Зов Халидона

Он почти закончил. Они разговаривали, или, точнее, он говорил, почти два часа. Остался только маркиз де Шателеро.

Элисон сидела в постели, подложив под спину подушки. Несмотря на всю усталость, она не сводила с Алекса глаз.

Он пытался предугадать, что она скажет – или сделает, когда он назовет имя маркиза. Он боялся ее реакции.

– Элисон, ты устала. И я тоже. Давай я дорасскажу остальное утром.

– Уже утро.

– Тогда позже.

– Зачем тянуть? По мне, – лучше все сразу.

– Не так много осталось.

– Значит, ты приберег самое интересное напоследок. Я не права?

Она не могла скрыть тревоги. Она смотрела мимо него, на солнечные лучи, падавшие в комнату через балконную дверь. Рассвет, как это обычно для Ямайки, окрашивал все в пастельно-желтые и оранжевые тона.

– Ты знаешь, это имеет непосредственное отношение к тебе…

– Я знаю. Я поняла прошедшей ночью. Я боялась себе в этом признаться, но… чувствовала, что это так. Потому что все шло слишком гладко.

– Шателеро, – произнес он тихо. – Он здесь.

– О господи, – прошептала она.

– Он не достанет тебя, поверь мне.

– Он преследует меня. О боже…

Маколиф встал и пересел к ней на край кровати. Нежно перебирая ее волосы, он продолжил:

– Если бы я думал, что он может причинить тебе зло, я никогда бы не сказал о нем. Я бы просто его… устранил.

«Как легко я стал произносить такие слова, – подумал Алекс. – Интересно, скоро ли дойдет очередь до „убить“ или „прикончить“?»

– Все было запрограммировано с самого начала, – вздохнула Элисон. – И я в том числе. – Она опять устремилась взглядом в пространство за балконом, не обращая внимания на то, как он нежно гладил ее по щеке. – Мне следовало это предвидеть. Так легко они никого не отпускают.

– Кто они?

– Да все они, мой дорогой. – Элисон прижала его руку к губам. – Имена в данном случае не имеют значения. Могут быть буквы, или цифры, или какая-нибудь официально звучащая бредятина… А ведь меня предупреждали. Не могу отрицать.

– Каким образом? – Он отнял руку от ее лица, стараясь заглянуть ей в глаза. – О чем тебя предупреждали? И кто?

– Это произошло в Париже. Примерно три месяца назад. Однажды вечером, когда я как раз закончила одну из моих… бесед в подпольном балагане, мы это так называли.

– В Интерполе?

– Да. Я встретила там одного человека с женой. В приемной, кстати сказать. Этого не должно было произойти. Они страшно за этим следят, но кто-то просто перепутал комнаты… Они тоже были англичанами, и мы договорились вместе поужинать… Он был дилером компании «Порше» в Макклешфилде. Они оба уже были на пределе. Его завербовали только потому, что машины, которые он продавал, оказались замешаны в перевозке ворованных сертификатов с европейских бирж. Каждый раз, когда он думал, что наконец отвязался от них, они находили новые причины, чтобы продолжать контакт, причем по большей части не ставя его об этом в известность. Так продолжалось около трех лет. Он чуть не рехнулся от всего этого. И они решили бежать из Англии. Уехать в Буэнос-Айрес.

– Он всегда мог отказаться. Они не могли его заставить.

– Не будь таким наивным, дорогой. Каждое новое имя, которое ты узнаешь, – это новый крючок, который держит тебя, каждый новый прием, который ты используешь, еще больше затягивает петлю на твоей шее, поскольку ты приобретаешь опыт, а с опытными работниками не расстаются. – Элисон печально улыбнулась. – Ты же сам залез в шкуру информатора. И знаешь, что почем.

– Я еще раз тебе говорю: Шателеро до тебя не доберется.

Она помолчала, словно взвешивая его слова и ту убежденность, с которой он их произнес.

– Тебе это покажется странным, Алекс. Я, конечно, по натуре совсем не герой, но смертельного страха перед ним я не испытываю. И боюсь я не его, а их. Именно они никогда меня не отпустят. И плевать им на все обещания, договоры и гарантии. Они просто не смогут удержаться от соблазна использовать меня вновь и вновь. В какой-нибудь бумаге или на компьютере случайно всплывет его имя – и мое автоматически окажется рядом. Фактор X плюс фактор Y – а в результате твоя жизнь уже тебе не принадлежит. И конца этому нет. И ты вынужден жить в постоянном страхе.

Алекс обнял ее за плечи.

– По закону нас никто не может заставить. Мы можем сейчас же упаковать чемоданы и уехать.

– В том-то и дело, дорогой, что ты не можешь. Неужели ты не понял? Так ничего не решить. Ведь остаются соглашения, бессчетное количество бумаг, в которых – слова, твои слова… Ты не сможешь их отрицать. Весь этот груз висит у тебя за спиной. Чтобы пересечь границу, тебе нужны документы. Чтобы устроиться на работу – рекомендации. Тебе надо водить машину, покупать билеты, брать деньги в банке… А все средства у них в руках. Ты не спрячешься. От них – никогда.

Маколиф встал. Он взял в руки металлический цилиндр и в который раз прочитал, что на нем написано. Потом добрел до открытого балкона и глубоко вдохнул свежий утренний воздух, в котором плыл почти неуловимый, тонкий запах ванили и пряностей.

Запах рома и ванили.

Ямайка.

– Ты ошибаешься, Элисон. Нам вовсе не нужно прятаться. По целому ряду причин мы должны завершить то, что начали; в этом ты безусловно права. Но ты не права в своих выводах. Конец всему этому придет. И придет обязательно. – Он обернулся к ней: – Поверь мне, так и будет.

– Мне бы очень этого хотелось. Только я не знаю как…

– Есть старая пехотная истина. Напади раньше, чем нападут на тебя. Все холкрофты и интерполы используют нас только потому, что мы их боимся. Мы знаем, во что они могут превратить нашу замечательно налаженную жизнь. И правильно боимся: все они ублюдки без стыда и совести. Они и сами это не отрицают… Но ты когда-нибудь думала, что мы способны сделать с ними то же самое? И это тоже будет по правилам: с волками жить – по-волчьи выть. Мы тоже можем играть в эти игры – выставлять часовых, обходить с флангов… И уж когда мы закончим, мы закончим со всем. И с ними в том числе.

Чарлз Уайтхолл сидел в кресле перед крошечной рюмкой перно. Было шесть утра; он еще не ложился. Да и не было смысла – все равно не заснуть.

Два дня на острове разбередили раны десятилетней давности. Он этого не ожидал: он полагал, что теперь будет контролировать ситуацию. А вместо этого сам оказался под контролем.

И его врагом – точнее врагами – оказались вовсе не те, к схватке с кем он готовился все эти десять лет: не власти Кингстона и даже не леваки типа Барака Мура. Появился новый враг, более опасный и несравнимо более могущественный, поскольку в его руках оказался контроль над всей его любимой Ямайкой.