Зов Орианы. Книга первая. В паутине Экора. [СИ]

– А может лекарства какие имеются, на спиртовой основе, у которых срок годности вышел?

Стоявший тут же Илья Репин, зажав нос, поспешно отпрянул от престарелого выпивохи. Андрей же только поморщился и решительно направился к прислоненной к забору метле. Но применить её по прямому назначению - то есть вымести "мусор" - он не успел. Порядок восстановил потерявший терпение Николай.

– Не положено, - отрезал он, подойдя к старикам и строго посмотрев на них сквозь щёлки раскосых глаз.
– Отойдите, граждане, подальше! СПИД или туберкулёз подцепить захотели?

Стариков как ветром сдуло...

Вернув запрограммированных бомжей на их подостывшие тюфяки, ехали к другому бомжатнику. За ночь каждая группа успевала сделать по пять-шесть челночных ходок.

К середине ночи четвёртых суток, пустующие и аварийные, подлежащие сносу дома, брошенные производства, подвалы, теплотрассы и коллекторы - все объекты, значащиеся в списках полиции, были отработаны экорейнджерами. Количество бомжей, прошедших "обращение", сравнялось с официальными данными мэрии Энска. Точнее, даже немного превысила их. Ведь официальные данные - величина эмпирическая, в лучшем случае, не отражающая реального числа бездомных. Кто их переписывал, бомжей вонючих? Прикинул некий мелкий чиновник на глазок и родил цифру. А ее потом немного причесали, чтобы не была такой страшной. Пока проходила по кабинетам должностных лиц, уменьшилась вдвое-втрое и в виде отчёта легла на стол мэра.

Когда группа Михайловой, сделав последнюю на сегодня ходку, вернулась в коттедж, определённый им в качестве временного жилья (кстати сказать, весьма комфортного), мужчины сразу вошли в дом. Мария осталась во дворе - ей позвонили по телефону. Илья, который во время проведения операции старался держаться рядом с ней, зашёл последним. Деликатно выдержав с минуту за дверью, он выглянул наружу. Мария что-то горячо доказывала невидимому собеседнику.

"Не иначе как перед Кешей отчитывается" - подумал Илья, спускаясь с крыльца.

Закончив разговор, девушка присела на мраморную скамейку возле крыльца.

– Ну что, вроде разобрались с бомжами?
– спросил он, присаживаясь рядом.
– Весь список отработали.

– Только что получила новый приказ Кеши: переходить на дневной режим работы и заниматься одиночками, - Мария чуть отодвинулась.

– Но это же глупо! Как мы их различать будем? Ты что, запомнила всех в лицо? А тех, кого другие группы на обработку возили, будем по второму кругу брать?

– Все, кто прошёл программирование - меченные.

– Клеймо что ли им Доктор ставил?

– Можно и так сказать.

– Нет, кроме шуток.

– Ты чем слушал, когда тебе о перепрограммировании сознания рассказывали?

– У нас по этой теме ни одного занятия не было...

– Ах, да, вы же с Ивановым недоучки. Ничего, выполним задачу, вернёмся - доучитесь, а пока... в двух словах.
– Мария сунула руку за пазуху и вытащила из подмышечной кобуры тот самый предмет, которым на глазах у Иванова и Репина был парализован Симагин.
– Видел когда-нибудь такую штуку?

– Видел, - кивнул Илья, - однажды...

– Это ТОРС.

– Как ты сказала?

– ТОРС, - повторила Мария.
– Полное название: "Генератор торсионного поля особой частоты и модуляции". Как видишь, из начальных букв красивой аббревиатуры не получается, потому - ТОРС.

– Ну почему? ГЕТОПОЧ, например, - хохотнул Илья.

– Сам ты ГЕТОПОЧ!.. Короче, с помощью ТОРСа можно управлять действиями объекта с активированной программой, а также подавлять волю к сопротивлению и противодействию незапрограммированных объектов. При необходимости можно отключить человека на время, минут на десять, этого вполне достаточно...

