда туда приходила, сразу взлететь хотелось, а девушка выглядела бледной и изможденной, хотя ее здоровьем занимались лучшие врачи.

Сама я чувствовала себя неплохо, хотя и очень необычно. Правда энергии малыш забирал уже почти по архимагу в день и это меня немного беспокоило. Я даже решилась поговорить об этом с Милиниэлем, подозревая, что муж может скрыть от меня что-то из лучших побуждений. Но врач заверил, что это даже хорошо, и чем больше отток, тем крепче и здоровее будет младенец. Проблемы с этим возникали крайне редко и только по причине маленького резерва у матери, не позволявшего полноценно снабжать плод даже с учетом подпитки кристаллами с трехкратным опустошением. Но мне это не грозило, и я вполне обходилась парой часов медитации в день.

На почтовые шкатулки начался настоящий бум, как только первые из них появились в продаже. Мне преподнесли один из первых экземпляров, украшенный цветами из полудрагоценных камней, переливающимися на свету, мерцающими в темноте и смотревшимися волшебно уже сами по себе. Переливались и мерцали они не постоянно, а только после срабатывания на прием и до открытия шкатулки. Но мне послания приходили так часто, что в тусклом варианте я их толком и не видела.

И первым было письмо от Килиана, который восхищался моим изобретением, радовался, что королевский заказ на довольно большую партию достался именно его мастерской, и писал, что гордится личным знакомством с таким неординарным артефактором. Было безумно приятно получить подобную похвалу именно от него. Почти так же, как то что Кайден едва ли не каждый вечер приходил обсудить со мной результаты исследований. Иногда на пару с главным дворцовым артефактором или куратором направления артефакторики при эльфийской академии магии. Участвовать в процессе исследований я уже не рисковала, зато активно помогала им с систематизацией полученных данных.

К середине девятого месяца беременности Тэль настоял, чтобы я полностью переселилась в больницу, но и сам при этом проводил там почти все время, которое мог освободить от государственных дел. А учитывая помощь отца и Тара, в отдельные дни ему удавалось и вовсе не появляться во дворце. Конечно же он не проводил со мной весь день, активно участвуя в наблюдениях за Даймой и стабилизации ее состояния, но заглядывал при каждом удобном случае, чтобы перекинуться хотя бы парой слов и убедиться, что со мной все в порядке. А еще мы вместе завтракали, обедали и ужинали, что помогало мне мириться с необходимостью круглосуточно находиться больнице, учитывая, что я этой необходимости в упор не видела.

И все равно дни при этом тянулись ужасно однообразно. Напрямую использовать магию мне не запрещали, но применять ее в палате было особо ни к чему. Дважды в день я отправлялась на прогулку в примыкающий к больнице сквер. Утром меня сопровождал Майран, вечером Тэль. И каждый раз помимо них рядом были минимум трое телохранителей под предводительством Вейлера.

Поначалу я занимала себя чтением оставшихся материалов по эпохе заселения, но из-за отсутствия разнообразия задач мне это вскоре начало надоедать, тем более что все самое интересное было уже проанализировано, и теперь попадалась только всякая ерунда. Да и эти материалы уже подходили к концу. Единственный вывод, который удалось сделать однозначно — после переселения в этот мир магия эльфов претерпела существенные изменения, во всяком случае в том, что касается создания и использования артефактов.

Спустя еще декаду Тэль практически перестал появляться у меня, а когда все же заглядывал, выглядел крайне уставшим. При этом объяснять, что происходит, он поначалу отказывался, говоря, ссылаясь на большое количество работы, но видя, что от этого я только сильнее нервничаю признался, что дела у Даймы совсем плохи. У нее по двое посменно дежурят лучшие врачи, поддерживая жизнь матери и ребенка, он сам уже пятый день живет в больнице и спит раз в тридцать часов в рекреации. Спровоцировать роды они не могут из-за нестабильности энергетической структуры плода, которую приходится постоянно выравнивать, рассматривают уже даже вариант с описанным мной кесаревым сечением, который поначалу местным врачам показался варварским.

Вскоре муж пропал на целых три дня, а радостную новость, что Райн стал отцом и с Даймой тоже все в порядке, мне принес Черный доктор, рассказавший заодно, что до предела вымотавшийся Тэль, выйдя из манипуляторной, уснул прямо на креслах рядом с ней, и его увели в рекреацию. Зато через пять часов ко мне в палату натащили столько еды, что группу голодных адептов накормить до отвала можно было бы. А вскоре появился муж, активно обсуждавший с Милиниэлем, какие из процедур сыграли решающую роль в успехе, и они с энтузиазмом принялись уничтожать все принесенное. Я с умилением смотрела на мужчин и неторопливо отправляла в рот нарезанное на дольки яблоко.

Глава 42

Спустя всего два дня Дайму перевели в больницу Остии под наблюдение Митара. Казалось бы, все уже позади, но Тэль с каждым приходом все больше хмурился. Поначалу он отказывался рассказывать в чем дело, говоря, что это все ерунда, а мне сейчас нужно думать о малыше. Но в какой-то момент не выдержал и, едва войдя ко мне, буквально взмолился:

— Таль, ну хоть ты на него повлияй!

— На кого? В чем? — опешила я.

— Да на вампира этого дурного на всю голову. Он же вторые сутки оттуда не выходит! Даже не ел ничего.

— Откуда не выходит? Ты вообще о чем? Объясни толком.

Эльф вздохнул и устало опустился в кресло, на миг прикрыв глаза, чтобы собраться с мыслями.

— Два дня назад я привел Райна в больницу, чтобы он мог посмотреть на сына. Забирать отсюда ребенка пока нельзя, но я подумал, что для него будет важно увидеть, что с первенцем все хорошо. Вот только это была плохая идея.

— Почему? Неужели ты не захочешь увидеть нашего малыша, когда он родится?

— Конечно захочу. И не только увидеть. И не только его. Но этот идиот уже вторые сутки не отходит от сына, пребывая в какой-то прострации. Он даже толком не слышит, что я ему говорю. Оплеуха и та не помогла.