– Достаточно для чего?

– ТОРС многофункционален, - продолжала Мария, не обращая внимания на вопрос Ильи, - но обо всех его возможностях я тебе рассказывать не буду, всё равно, в этой операции он тебе не пригодится, им вооружены только старшие групп. Главное, что тебе надо знать, ГЕТОПОЧ... тьфу, блин! Заморочил мне голову со своим ГЕТОПОЧем!... Генератор может работать в режиме сканера. Вот здесь...
– она взяла ТОРС за ствол, развернув рукояткой вверх, - где у пистолета крышка магазина, видишь - планка переключателя режимов. Рычажок должен находиться в самом крайнем положении, как сейчас.
– Мария ловко перехватила ТОРС за рукоятку и приставила холодный ствол к виску Репина.
– Нажимаешь на спусковой крючок...

Илья непроизвольно зажмурился. Раздался тихий щелчок, а вслед за ним прозвучал короткий писк, похожий на вопль голодного комара за мгновение до того, как его прихлопнули; Илья опомнился и открыл глаза. Мария сделала вид, что не заметила его секундного испуга.

– Видишь, зелёненький огонек. Если бы зажегся красный или оранжевый - это говорило бы о том, что с твоим сознанием уже поработали. Синий и белый - надо разбираться. А у тебя зелёный.

– И что это означает?

– Что в твоих мозгах только одна программа - твоя собственная. И никакого вмешательства в сознание не было.

– Это радует.
– Илья покосился на мерцающий индикатор.
– А что, у меня есть какая-то программа? Думал, живу, как получится...

– Врёшь, Илья. Хочешь казаться эдаким...
– Мария помолчала, видимо, подыскивая слово, - эдаким фаталистом. Чушь это всё, фаталистов не бывает, каждый человек к чему-то стремится, планирует и обдумывает свои поступки. У каждого имеется программа минимум и программа максимум. Всё это варится там, - она постучала пальцем по лбу.
– Помолчав, строго сказала: - Всё, ликбез окончен, спать иди.

– А ты?

– Покурю и тоже пойду, - доставать сигареты Мария не спешила - сидела и ждала, когда он уйдёт.

Илью это разозлило, он вообще не понимал, что происходит. За прошедшие четверо суток Мария ни разу - ни взглядом, ни словом, ни улыбкой - не показала какого-то особенного расположения к нему. Общалась так же, как и со всеми, возможно даже меньше, и была сдержанней, чем с остальными членами группы. Илье хотелось объясниться, но всё не выпадало подходящего случая. Каждый раз, когда они с Марией оказывались вдвоём - а такое случалось редко, - либо неожиданно появлялся Егор или кто-то ещё, либо она сама подзывала кого-нибудь для разговора. По мнению Ильи - совершенно ненужного и надуманного. Парень был удивлён и раздосадован холодностью и отстранённостью любовницы. Словно не было у них сумасшедших ночей, его расцарапанной спины и её слов, сказанных шепотом, с закрытыми глазами. И не ему, в общем-то, а, наверное, самой себе: "О, господи! От этого умирают..."

– Я тоже, пожалуй, закурю, - Илья полез в карман за сигаретами, но, повертев пачку в руках, сказал: - Не хочется... А может, сходим куда-нибудь?
– он попытался обнять Марию за плечи, но та отшатнулась от него как от заразного и отодвинулась ещё дальше.

– Куда?
– спросила и усмехнулась: - Для ресторана рановато, солнце ещё даже не взошло.

– Ну почему обязательно - ресторан! Можно просто... посидеть где-нибудь, там, где нет этого... Шрека и остальных.

– Или полежать, да? Вдвоём, без Шрека. Извини, Репин, считай, что ты обломался. А насчет прозвища, которое ты дал Егору, развеселил, не скрою. Он действительно...